Марина Харитонова: вернуть с того света
«Когда сердце пациента начинает стучать, нас охватывает радость, которую сложно описать»
Старшая медицинская сестра кардиологического отделения БСМП, почетный донор России. Женщина, которая живет, чтобы дарить любовь и заботу людям. Марина Вячеславовна Харитонова 62 раза сдавала кровь для своих тяжелобольных пациентов. Уверена, что горе не бывает чужим, и нет ничего дороже человеческой жизни. О сострадании и долге – читайте далее.
По стопам мамы
Еще в детстве решила, что пойду по стопам мамы. Она много лет работала в детском саду медсестрой. После уроков я приходила к ней на работу, наблюдала, как она осматривает малышей. Мне хотелось стать такой же, помогать людям. Правда, сначала я подумывала о профессии массажиста. В деревне, бывает, заболит у кого-нибудь спина, массаж сделаю, человеку легче становится. Но выучиться на массажиста не удалось. Этому обучают только в Иркутске, а родители не захотели отпускать меня туда одну. Тогда решила, что стану медсестрой. О каких-то других профессиях даже мысли не допускала.
«Какая тебе разница, где работать?»
Окончив среднюю школу в селе Комсомольск Еравнинского района, я поступила в базовое медицинское училище в Улан-Удэ. А после защиты диплома пошла устраиваться на работу в БСМП. Пришла в отдел кадров, мне сказали: «Идите в неврологическое отделение на пятый этаж, туда требуется медсестра». Я поднялась на пятый, подошла к старшей сестре. Она дала мне лист бумаги и ручку, говорит: «Пиши заявление на имя заведующего кардиологическим отделением…». Я говорю: «Как, кардиологическим? Меня же в неврологию направили!». А она мне: «Неврология этажом ниже, неправильно направили. Да какая тебе разница, где работать? Нам тоже требуется». Так и осталась. Работаю здесь в общей сложности уже 21 год. Три года назад меня повысили до старшей медицинской сестры.
Носила ампутированные ноги
Никогда не боялась и не жалела о выбранной профессии. Для меня это обыденно – перебинтовывать обожженных людей, брать кровь, делать массаж сердца при его остановке. Еще на практике в морге мне не раз приходилось носить в руках ампутированные ноги людей. Никакого страха не было. Производственная практика у нас была в отделении гнойной хирургии, там тяжелые больные, ожоговые лежат. Даже в тот момент, когда нужно было поставить укол полностью обожженному человеку, я не испытывала какой-то растерянности или страха, просто делала свою работу.
В лифт с трупом
Первый год, когда работала, у нас в отделении от обширного инфаркта умер больной. Нужно было спустить его на первый этаж для транспортировки в патанатомию. Был поздний вечер. Мы докатили труп до лифта, и вдруг во всей больнице погас свет. Я тогда подумала: «Хорошо, что в лифт не заехали. Полтора часа сидели бы в лифте с трупом…» Кто бы позаботился о пациентах в реанимации? Мы вернулись в палату реанимации и начали спасать тяжелобольных. Без света у них отказали аппараты искусственной вентиляции легких, они начали задыхаться. Полтора часа мы руками качали амбы (ручной аппарат для искусственной вентиляции легких. – Прим. авт.). Руки устали, но, брось мы все, пациенты бы скончались.
Два удара в грудь
До сих пор вспоминаю один случай. На сутках дежурила подруга Алена, и в отделение поступил мужчина с голубыми, будто стеклянными, глазами. Когда ему делали укол, он всегда с открытыми глазами смотрел в потолок. Алена подумала, что у него остановка сердца произошла при введении препарата, замахнулась и ударила его кулаком в грудь, как мы делаем при реанимации. А он ей так жалостливо: «Алена, за что?». На следующий день была моя смена. Когда я делала ему укол, мне тоже показалось, что у него остановка сердца. Я размахнулась. Он на лету схватил мою руку и строго так, но с улыбкой произнес: «Вчера меня Алена била, а сегодня ты?».
Брошенные старики
К счастью, в кардиологическом отделении мало тяжелобольных людей. В этом плане нам проще работать, чем, допустим, медсестрам неврологического отделения. Бывают, конечно, смерти… Но мы до последнего боремся за жизнь человека, стараемся поднять как можно больше пациентов и отправить домой. Особенно жалко больных, которых привозят из дома престарелых. За ними там никто не ухаживает практически, мы стараемся подарить им свою любовь и заботу, чтобы они не чувствовали себя ненужными. Некоторые специально возвращаются в больницу, чтобы побыть с нами. А нам спокойнее, когда они здесь лежат, под присмотром.
