Прощай, омуль

После моратория на вылов байкальского эндемика Бурятия запрашивает промквоты на нерпу
A- A+
Промышленный лов омуля в Байкале, его притоках на грани закрытия. Документ об этом вот-вот попадет на стол российскому премьер-министру Дмитрию Медведеву. В Бурятии никто практически не сомневается, что Медведев подпишет его, и выделение промышленных квот прекратится. 

Результаты промышленного моратория могут быть троякими. Рыболовные предприятия начнут испытывать трудности и думать «что делать». Чем заменят омулевые промквоты? 

Глобальная проблема

Для Бурятии исчезновение промквот на омуль является масштабной и долгоиграющей проблемой, которую надо будет как-то решать. 

«Это очень большая проблема, потому что в хорошие годы вылов омуля составлял до тридцати процентов общего вылова рыбы в Байкальском регионе. Омуль более технологичен для переработки, соления, вяленья, чем соровые виды рыбы. Естественно, омуль более дорогостоящий и поэтому он более рентабелен для лова, переработки», –   говорит Петр Брыков, первый заместитель министра сельского хозяйства и продовольствия Бурятии.

Планируется запретить промышленный лов байкальского омуля на три года, начиная с 2018 года. В республике насчитывается 19 получателей промквот по омулю. В рыбодобывающей, рыбоперерабатывающей отрасли занято около 800 человек.

Любительская рыбалка на омуля будет также разрешена. На каждого рыбака-любителя в день допускается вылов не более пяти килограммов. Так, ловить можно будет только зимой методом подледной рыбалки.

«Эти меры будут оставаться в силе до тех пор, пока мы не восстановим популяцию. История показывает, что запрет на омуль вводился два раза. И каждый раз он имел положительный эффект – омуль восстанавливался», – напоминает заместитель министра.

Хорошие результаты дает именно длительный запрет. Физиология данного биологического вида такова, что на нерест, на размножение, рыба идет примерно через пять лет. Параллельно в республике необходимо резко нарастить искусственное воспроизводство омуля. По словам представителя министерства, для достижения этой цели сейчас профинансированы проектные работы по линии «Главрыбвода», который занимается воспроизводством рыбы.

Занимаясь инкубацией омулевой меры, рыбоводные заводы чаще всего выпускали личинок омуля, среди которых очень многие не доживали до состояния взрослого омуля. Стоит задача увеличить масштаб выпуска подрощенной молоди, которая гораздо более жизнеспособна в естественных природных условиях.

Для подращивания требуется система рыбных прудов.

«На данный момент их практически нет. Систему надо восстанавливать. В связи с маловодным периодом вода находится на низком уровне, соответственно, в озера, которые можно использовать для подращивания, надо вкладывать средства в мелиорацию, – указывает на «фронт работ» бурятский минсельхоз.

Мораторий ликвидирует омулевых торговцев

Минсельхоз республики подчеркивает: запрет промышленного лова приведет к тому, что ни у кого в оптовой, розничной торговле не будет права торговать омулем и продуктами из него.

«Никакими бумагами торговцы не прикроются. Значит, снизится и браконьерский лов, потому что браконьерство идет, в первую очередь, для реализации

«Рыбакам-любителям для собственного потребления много не надо. Но и для них существуют ограничения», – констатирует Петр Брыков.

Про сокращение рабочих мест в рыбной отрасли Бурятии пока еще никто не говорит. Хотя уже периодически проводятся совещания по этой теме. Как выходить рыболовецким организациям из такой ситуации – вопрос болезненный. Первое, что приходит на ум, –  переключиться на добычу и переработку других видов рыб, обитающих в Байкале, притоках. Однако тут не все так просто. 

«В любом случае потребность в рыбе есть. Мы видим, что стало много появляться таких видов продукции, как копченая щука, вяленый сазан, вяленая плотва и т.д., местного производства. На соровую рыбу квоты устанавливаются. 

Но ресурсы соровой рыбы ограничены и квоты из года в год стабильны. В пределах 1,5 тысячи тонн. Даже если попробовать увеличить квоты на нее, это будет незначительное увеличение и это никогда не сможет компенсировать «выпавшие» квоты на промлов омуля в Байкале (в среднем одна тысяча тонн в год)», – размышляет представитель минсельхоза республики. 

Экономическая сторона тоже значима. Соровая рыба не так рентабельна. Так, консервирование частиковых видов – занятие невыгодное. Посему в Бурятии, очевидно, будет нарастать потребность загрузить рыбозаводы переработкой морской рыбы с Дальнего Востока. Ведь надо чем-то занять работников в ближайшие несколько лет. Не увольнять же половину штата. 

