С обвинительным уклоном
Почему состоятельные люди получают от суда более мягкие наказания и куда исчезли оправдательные приговоры?
Пять лет назад, после вынужденного ухода со своего поста председателя Верховного суда Бурятии Анатолия Хориноева, было практически одновременно пересмотрено, отменено и переквалифицировано около 80 ранее прошедших все инстанции приговоров. Как сообщил весьма информированный источник, кто-то из осужденных уже находился в колониях, кто-то получил условные сроки. Всех из объединяло одно – приговоры выносились незаконно, с грубейшими нарушениями федерального законодательства.
За ответом, почему это произошло, далеко ходить не надо: здесь сыграла свою роль не только высокая нагрузка на судейский корпус, приводящая к регулярным ошибкам, но и низкая квалификация некоторых судей, особенно в первой инстанции, и так называемое «позвонковое право». Когда решения выносились не по закону, а по понятиям, принятым сверху. Другой вопрос: почему вдруг неожиданно судейский корпус решил пересмотреть и отменить приговоры, которые «устояли» во всех инстанциях? О том, что сегодня происходит в судейской отрасли в регионе и что поменялось в связи с «неуклонным совершенствованием правосудия», разбирался «Номер один».
Дел меньше – осуждений больше
Последние открытые данные по судопроизводству в Бурятии можно отыскать лишь за 2016 год, о более свежих цифрах за этот год мы сможем узнать только следующей весной, когда судьи «подобьют» все свои дела. Впрочем, с некоторыми особенностями судейской статистики мы можем познакомить читателей уже сегодня. Итак, по данным Верховного суда Бурятии, число рассмотренных судами республики уголовных дел за один год снизилось на 2,3 процента – до 11 906.
При этом число обвинительных приговоров выросло с 8412 до 8446 человек, а количество оправданных граждан снизилось. Если в 2016 году было оправдано 18 человек, то годом ранее – 22. Процент оправдательных приговоров упал до микроскопических долей процента (0,15 процента) и стремится к нулю. При этом нельзя сбрасывать со счетов и просто огромный в Бурятии процент приговоров (65 процентов), вынесенных по так называемому «особому порядку».
Это такие процессы, когда подсудимый заранее признает свою вину в обмен на то, что наказание будет ниже предусмотренного по УК. Но особый порядок несказанно упрощает работу для следователей, прокуроров, судей, и главная причина насаждения особого порядка, видимо, в том, что по таким делам нет оправдательных приговоров и пересмотров дел. А именно этого как огня боятся судьи, ведь для них очень важна так называемая «стабильность» приговоров.
Думается, многие были бы готовы выносить оправдательные приговоры, однако такие дела потом «верхушка» рассматривает «под микроскопом» и часто их отменяет. А ведь процент отмены приговоров является одним из главных показателей работы судьи. И рисковать, оправдывая, мало кто хочет. Но даже если убрать из статистики осужденных в особом порядке и оставить тех, кто защищает себя в суде, то и в этом случае оправдательные приговоры не достигают и половины процента. И очевидно, что оправдательных приговоров в Бурятии могло быть в несколько раз больше.
Например, число возвращенных прокурору уголовных дел в отношении подсудимых в Бурятии за год выросло с 144 до 205. Фактически речь идет о браке, допущенном следственными органами, которые суд не может устранить, соответственно, и осудить человека при наличии подобных материалов не в состоянии. Вариант первый: раз следствие «несет пургу», то при наличии слабой доказательной базы все сомнения трактуются в пользу подозреваемого, и он оправдывается. Ну, так делается в цивилизованных странах. У нас по-другому. Суд, чтобы не оправдывать человека (зачем обижать коллег-следователей, которых за это наказывают), под благовидным предлогом скидывает подобные плохо сшитые дела обратно.