Охота за квартирой
Очень часто к нам поступают одинокие бабушки, при живых детях и внуках. Некоторые приглашают в гости после выписки. Я навещала одну бабушку, она жила недалеко от меня. Забегала к ней иногда поговорить, да и помочь: где за продуктами схожу, где лекарств куплю. Когда она совсем состарилась, родственники забрали ее к себе жить. Многие люди осуждают, думают, что наша доброта наиграна, что мы охотимся за квартирами одиноких стариков. В такие моменты становится обидно.
Все для пациентов
Кровь я сдаю с 24 лет. Помню, первый раз сдала, когда в БСМП приезжала станция переливания крови. Через год еще сдала. А когда начала работать в палате реанимации кардиологического отделения, поняла, что многие из пациентов нуждаются не только в моей заботе… многим срочно требуется кровь. Да и в других отделениях было много пациентов, которые нуждались в крови и плазме, особенно люди после аварий. Тогда я решила раз в два месяца безвозмездно сдавать кровь. Кстати, когда к нам в БСМП поступили люди, пострадавшие в ДТП в Забайкалье, я тут же отправилась на станцию переливания крови. Мне хотелось чем-то помочь этим людям. Там-то мне и сказали, что это была 62-я сдача крови. Ни в коем случае не остановлюсь на этом, буду сдавать кровь и дальше.
Спасли водителя
Окна нашего отделения выходят на улицу Калашникова. За день туда-сюда мимо окна несколько раз проходишь, особого внимания не обращаешь на то, что происходит на улице. А в тот день меня будто кто-то задержал – проходила и вдруг увидела, как машина на дороге резко остановилась, дверь приоткрылась, и оттуда вывалился мужчина (водитель). Я сразу поняла, что у него остановка сердца, побежала вниз по лестнице, по дороге схватила чемоданчик, крикнула коллег на помощь. Вместе мы провели реанимацию, сделали искусственное дыхание, массаж сердца, ввели препараты. Несколько секунд мы пытались завести его сердце, в голове крутилось: «Ну же! Давай! Возвращайся!». И вот когда он открыл глаза, мы с ребятами хором поздравили его со вторым днем рождения. На душе стало так тепло и радостно.
Вернуть во что бы то ни стало
В момент реанимации мы думаем только о том, как заставить сердце биться. В голове только одна мысль – вернуть человека с того света. Как только сердце застучало, как только пульсация на артерии появилась, нас охватывает такая радость... Даже не знаю, как описать это чувство, это лучшее, что может испытывать человек. И, напротив, самое страшное в нашей профессии – наблюдать, как постепенно умирают люди с тяжелыми диагнозами, такими как рак. С каждым днем им становится все хуже и хуже, а ты помочь ничем не можешь, это уже не лечится. Ты можешь только обеспечить хороший уход, поговорить с человеком по душам, погладить, успокоить. Чувствуешь себя бесполезным, и это ужасно.
Стихи для медика
Благодарят по-разному… Кто-то приходит, говорит слова благодарности, шоколадки дарит. Дедушка у нас лежал, после выписки стихи медсестрам писал, поздравлял с праздником медработника. Сейчас такого практически нет, в основном пациенты всегда чем-то недовольны. Норовят жалобу написать, под каждого приходится подстраиваться – в этом, наверное, и заключается сложность нашей работы.
«Отдых» в деревне
Лучший отдых для меня – это поездка в деревню к родителям. Свежий воздух, первозданная природа, никакой загазованности. Единственный минус – когда я появляюсь в деревне, там возникает очередь из «односельчан-пациентов», все просят поставить укол и так далее. Там, конечно, стоит фельдшерско-акушерский пункт, но в нем никто не работает, нет специалиста: ни фельдшера, ни медсестры. Дефицит. А в районной больнице очень большая очередь к специалистам. Вот и ждут земляки, когда я в деревню приеду.
Надо помогать
Я не замужем, воспитываю дочку одна. Она у меня уже взрослая, буквально на днях окончила торгово-экономический техникум по специальности «менеджер». Помню, когда она была маленькая, хотела поступать в медицинский институт на хирурга. С возрастом поняла, что это не ее. Наверное, посмотрела на меня и осознала, что с таким графиком практически нет свободного времени на личную жизнь. Не скрою, бывает, к вечеру так устаю. Думаешь: брошу все, уйду на другую, легкую, работу. А наутро просыпаешься, и первая мысль: «Нет, пойду помогать людям. Кто, если не я?»
