Жертвам домашнего насилия в Бурятии некуда идти.
Бьет - значит любит?
Избитые, униженные, часто изнасилованные собственными
мужьями женщины оказываются один на один со своей проблемой, со своим самым
близким врагом. В редких, исключительных случаях, когда терпеть уже больше нет
сил, они обращаются за помощью. А помочь, оказывается, некому.
Сценарии домашнего насилия, как и его причины, одинаковы практически
во всех случаях. Добрый и любимый супруг в какой-то момент превращается в
тирана, а жизнь его семьи - в ад. Психологи отмечают, что этому есть множество
причин. Кухонными боксерами становятся как очень успешные и богатые мужчины,
так и неуверенные в себе, закомплексованные создания, пытающиеся за счет
домашнего доминирования стать значимыми.
История улан-удэнки Елены, увы, типична для жертвы домашнего
насилия. Когда девушка два года назад выходила замуж, она не думала, что в один
прекрасный день с опухшими от слез глазами, синяками по всему телу и багровыми
отметинами от удушения на шее будет рассказывать об издевательствах и унижениях
журналисту.
У Елены маленькая дочка, сейчас она беременна вторым ребенком.
В таком уязвимом положении, без денег, без поддержки родственников, она
оказалась практически на улице.
- Муж стал избивать меня, когда я еще была беременна первым ребенком, - глотая слезы, говорит Елена. – Но я любила его, хотела сохранить семью. Он ведь не всегда такой, только когда ссоримся. А ссориться мы начали, в основном, из-за его патологической ревности, а еще из-за разных взглядов на жизнь. Сейчас мы снимаем жилье, но мне отец на свадьбу подарил участок в пригороде. Скоро будет второй малыш, нужно что-то думать, строить дом, брать ипотеку. Но муж ничего не хочет менять, ни к чему не хочет стремиться, и когда заходят разговоры о нашем будущем, он меня бьет. Я часто убегаю к отцу, больше мне идти некуда. Мать умерла 16 лет назад. Отец в свое время также избивал мать, поэтому каждый раз винит меня, мол, ты женщина, ты должна терпеть. Я боюсь, что скоро он меня выгонит. А самое страшное, что муж это прекрасно знает. Он так и говорит каждый раз: «Ты еще ко мне приползешь». Ни разу он не попросил у меня прощения ни за побои, ни за моральные унижения. Однажды он избил меня прямо на улице на глазах прохожих и таксиста, валял как тряпичную куклу по снегу, бил ногами, страшно кричал. И никто не помог. У нас принято, что муж как бы имеет на это право. В полицию я не обращалась, мне стыдно, мне страшно. В последний раз он меня начал душить, глаза у него при этом были нечеловеческие. Я боюсь за малыша, что у него могло там повредиться.
Ближайший к нам кризисный центр для женщин находится в
Иркутске. Его специалисты уверенны, что сценарии семейного насилия передаются
из поколения в поколение.
— Девушки очень часто повторяют материнскую судьбу.
Срабатывают психогенетическая память, родовой сценарий, семейная история. Когда
ко мне приходят женщины со своими проблемами, я в первую очередь спрашиваю:
«Как жили и живут ваша мама, бабушка, прабабушка? Счастливы ли они?» Потому что
семейный сценарий жертвенности почти всегда наследуется, — рассказывает Людмила
Свистунова, психолог-консультант кризисного центра для женщин, эксперт по
гендерному развитию, член Общественного совета при ГУВД Иркутской области. —
Мужчина-палач и женщина-жертва бессознательно ищут друг друга и обычно находят.
Они оба травмированы детством, нуждаются в психологической коррекции, в
психотерапевтическом лечении. Часто женщина добровольно возвращается в свое
унизительное рабство — это срабатывает привычка, выученная беспомощность перед
психологическим и физическим насилием. Если женщина смотрит правде в глаза,
видит себя жертвой, что она может сделать сама для себя? Совет подруги на кухне
за вечерним чаем не поможет. Не будет толковой помощи и от мамы, которая не
привила дочери женскую самоценность, уверенность в себе, которая сама всю жизнь
страдает от мужа-деспота. Здесь нужна именно профессиональная психологическая
помощь. Самостоятельно женщине не справиться — у нее просто нет таких знаний и
умений.