Причем суд, отправляя следствию назад материалы дела, тщательно расписывает, где и какие нарушения оно допустило, выдавая своеобразную мотивировочную «шпаргалку». Мол,устраните и можете снова забрасывать в суд. Однако дальше судьба подобных дел в Бурятии неизвестна. Хотя большинство наверняка снова поступают в суд, после того как их «почистили» и что-то там добавили. Затем некоторые дела снова направляются назад, отметаются, и уже самые безнадежные и «сырые» дела, по которым невозможно что-то сделать, идут на оправдание. Впрочем, статистика по таким делам в открытом доступе отсутствует. Судебная система по-прежнему очень закрыта от общества.
Не имеет перспективы
Тем не менее, как отмечается в документах Верховного суда Бурятии, почти каждое третье поступившее дело вообще прекращается.
«В суды направляются дела, не имеющие судебной перспективы, которые, по сути, должны были быть прекращены еще на досудебной стадии органами следствия и дознания», – отмечают в ВС РБ.
В целом за год число уголовных дел, рассмотренных судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда Республики Бурятия, выросло на 1,7 процента – до 2 702. Однако, по мнению одного из юристов, который просил не указывать свою фамилию в интересах адвокатуры, «апелляция превратилась в формальность, поскольку нас никто не слушает». Как шутят адвокаты, на Верховном суде Бурятии вполне можно было повесить табличку: «Оставь надежды, всяк сюда входящий».
Удивляться положению дел в этой части не стоит: многие судьи районного звена и ВС РБ знают друг друга, ранее работали вместе в той же прокуратуре, на этом уровне очень хорошо «работает телефон», и не удивительно, что лишь 6,6 процента приговоров, вынесенных райсудами, отменяются или изменяются. Удивительно, что они вообще есть. Хотя судьи считают, что все идет по плану.
«Анализ дел показывает, что основными причинами отмен и изменений приговоров являются существенное нарушение уголовно-процессуального закона и неправильное применение закона», – отмечают в Верховном суде РБ.
Судя по всему, отменяются приговоры с откровенными «косяками». В этой части вспоминается приговор судьи Иволгинского райсуда, который незаконно осудил за наркотики подростка, на момент совершения деяния не достигшего возраста привлечения к уголовной ответственности.
Богатые плачут реже
И здесь мы переходим к весьма интересному. Статистика по социальному статусу осужденных в Бурятии закрыта для СМИ. Однако, по мнению адвокатов, более 90 процентов осужденных в регионе относились к категории неработающих либо имеют низкий социальный статус.
Думается, что у сотрудников госорганов, чиновников и бизнесменов, которые также предстают перед судом, все же имеются разные возможности для защиты, прежде всего для найма высокооплачиваемых и грамотных адвокатов. И судьи более внимательно относятся к делам, когда перед ними предстают так называемые «статусные люди». Мы видим, что некоторым депутатам Народного Хурала, которые в последние годы имели проблемы с правосудием, в основном давали штрафы либо оправдывали, хотя проходили они по достаточно крупным делам, связанным с финансами.
По всей видимости, судьи в подобных случаях дают минимальное наказание (а штраф для состоятельных подсудимых – зачастую идеальный вариант) – для того чтобы приговоры не обжаловались опытными адвокатами и не портили статистику судье. Возможно, у власть предержащих есть больше каналов, чтобы повлиять на настроение суда в самых разных плоскостях. Как говорится в народной пословице, «у кого карман полней, для того и суд добрей». За сотни лет в России ничего особо не поменялось.
Сидят за еду
Для примера, несколько лет назад в Бурятии на несколько лет посадили в колонию человека, который с голодухи залез в чужой дом и украл... кастрюлю с сардельками. Впрочем, тенденция, когда люди с низким социальным статусом составляют львиную долю осужденных и которым дают большие сроки по сравнению с состоятельными людьми, характерна в целом для нашей страны. И здесь мы можем лишь говорить, как в других регионах вершится правосудие и выделяется ли Бурятия среди прочих в ту или иную сторону.
