02.04.2017 в 09:00

Позывной «Ваха»

Ополченец Владимир Анданов – о войне и мирной жизни
A- A+
Текст: Газета
Позывной «Ваха»
Людям, интересующимся войной на Украине, наверняка известен ополченец-бурят под позывным «Ваха». В свое время этот человек частенько мелькал в репортажах с полей сражений Донбасса. По возвращении в родные края мужчина вновь оказался в центре внимания в связи с недавним конфликтом жителей Бурятии с киргизской диаспорой. Многим любопытна его личность, поэтому мы попросили Владимира Анданова рассказать о себе. 

Идейные мотивы

Меня зовут Владимир Анданов. Я родом из села Кусочи Могойтуйского района Забайкальского края. Прозвище Ваха у меня с первого класса: был друг Паша, которого все звали Паха, соответственно, меня стали называть Ваха. Детские шалости приклеились на всю жизнь.

После школы поступил в Агинский педагогический колледж, но  не окончил, потому что в 1997 году был призван в ряды Российской армии и по возвращении не стал восстанавливаться. Вместо этого после «дембеля» переехал в Читу, там работал в основном в посреднической деятельности, постоянного места работы не имел. В 2005 году переехал в Улан-Удэ, уже с женой и ребенком. Сейчас у меня уже две дочки.

На Донбасс я поехал в сентябре 2014 года. Меня побудили события 2 мая в Одессе, где заживо сжигали людей.  Мотивы идейные – мой дед воевал на Украине, в Виннице, гонял бандеровцев до 1946 года. 

Все в нашем подразделении приехали на Донбасс после этой трагедии. Ходят кривотолки, что, мол, люди ехали за деньгами, но, наверное, очевидно, что на Донбассе денег нет. Там же все разрушено, экономическая блокада. Сейчас обстановка немного стабилизировалась, боец получает около 15 тысяч на личные расходы, но не более того. Тому, кто гонится за «длинным рублем», там делать нечего. Рассказы об окладах ополченцам от 100 тысяч рублей – ложь. Мы поехали туда, потому что поняли: там начинается фашизм.

Позывной «Ольхон»

Я служил в железнодорожных войсках, поэтому у меня спецподготовки не было, я проходил ее уже на месте, в полевых условиях. Отвоевав в народном ополчении Донбасса, перешел в роту спецназа «Ольхон», это был позывной нашего командира. Связано ли это с Байкальским регионом, говорить не могу, это закрытая информация. 

На войне было много запоминающихся эпизодов, но говорить о них не хочется. Кому интересно, может почитать описания нашего боя в Дебальцево на моей страничке «ВКонтакте». Бывало, при штурме дети откуда-то выскочат, и ты не знаешь, что делать. Можно вспомнить, как погиб товарищ, командир моего взвода. Мы стояли рядом, раздалась очередь, меня пули не задели, а в него две попало, видимо, и мою забрал себе. Он скончался в донецком госпитале. 

Игры со смертью

Перед тем как выехать на Донбасс, я сходил на обряд к шаманам-дарханам, я шаманист. Они молились за то, чтобы меня миновали пули. Помню, как по прибытии на Южный фронт на берегу Азовского моря за две недели выходов на боевые задачи я сорвал три «растяжки», и странным образом ни одна из них не взорвалась. Трижды я «наступил на смерть», и она «не сработала». Мистика. По приезде я поблагодарил шаманов за такой хороший обряд.

Популярный мем «боевые буряты» возник в феврале 2015-го после боев за Углегорск. Но на самом деле там не было такого количества бурят, это все за уши притянуто. На Украине были буряты-добровольцы, но не целая орава. В моем подразделении было двое, потом остался я один. Лично я видел не более пяти бурят – из Иркутска, Бурятии, Забайкалья.

«Не люблю политику»

Порой говорят, что Донбасс – криминальный анклав. Но это не так, там всю уголовщину начали искоренять еще при мне. А если какие-то нечистые на руку командиры что-то мутят, нас это не касается. Мы далекие от политики люди, просто бойцы. Наша задача была помочь мирному населению, а в политику другого государства мы не лезли. Помочь детям и старикам с эвакуацией или гуманитаркой, штурмануть, отстоять, в разведку сходить – это мы можем. Мне неинтересна целостность этого государства, неинтересно, кто у них на политическом олимпе, все эти игры мне не очень приятны. Я переживаю лишь за мирное население. Я не люблю политику и стараюсь держаться от нее подальше вообще, поэтому избегаю рассуждений на эту тему и не отслеживаю их. 