Порог ужаса
Однако работа так необходимых в республике кризисных центров
должна заключаться не только в психологической помощи. Иногда помощь нужна
конкретная, здесь и сейчас. В случае с Еленой просто необходимы убежище и
материальная помощь. Однако, как выяснилось, в Улан-Удэ женщинам в подобной ситуации могут предложить
только социальную гостиницу «Шанс», а проще говоря, гостиницу для бомжей. При
этом она не бесплатна, сутки проживания в общей комнате стоят 200 рублей. С
первого января ночлежка стала дороже в два раза. Как так получилось, что в
Бурятии к бомжам относятся с большей заботой, чем к матерям с детьми, выше
понимания.
Не смогли помочь Елене ни в министерстве социальной защиты,
ни в агентстве по делам семьи и детей. Специалисты разводят руками: мол, такой
услуги в нашей сети нет. Не помогли девушке и в известном благотворительном
фонде «Подари мне жизнь», провозгласившем войну против абортов, который
возглавляет дочь спикера Народного Хурала Надежда Гершевич.
- Я позвонила по телефонам, которые указаны у них на сайте,
- говорит Елена, - они посоветовали обратиться к психологу. Но психолог мне
сейчас не нужен. Я понимаю, что дело может быть и во мне, только от разговоров
мне лучше не станет. Иногда меня посещают мысли, чтобы сделать аборт. Я уже
люблю этого малыша, жду его. Но куда я пойду с двумя детьми? Для меня самое
страшное - возвратиться к мужу. Он опять победит и когда-нибудь меня убьет.
В приемной уполномоченного по правам ребенка Татьяны Вежевич
на наш экстренный запрос нам сказали, что Татьяны Ефимовны нет на месте, и
будет она не скоро. При этом ее никто не заменяет. Прозвучала фраза «она у нас
одна, незаменимая». Очень странно для института быстрого реагирования, ведь
Павел Астахов так любит называть свое ведомство «детским спецназом».
Женщины гибнут
тысячами
По данным МВД по Бурятии, на почве семейных ссор в прошлом
году было совершенно 68,8 % умышленных убийств и покушений на них. И это только
официальная статистика. Жертвами домашнего насилия чаще становятся женщины и
дети, хотя мужчины тоже получают ранения и гибнут от рук жен. Однако очень
часто это ответная реакция на годы унижений и избиений.
Всю страну потрясло недавнее убийство многодетной москвички Ирины
Кабановой, которую муж задушил шнуром от аудиоколонок, а потом расчленил ее
тело. Останки он хранил на балконе и в багажнике своей любовницы, чтобы потом избавиться,
пока следователи искали якобы пропавшую женщину. По словам убийцы, сделал он
это потому, что заботился о своих детях, чтобы не оставить их сиротами.
Самая известная история насилия в семье в Бурятии - история молодой
жительницы Селендумы Ирины Дацко. После зверского избиения девушка в течение
года медленно умирала. Ирина стала бы еще одной, неприметной из тысяч женщин
Бурятии, которые подверглись мучительным издевательствам со стороны мужей. Но ее
историю показали на национальном канале в передаче Андрея Малахова «Пусть
говорят». Она шокировала всю страну, со всех уголков неслись слова поддержки,
люди отправляли деньги, советовали врачей и т.д. Но Ирина умерла, травмы,
которые нанес ее муж, оказались слишком тяжелыми.
Казалось бы, после такого власти должны были задуматься о
проблеме, которая становится все более масштабной, создать хотя бы один
кризисный центр. Но этого не произошло. Общество, еще недавно рыдавшее над
Ириной Дацко, все равно считает, что женщины виноваты сами. Сами за таких
выходили, сами терпели, сами рожали и т.д.
В Бурятии достаточно много организаций и государственных, и
благотворительных, в устав которых входят такие высокие цели, как поддержка
семьи и детей, здоровье нации и прочее. Государство и частные благотворители
вливают в них огромные деньги. За влиятельные посты в социальных учреждениях чиновники
дерутся насмерть. Однако никто из них не может помочь в конкретной ситуации,
когда их помощь так необходима.
Евгения Балтатарова, «Номер один».