Беседовала Елена Темникова, «Номер один».
По стопам мамы
Еще в детстве решила, что пойду по стопам мамы. Она много лет работала в детском саду медсестрой. После уроков я приходила к ней на работу, наблюдала, как она осматривает малышей. Мне хотелось стать такой же, помогать людям. Правда, сначала я подумывала о профессии массажиста. В деревне, бывает, заболит у кого-нибудь спина, массаж сделаю, человеку легче становится. Но выучиться на массажиста не удалось. Этому обучают только в Иркутске, а родители не захотели отпускать меня туда одну. Тогда решила, что стану медсестрой. О каких-то других профессиях даже мысли не допускала.
«Какая тебе разница, где работать?»
Окончив среднюю школу в селе Комсомольск Еравнинского района, я поступила в базовое медицинское училище в Улан-Удэ. А после защиты диплома пошла устраиваться на работу в БСМП. Пришла в отдел кадров, мне сказали: «Идите в неврологическое отделение на пятый этаж, туда требуется медсестра». Я поднялась на пятый, подошла к старшей сестре. Она дала мне лист бумаги и ручку, говорит: «Пиши заявление на имя заведующего кардиологическим отделением…». Я говорю: «Как, кардиологическим? Меня же в неврологию направили!». А она мне: «Неврология этажом ниже, неправильно направили. Да какая тебе разница, где работать? Нам тоже требуется». Так и осталась. Работаю здесь в общей сложности уже 21 год. Три года назад меня повысили до старшей медицинской сестры.
Носила ампутированные ноги
Никогда не боялась и не жалела о выбранной профессии. Для меня это обыденно – перебинтовывать обожженных людей, брать кровь, делать массаж сердца при его остановке. Еще на практике в морге мне не раз приходилось носить в руках ампутированные ноги людей. Никакого страха не было. Производственная практика у нас была в отделении гнойной хирургии, там тяжелые больные, ожоговые лежат. Даже в тот момент, когда нужно было поставить укол полностью обожженному человеку, я не испытывала какой-то растерянности или страха, просто делала свою работу.
В лифт с трупом
Первый год, когда работала, у нас в отделении от обширного инфаркта умер больной. Нужно было спустить его на первый этаж для транспортировки в патанатомию. Был поздний вечер. Мы докатили труп до лифта, и вдруг во всей больнице погас свет. Я тогда подумала: «Хорошо, что в лифт не заехали. Полтора часа сидели бы в лифте с трупом…» Кто бы позаботился о пациентах в реанимации? Мы вернулись в палату реанимации и начали спасать тяжелобольных. Без света у них отказали аппараты искусственной вентиляции легких, они начали задыхаться. Полтора часа мы руками качали амбы (ручной аппарат для искусственной вентиляции легких. – Прим. авт.). Руки устали, но, брось мы все, пациенты бы скончались.
Два удара в грудь
До сих пор вспоминаю один случай. На сутках дежурила подруга Алена, и в отделение поступил мужчина с голубыми, будто стеклянными, глазами. Когда ему делали укол, он всегда с открытыми глазами смотрел в потолок. Алена подумала, что у него остановка сердца произошла при введении препарата, замахнулась и ударила его кулаком в грудь, как мы делаем при реанимации. А он ей так жалостливо: «Алена, за что?». На следующий день была моя смена. Когда я делала ему укол, мне тоже показалось, что у него остановка сердца. Я размахнулась. Он на лету схватил мою руку и строго так, но с улыбкой произнес: «Вчера меня Алена била, а сегодня ты?».
Брошенные старики
К счастью, в кардиологическом отделении мало тяжелобольных людей. В этом плане нам проще работать, чем, допустим, медсестрам неврологического отделения. Бывают, конечно, смерти… Но мы до последнего боремся за жизнь человека, стараемся поднять как можно больше пациентов и отправить домой. Особенно жалко больных, которых привозят из дома престарелых. За ними там никто не ухаживает практически, мы стараемся подарить им свою любовь и заботу, чтобы они не чувствовали себя ненужными. Некоторые специально возвращаются в больницу, чтобы побыть с нами. А нам спокойнее, когда они здесь лежат, под присмотром.
