Сретенский женский монастырь
Эти события напомнили мне новый 2007 год, который я встретила в этом монастыре вместе с его насельницами по заданию редакции. С тех пор прошло уже четыре года, а мне все не дает покоя неудовлетворенность статьей о жизни монастыря, которую я написала по приезду. То ли воодушевленная благодушием я написала тогда о монастыре очень уж сладко, а не в стиле репортажа, то ли торопилась с текстом и с заверкой текста у настоятельницы. Сейчас вспомнила некоторые подробности и решила-таки дописать то, что не вошло в ту статью.
Тогда, в начале 2007 года, я приехала в монастырь на маршрутке. Помню, шла к белоснежной церкви - морозно, тихо и как-то тревожно. Монашеская жизнь не светская, по каким законам здесь течет жизнь, как вообще говорить с сестрами? В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Почему-то я некоторое время ждала настоятельницу монастыря матушку Арсению на улице, бродила по сияющему снегом подворью. Фотографировала. Помню, во дворе двое солдат пилили для сестер дрова. И никто из проходивших мимо насельниц не поднял на них глаз. Конечно, не из-за невежества.
А потом приехала настоятельница. Женщина лет за 40. Сама за рулем «Колдины». Время было к обеду. Зашли мы в трапезную, меню было рыбное. Тогда меня поразило то, что пока сестры обедали, одна девушка-послушница стоя читала всем вслух священную книгу. Как-то стыдно было кушать и жалко девушку. Что сделаешь, такой уж в монастыре порядок.
Потом меня отвели в домик рядом с церковью. На втором этаже в спаленке я ждала, когда сестры освободятся (у каждой здесь свое послушание, т.е. задание). Вскоре в комнату зашла матушка Эмилия, молодая женщина лет 35. Тихая, красивая. Помню отрывочно, что она рассказывала о своей прошлой жизни, кажется, она работала учительницей. Матушка рассказала, что поначалу ей было тяжело в монастыре, а теперь здесь - вся ее жизнь и возвращаться в мир она даже не думает.
Мне почему-то тоже было в монастыре как-то тяжело. Особенно к вечеру стало грустно-грустно. Предстояло заночевать, а назавтра ехать домой. Я размышляла – может, давят на меня грехи, вот и мечется душа, а может грустно так от какой-то тихой жалости к этим женщинам. Черные одежды, ни семьи не детей рядом. Потом поняла – им хорошо здесь, в своем мире, наедине с Богом, вдалеке от суеты. И тяжело одновременно – все хозяйство на них. Коровы, куры, уборка навоза, кухня, сыроварня, а летом плюсом огород, покос. Все это воспитывает смирение. Какие-то споры, размолвки между женщинами, здесь, конечно, есть, но насельницы стараются гасить в себе эти темные эмоции. Я, помню, слышала, разговор о новой одежде: кому-то из женщин не понравилось, что другой дали новое одеяние, а ей нет. Но конфликт как возник, так и исчез. А может, просто затаился обидой, как у обычных женщин.
Вечером в день моего приезда состоялся Крестный ход. Первой с иконой в руках шла настоятельница монастыря матушка Арсения, за ней все монахини, послушницы и я. Мы шли с молитвами по колено в снегу, без пути, обойдя всю обитель. Потом был праздничный ужин – насельницы отмечали православный (не мирской) Новый год.
Ночевала я в комнате, в которой находится библиотека. Там и поговорили мы с матушкой Арсенией. Умница, каких мало. Лестные высказывания в ее адрес, которые я собиралась отразить в статье, она мне писать не рекомендовала. Отказалась матушка и рассказывать о своей прошлой жизни. Тогда мне показалось, что повод уйти от мира, был для нее значительным. Поговорили о фильме «Остров», который тогда только вышел. Матушка с сестрами его смотрели, и он им понравился. Говорили о книгах. Для детей, помню, матушка очень рекомендовала «Хроники Нарнии».
Запомнила я только одну службу, которую честно пыталась отстоять на утро следующего дня. Встают здесь часов в 6-7. Спать так хотелось, что он тепла свеч и монотонной музыки службы я с трудом стояла на ногах. Потом все-таки присела, так и сидела, качаясь, потом совесть замучила и я встала. Потому как даже женщины в возрасте стояли стойко.
Познакомилась я тогда в монастыре с несколькими насельницами, но отчетливо запомнилась послушница Ольга, молодая девушка-журналист из Иркутска. Она знакомила меня с хозяйством, мы были с ней в курятнике и кормили хлебом коров. Ольга жила в маленькой келье вместе со старенькой и больной насельницей. И не роптала. Как-то светилась карими глазами. Заботилась о бабушке-соседке, вышивала, служила при монастыре пресс-секретарем. Писала о делах монастыря в православную газету, отправляла материалы через Интернет. Мы с ней сфотографировались тогда, но фото, на которых я в выданной мне черной длинной юбке, так и не пришло мне на электронку. Не знаю, как сложилась судьба Ольги, может она уже не живет в монастыре.
Как я помню, праздничную службу проводил тогда специально приехавший в монастырь священник из Улан-Удэ. Он же после службы причащал и исповедовал насельниц. Вместе с ним мы отправились обратную дорогу в город на машине матушки Арсении. Через «Тещин язык» мимо высоких заснеженных елей. По дороге священник в разговоре с матушкой пожурил молоденьких послушниц, которые, по его словам, на исповеди ничего нового в который раз не сказали. Нет движения духовной жизни.
После той поездки в Сретенском монастыре я бывала пару раз проездом на Байкал. Заходила в церковь, но никого из знакомых насельниц не встречала. Может, они были за работой. Сейчас в монастыре другая настоятельница игумения Ника. Монахиня Тавифа, о которой я писала в 2007 году, на днях приняла постриг в схимонахини. Жизнь в монастыре продолжается.