Расстрелы мирного населения

Многие населенные пункты там почти пустые. После экономической блокады Порошенко население голодало очень сильно, в первую очередь пенсионеры. Поэтому военные кормили население. Мы приехали разговаривать с комендантом поселка Красный Коммунар, и подошла старушка, опоздав к раздаче обедов. Кашу уже раздали, у меня по карманам не было даже мелочи ей дать на булку хлеба, было обидно. Я попросил коменданта дать ей сухпаек, он сказал: «Не переживай, накормим». 

Кстати, расстрелы мирного населения были. Есть захоронения, все доказано, задокументировано. Устроителей этого ждет Гаага, я думаю, такое нельзя прощать в нашем 21-м веке, у нас же не Средневековье, чтобы людей сжигали, забивали толпой. 

Не знаю, что за психоз у них произошел, ведь украинцы не были такими. В Великую Отечественную у них были жестокие бандеровцы, но в наше время же никто себя так не ведет, кроме варварских стран в Африке. А тут страна хочет в Евросоюз с таким «букетом болезней». Для меня это нонсенс абсолютно.

Поселки с мирным населением обстреливают ежедневно. Каждый день какой-нибудь населенный пункт попадает, не бывает затишья. Специально ли – это по-разному можно расценить. Иногда нам кажется, что у них корректировщик какой-то дебил абсолютно неопытный: мы находимся справа, а он бьет слева, хотя мы даже не прячемся. Бывает, корректировщик хороший, тогда прицельно бьют по нам.

«Мы сами бы справились»

Что до населения, если кто-то думает, что там все были за нас, то не совсем так. Был случай, в магазине подошла женщина с ребенком, спросила: «Ты из России?». Я ответил, что явно не из Харькова. Она: «Зачем ты к нам приехал? Мы бы сами здесь справились. Ехали бы вы домой, вас тут не было, не бомбили, как только вы зашли, начали бомбить». Я ей кратко объяснил, что перед нами стоит  боевая задача, и мы ее выполним. 

С украинскими националистами встречаться не приходилось, хотя мы очень хотели поймать «правосека». Но приходилось иметь дело лишь с ВСУшниками (вооруженные силы Украины. – Прим. авт.), бросаемым под молотки пушечным мясом. Им идеология неинтересна, они лишь выполняют приказ. Не желающие участвовать в этом дезертируют, переходя на нашу сторону, сдаются в плен. 

На передовой, на линии соприкосновения, вы не найдете «идейных». Они, наоборот, поглубже в тылу, киевскую власть охраняют. И они все одинаковы, попадая в плен. Кто сдался сам, с теми другой разговор, а у взятых стандартные отмазки: «Я не хотел, мне приказали». Смотреть, как они пускают слезы-сопли, боясь умирать, неприятно, мы с ними дела не имели никогда. 

Знаменитые командиры

Доводилось видеть знаменитых полевых командиров, таких как Гиви, Моторола. Не так, чтобы за руки с ними здороваться, ведь они командиры батальонов, а я рядовой боец. Но совместные боевые задачи выполнять приходилось. 

Всего я там провел полтора года, вернулся в 2016 году. Не всю же жизнь там сидеть, пора и честь знать. Будь я неженат и без детей, я бы мог еще повоевать. Когда уезжал, там уже было министерство обороны, танковые части, артиллерия. Донецк уже не тот, что был в 2014 году, когда люди стояли с двустволками и битами на блокпостах, имея два автомата на десять человек. Ну что это такое против ВСУ и нацгвардии? 

Скандал с киргизами

Сейчас я инструктор в общественной организации «Боевое братство», мы занимаемся военно-патриотическим воспитанием детей, молодежи, согласовав это с минобразования. Мы проводим «Зарницы», ездим по школам всей республики. Мы охватили школы и колледжи, занимаемся детьми с пятого по девятый класс, со студентами тоже стараемся работать. У нас есть спортивный клуб, желающие могут тренироваться. Все делаем на свои деньги, финансирования нет. Сами скидываемся на бензин и остальное. 