Например, в том же Забайкальском крае, где, как говорят эксперты, уровень подготовки судей и работников традиционно был ниже, сегодня правосудие осуществляется весьма проблемно. Не случайно в начале «нулевых» годов прокуратура Бурятии даже направила туда большую группу следователей для усиления кадрового состава тамошней системы. Впрочем, особо ситуацию там не исправили. Как нам рассказал один из адвокатов, он недавно защищал в Чите подзащитного, которого привлекли к уголовной ответственности по одному из разбойных эпизодов. Причем так называемый «разбойник» в это же самое время уже сидел в колонии по другому делу. Как он мог одновременно совмещать два разных занятия, уму непостижимо. Другой обвиняемый в момент якобы инкриминируемого ему разбоя вообще находился за границей, что подтвердило консульство.
И по Бурятии, характеризуя работу судов, мы можем лишь говорить, что судят у нас в целом достаточно сурово. Процент оправдательных приговоров в регионе в два с лишним раза меньше, чем по стране (в 2016 году их было 0,36 процента). Впрочем, и эти мизерные проценты мало о чем информируют. Большее значение имеет обвинительный уклон системы, когда судьи сплошь и рядом встраиваются в нее и фактически идут рука об руку со стороной обвинения. Что наряду с низким качеством подготовки кадров, судейскими ошибками и игнорированием принципа состязательности сторон приводят нередко просто к чудовищным по своим последствиям приговорам.
Например, как уже говорилось выше, после осуждения Иволгинским райсудом подростка, не достигшего 16-летнего возраста, он покончил жизнь самоубийством. Лишь после этого приговор пересмотрели и судью попросили покинуть заведение.
В целом судебная система, как уже многократно заявлялось на разных уровнях, нуждается в кардинальном реформировании, прежде всего в вопросе независимости суда, который сегодня сильно зависит от исполнительной власти. В идеале каждый судья должен не назначаться группой высокопоставленных судей под кураторством председателя регионального суда и быть зависимым от них. А открыто избираться, как это происходило во времена СССР или сегодня практикуется во многих цивилизованных странах мира. Другие варианты что-то поменять в этой безнадежной сфере пока на горизонте не просматриваются.
Дмитрий Родионов, «Номер один».
За ответом, почему это произошло, далеко ходить не надо: здесь сыграла свою роль не только высокая нагрузка на судейский корпус, приводящая к регулярным ошибкам, но и низкая квалификация некоторых судей, особенно в первой инстанции, и так называемое «позвонковое право». Когда решения выносились не по закону, а по понятиям, принятым сверху. Другой вопрос: почему вдруг неожиданно судейский корпус решил пересмотреть и отменить приговоры, которые «устояли» во всех инстанциях? О том, что сегодня происходит в судейской отрасли в регионе и что поменялось в связи с «неуклонным совершенствованием правосудия», разбирался «Номер один».
Дел меньше – осуждений больше
Последние открытые данные по судопроизводству в Бурятии можно отыскать лишь за 2016 год, о более свежих цифрах за этот год мы сможем узнать только следующей весной, когда судьи «подобьют» все свои дела. Впрочем, с некоторыми особенностями судейской статистики мы можем познакомить читателей уже сегодня. Итак, по данным Верховного суда Бурятии, число рассмотренных судами республики уголовных дел за один год снизилось на 2,3 процента – до 11 906.
При этом число обвинительных приговоров выросло с 8412 до 8446 человек, а количество оправданных граждан снизилось. Если в 2016 году было оправдано 18 человек, то годом ранее – 22. Процент оправдательных приговоров упал до микроскопических долей процента (0,15 процента) и стремится к нулю. При этом нельзя сбрасывать со счетов и просто огромный в Бурятии процент приговоров (65 процентов), вынесенных по так называемому «особому порядку».