Охота за квартирой
Очень часто к нам поступают одинокие бабушки, при живых детях и внуках. Некоторые приглашают в гости после выписки. Я навещала одну бабушку, она жила недалеко от меня. Забегала к ней иногда поговорить, да и помочь: где за продуктами схожу, где лекарств куплю. Когда она совсем состарилась, родственники забрали ее к себе жить. Многие люди осуждают, думают, что наша доброта наиграна, что мы охотимся за квартирами одиноких стариков. В такие моменты становится обидно.
Все для пациентов
Кровь я сдаю с 24 лет. Помню, первый раз сдала, когда в БСМП приезжала станция переливания крови. Через год еще сдала. А когда начала работать в палате реанимации кардиологического отделения, поняла, что многие из пациентов нуждаются не только в моей заботе… многим срочно требуется кровь. Да и в других отделениях было много пациентов, которые нуждались в крови и плазме, особенно люди после аварий. Тогда я решила раз в два месяца безвозмездно сдавать кровь. Кстати, когда к нам в БСМП поступили люди, пострадавшие в ДТП в Забайкалье, я тут же отправилась на станцию переливания крови. Мне хотелось чем-то помочь этим людям. Там-то мне и сказали, что это была 62-я сдача крови. Ни в коем случае не остановлюсь на этом, буду сдавать кровь и дальше.
Спасли водителя
Окна нашего отделения выходят на улицу Калашникова. За день туда-сюда мимо окна несколько раз проходишь, особого внимания не обращаешь на то, что происходит на улице. А в тот день меня будто кто-то задержал – проходила и вдруг увидела, как машина на дороге резко остановилась, дверь приоткрылась, и оттуда вывалился мужчина (водитель). Я сразу поняла, что у него остановка сердца, побежала вниз по лестнице, по дороге схватила чемоданчик, крикнула коллег на помощь. Вместе мы провели реанимацию, сделали искусственное дыхание, массаж сердца, ввели препараты. Несколько секунд мы пытались завести его сердце, в голове крутилось: «Ну же! Давай! Возвращайся!». И вот когда он открыл глаза, мы с ребятами хором поздравили его со вторым днем рождения. На душе стало так тепло и радостно.
Вернуть во что бы то ни стало
В момент реанимации мы думаем только о том, как заставить сердце биться. В голове только одна мысль – вернуть человека с того света. Как только сердце застучало, как только пульсация на артерии появилась, нас охватывает такая радость... Даже не знаю, как описать это чувство, это лучшее, что может испытывать человек. И, напротив, самое страшное в нашей профессии – наблюдать, как постепенно умирают люди с тяжелыми диагнозами, такими как рак. С каждым днем им становится все хуже и хуже, а ты помочь ничем не можешь, это уже не лечится. Ты можешь только обеспечить хороший уход, поговорить с человеком по душам, погладить, успокоить. Чувствуешь себя бесполезным, и это ужасно.
Стихи для медика
Благодарят по-разному… Кто-то приходит, говорит слова благодарности, шоколадки дарит. Дедушка у нас лежал, после выписки стихи медсестрам писал, поздравлял с праздником медработника. Сейчас такого практически нет, в основном пациенты всегда чем-то недовольны. Норовят жалобу написать, под каждого приходится подстраиваться – в этом, наверное, и заключается сложность нашей работы.
«Отдых» в деревне
Лучший отдых для меня – это поездка в деревню к родителям. Свежий воздух, первозданная природа, никакой загазованности. Единственный минус – когда я появляюсь в деревне, там возникает очередь из «односельчан-пациентов», все просят поставить укол и так далее. Там, конечно, стоит фельдшерско-акушерский пункт, но в нем никто не работает, нет специалиста: ни фельдшера, ни медсестры. Дефицит. А в районной больнице очень большая очередь к специалистам. Вот и ждут земляки, когда я в деревню приеду.
Надо помогать
Я не замужем, воспитываю дочку одна. Она у меня уже взрослая, буквально на днях окончила торгово-экономический техникум по специальности «менеджер». Помню, когда она была маленькая, хотела поступать в медицинский институт на хирурга. С возрастом поняла, что это не ее. Наверное, посмотрела на меня и осознала, что с таким графиком практически нет свободного времени на личную жизнь. Не скрою, бывает, к вечеру так устаю. Думаешь: брошу все, уйду на другую, легкую, работу. А наутро просыпаешься, и первая мысль: «Нет, пойду помогать людям. Кто, если не я?»
Беседовала Елена Темникова, «Номер один».