Усиливается интерес бурятских рыбопромышленников к аквакультуре (разведению рыбы на зарыбленных местах) – и на юге Байкала, и в Баргузинском районе, и в Северобайкальске. Это смягчит удар «омулевого моратория» и, более того, позволит получать более стабильные объемы рыбной продукции.

«У нас много озер, которые можно зарыблять и получать товарную продукцию», – убежден Петр Брыков.

Что касается развития рыболовецкими организациями растениеводства, животноводства, то тут перспективы скромные. Одно из рыбоперерабатывающих предприятий рассматривает животноводческий вопрос – построить убойный цех, откормочную площадку. «Для таких проектов министерство готово предоставить все виды господдержки», – заверяет Петр Брыков.

Но и тут есть трудности. «Рыбные» предприятия находятся чаще всего «на кромке» озера, где нет сельхозугодий для серьезного рывка в сельском хозяйстве. К примеру, возле Усть-Баргузина, на расстоянии ста километров, нет никаких сельхозугодий. На севере Байкала похожая картина.

Какой напрашивается вывод? Главные варианты жизни без омуля – это либо занятие переработкой рыбы с Дальнего Востока, либо аквакультурой в Бурятии. Как смогут воспользоваться этим «обесквоченные» рыбопромышленники республики, предсказать сложно. 

«Нерпяная» замена

А что же нерпа? Говорили, что она может заменить рыбозаводам омуль. 

В последние годы промышленная добыча нерпы на Байкале была запрещена. 

«Нерпяные» продукты сложно продвигать покупателям. К примеру, мясо нерпы низкокачественное и не представляет никакого интереса на рынке. Раньше оно направлялось на зверофермы, но теперь их в республике нет.

Жир нерпы считается хорошим народным средством от кашля. Также имеет ценность шкурка, мех нерпы. В минсельхозе республики обращают внимание на то, что за добычей нерпы должна идти технологическая цепочка.

«Любая продукция из нерпы должна быть декларирована, сертифицирована, необходимо соответствующее оборудование для работы. Все не просто так. К этому надо серьезно подходить», – резонно считает Петр Брыков.

Бурятия ставит перед федеральным центром вопрос возобновления промквот на добычу нерпы и надеется, что он будет рассмотрен.

«В начале будущего года программа поддержки, скорее всего, будет утверждена», – отмечают в минсельхозе республики.

Кабанский рыбозавод: «Будет очень трудно»

Мы связались с одним из старейших рыбозаводов – Кабанским. Там тревожно – уже переводят часть коллектива на четырехчасовой рабочий день.

«Запрет промквот – для нас большой удар. Если омуль ничем не заместить, не развить что-то другое – это крах предприятия. Потеряем коллектив, кадры», – описывает картину Сергей Пушкарев, руководитель предприятия.

Сейчас коллектив предприятия насчитывает около 50 человек. Путина к 1 августа закончилась. Что теперь?

«Кроме рыболовства, рыбопереработки, сельским хозяйством занимаемся. В данный момент идет уборочная, но большой прибыли не имеем. За счет омуля даже перекрываем затраты, хотя стараемся не уходить в убыток… Мы находимся в водоохранной зоне, и сельское хозяйство развить – не разовьешь, и на том, что есть, мы не вытянем предприятие», – сказал Сергей Пушкарев нашему изданию.

Руководитель морально готовится сокращать, ужиматься, чтобы пережить годы промзапрета на омуль. Проблема не только в экологических ограничениях, но и в деньгах. Даже не на инвестиции. Если просто законсервировать предприятие, нужны финансы на его сохранение. 

К нерпяным перспективам, как и к переработке дальневосточной рыбы, Сергей Пушкарев относится сдержанно, если не скептически. 

«В советское время завод, помимо омуля, работал на больших объемах океанического сырья. Вагонами, секциями нам поставляли. Но тогда была система. Мы только перерабатывали и доставляли до Улан-Удэ. Куда продать – была не наша задача. А сейчас самим купить сырье, доставить, переработать и реализовать. А рынок заполнен. Но в малых объемах эту работу мы будем начинать. Быть может, для нас организуют какие-то меры поддержки», – надеется руководитель.

Петр Санжиев, «Номер один». 
© 2012 — 2024
Редакция газеты GAZETA-N1.RU
Все права защищены.