Это такие процессы, когда подсудимый заранее признает свою вину в обмен на то, что наказание будет ниже предусмотренного по УК. Но особый порядок несказанно упрощает работу для следователей, прокуроров, судей, и главная причина насаждения особого порядка, видимо, в том, что по таким делам нет оправдательных приговоров и пересмотров дел. А именно этого как огня боятся судьи, ведь для них очень важна так называемая «стабильность» приговоров.
Думается, многие были бы готовы выносить оправдательные приговоры, однако такие дела потом «верхушка» рассматривает «под микроскопом» и часто их отменяет. А ведь процент отмены приговоров является одним из главных показателей работы судьи. И рисковать, оправдывая, мало кто хочет. Но даже если убрать из статистики осужденных в особом порядке и оставить тех, кто защищает себя в суде, то и в этом случае оправдательные приговоры не достигают и половины процента. И очевидно, что оправдательных приговоров в Бурятии могло быть в несколько раз больше.
Например, число возвращенных прокурору уголовных дел в отношении подсудимых в Бурятии за год выросло с 144 до 205. Фактически речь идет о браке, допущенном следственными органами, которые суд не может устранить, соответственно, и осудить человека при наличии подобных материалов не в состоянии. Вариант первый: раз следствие «несет пургу», то при наличии слабой доказательной базы все сомнения трактуются в пользу подозреваемого, и он оправдывается. Ну, так делается в цивилизованных странах. У нас по-другому. Суд, чтобы не оправдывать человека (зачем обижать коллег-следователей, которых за это наказывают), под благовидным предлогом скидывает подобные плохо сшитые дела обратно.
Причем суд, отправляя следствию назад материалы дела, тщательно расписывает, где и какие нарушения оно допустило, выдавая своеобразную мотивировочную «шпаргалку». Мол,устраните и можете снова забрасывать в суд. Однако дальше судьба подобных дел в Бурятии неизвестна. Хотя большинство наверняка снова поступают в суд, после того как их «почистили» и что-то там добавили. Затем некоторые дела снова направляются назад, отметаются, и уже самые безнадежные и «сырые» дела, по которым невозможно что-то сделать, идут на оправдание. Впрочем, статистика по таким делам в открытом доступе отсутствует. Судебная система по-прежнему очень закрыта от общества.
Не имеет перспективы
Тем не менее, как отмечается в документах Верховного суда Бурятии, почти каждое третье поступившее дело вообще прекращается.
«В суды направляются дела, не имеющие судебной перспективы, которые, по сути, должны были быть прекращены еще на досудебной стадии органами следствия и дознания», – отмечают в ВС РБ.
В целом за год число уголовных дел, рассмотренных судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда Республики Бурятия, выросло на 1,7 процента – до 2 702. Однако, по мнению одного из юристов, который просил не указывать свою фамилию в интересах адвокатуры, «апелляция превратилась в формальность, поскольку нас никто не слушает». Как шутят адвокаты, на Верховном суде Бурятии вполне можно было повесить табличку: «Оставь надежды, всяк сюда входящий».
Удивляться положению дел в этой части не стоит: многие судьи районного звена и ВС РБ знают друг друга, ранее работали вместе в той же прокуратуре, на этом уровне очень хорошо «работает телефон», и не удивительно, что лишь 6,6 процента приговоров, вынесенных райсудами, отменяются или изменяются. Удивительно, что они вообще есть. Хотя судьи считают, что все идет по плану.
«Анализ дел показывает, что основными причинами отмен и изменений приговоров являются существенное нарушение уголовно-процессуального закона и неправильное применение закона», – отмечают в Верховном суде РБ.
Судя по всему, отменяются приговоры с откровенными «косяками». В этой части вспоминается приговор судьи Иволгинского райсуда, который незаконно осудил за наркотики подростка, на момент совершения деяния не достигшего возраста привлечения к уголовной ответственности.