Скандал с торговцем-киргизом начался достаточно просто. Об инциденте сообщила супруга одного из наших ветеранов, стоявшая там рядом и слышавшая оскорбления. Нас стихийно собралось около пятидесяти человек, мы еще не знали, что на самом деле произошло. Пришли на рынок, чтобы найти и расспросить. Если это правда, будь добр, объясни, почему так себя ведешь, если нет – мы бы ушли. Его там не оказалось, мы опросили торговцев поблизости, они подтвердили, что оскорбления женщины были в очень грубой форме. 

Пошли в Дом дружбы народов к главе диаспоры, его тоже не оказалось. Назначили встречу на понедельник, но нас пригласили в правительство, потому что уже слухи поползли – что мы якобы готовим беспорядки. Приятно было читать в Сети комментарии тех, кто нас поддержал. Но были недоброжелатели, выставлявшие нас бандой контуженных отморозков, пришедших пинать одного. Но среди нас боевые офицеры, бывшие сотрудники структур МВД, кавалеры Ордена мужества, неужели можно подумать, что мы способны среди бела дня бить человека? Мы изначально действовали в рамках правового поля, наш председатель был на встрече с Михаилом Харитоновым, лидерами диаспоры и представителями МВД, мы договорились, что на митинге принесут извинения. Но Интернет имеет большую силу, кроме ветеранов пришло много неравнодушных людей, и митинг получился таким, каким вы его видели. 

Так или иначе, инцидент получил широкий общественный резонанс, и гости нашего региона задумаются, стоит ли вообще оскорблять кого-то. Наша задача была в этом – хам должен извиниться, чтобы никому неповадно было здесь так себя вести. 

Другое мировоззрение

Война не то чтобы изменила мое мировоззрение, но я на многие вещи стал смотреть с иной стороны. В окопах атеистов действительно нет. Там иные отношения между людьми: не важно, знакомы вы или нет, при встрече обязательно здороваетесь. Представьте, по Улан-Удэ идешь и здороваешься с каждым, вообще незнакомым человеком. Хорошо чувствуется боевое единство, тебя никогда не прогонят, если ты голоден и холодно, всегда обогреют, накормят. Если идешь на боевую задачу, всегда поделятся гранатами и патронами. «Мое-твое» – такого там нет. Мне нравилась вся эта аура.

Я понял одно: есть люди, которые хотят воевать, но им не дано. У каждого есть предрасположенность к чему-то: дано тебе быть преподавателем – учи, дано быть врачом – лечи. Если можешь воевать – так воюй. На войне присутствует четыре вида людей: патриоты, воюющие за деньги, искатели острых ощущений и самый опасный – желающие безнаказанно убивать людей. Такие встречаются всегда. 

Служба не сказалась на моей психике. Все зависит от самого человека: если ты психологически неустойчив изначально, то повлияет любое происшествие. Если человек  приезжает с фронта с больной головой, то он изначально был неустойчив. Это не война его таким сделала. Моральных переживаний тоже нет – а почему они должны быть? Надо абстрагироваться: если пришел воевать, должен делать это на все сто процентов. Я считаю, что это была лишь боевая задача, которую мы должны были выполнять. 

Василий Тараруев, «Номер один»
Фото: из личного архива В. Анданова
Теги
Общество

Читайте также

Улан-удэнцам рассказали, как правильно подать жалобу
Для этого есть удобный сервис на сайте города Улан-Удэ
19.03.2024 в 13:34
В Бурятии неизвестный отстрелил еще одного кота
На этот раз питомец погиб. Живодеры орудуют в Гусиноозерске
19.03.2024 в 13:30
В Бурятии вынесли приговор по делу о сожжении должника
Злоумышленник получил 15 лет колонии
19.03.2024 в 13:25
На реке Селенге в Бурятии закрыли еще одну ледовую переправу
Она расположена в пос. Татаурово
19.03.2024 в 13:02
Следующая новость
© 2012 — 2024
Редакция газеты GAZETA-N1.RU
Все права защищены.