Богатые плачут реже
И здесь мы переходим к весьма интересному. Статистика по социальному статусу осужденных в Бурятии закрыта для СМИ. Однако, по мнению адвокатов, более 90 процентов осужденных в регионе относились к категории неработающих либо имеют низкий социальный статус.
Думается, что у сотрудников госорганов, чиновников и бизнесменов, которые также предстают перед судом, все же имеются разные возможности для защиты, прежде всего для найма высокооплачиваемых и грамотных адвокатов. И судьи более внимательно относятся к делам, когда перед ними предстают так называемые «статусные люди». Мы видим, что некоторым депутатам Народного Хурала, которые в последние годы имели проблемы с правосудием, в основном давали штрафы либо оправдывали, хотя проходили они по достаточно крупным делам, связанным с финансами.
По всей видимости, судьи в подобных случаях дают минимальное наказание (а штраф для состоятельных подсудимых – зачастую идеальный вариант) – для того чтобы приговоры не обжаловались опытными адвокатами и не портили статистику судье. Возможно, у власть предержащих есть больше каналов, чтобы повлиять на настроение суда в самых разных плоскостях. Как говорится в народной пословице, «у кого карман полней, для того и суд добрей». За сотни лет в России ничего особо не поменялось.
Сидят за еду
Для примера, несколько лет назад в Бурятии на несколько лет посадили в колонию человека, который с голодухи залез в чужой дом и украл... кастрюлю с сардельками. Впрочем, тенденция, когда люди с низким социальным статусом составляют львиную долю осужденных и которым дают большие сроки по сравнению с состоятельными людьми, характерна в целом для нашей страны. И здесь мы можем лишь говорить, как в других регионах вершится правосудие и выделяется ли Бурятия среди прочих в ту или иную сторону.
Например, в том же Забайкальском крае, где, как говорят эксперты, уровень подготовки судей и работников традиционно был ниже, сегодня правосудие осуществляется весьма проблемно. Не случайно в начале «нулевых» годов прокуратура Бурятии даже направила туда большую группу следователей для усиления кадрового состава тамошней системы. Впрочем, особо ситуацию там не исправили. Как нам рассказал один из адвокатов, он недавно защищал в Чите подзащитного, которого привлекли к уголовной ответственности по одному из разбойных эпизодов. Причем так называемый «разбойник» в это же самое время уже сидел в колонии по другому делу. Как он мог одновременно совмещать два разных занятия, уму непостижимо. Другой обвиняемый в момент якобы инкриминируемого ему разбоя вообще находился за границей, что подтвердило консульство.
И по Бурятии, характеризуя работу судов, мы можем лишь говорить, что судят у нас в целом достаточно сурово. Процент оправдательных приговоров в регионе в два с лишним раза меньше, чем по стране (в 2016 году их было 0,36 процента). Впрочем, и эти мизерные проценты мало о чем информируют. Большее значение имеет обвинительный уклон системы, когда судьи сплошь и рядом встраиваются в нее и фактически идут рука об руку со стороной обвинения. Что наряду с низким качеством подготовки кадров, судейскими ошибками и игнорированием принципа состязательности сторон приводят нередко просто к чудовищным по своим последствиям приговорам.
Например, как уже говорилось выше, после осуждения Иволгинским райсудом подростка, не достигшего 16-летнего возраста, он покончил жизнь самоубийством. Лишь после этого приговор пересмотрели и судью попросили покинуть заведение.
В целом судебная система, как уже многократно заявлялось на разных уровнях, нуждается в кардинальном реформировании, прежде всего в вопросе независимости суда, который сегодня сильно зависит от исполнительной власти. В идеале каждый судья должен не назначаться группой высокопоставленных судей под кураторством председателя регионального суда и быть зависимым от них. А открыто избираться, как это происходило во времена СССР или сегодня практикуется во многих цивилизованных странах мира. Другие варианты что-то поменять в этой безнадежной сфере пока на горизонте не просматриваются.
Дмитрий Родионов, «Номер один».
