Бурятский разведчик работал на японской территории
1 сентября, кроме сугубо мирного праздника школьников Дня знаний, страна не должна забывать и про другую дату — начало Второй мировой войны. В этот день в 1939 году нападением на Польшу фашисты завязали самую жестокую в истории человечества битву, точное количество жертв которой неизвестно до сих пор. Окончилась эта война через шесть лет, когда 2 сентября 1945 года в Токийском заливе на борту линкора "Миссури" был подписан акт о капитуляции Японии.
Молодой следователь идет в разведшколу
Хурган Анхаевич Бадмаев после окончания Курумканской средней школы поехал в Иркутск учиться на юриста. Успешно завершив и это обучение, он успел небольшое время поработать там следователем в районной прокуратуре. Юридическую практику в 1938 году прервал призыв в армию. Служить он попал в элитную даже по нынешним временам секретную часть во Владивостоке, где готовили переводчиков с монгольского, китайского и японского языков. Международная обстановка в первой половине прошлого столетия была очень напряженной, и Советский Союз придавал огромное значение разведывательной деятельности в приграничных государствах, настроенных явно враждебно против социалистического соседа. Поэтому выбор иркутского военкома не был случайным — молодые люди с азиатской внешностью с образованием, тем более юридическим, были тогда дороже золота. Учить Хургану Анхаевичу довелось язык Страны восходящего солнца. Кроме лингвистики, постигать необходимо было богатую культуру, обычаи и другие особенности императорско-самурайской Японии — тут и чайная церемония, харакири, сад камней, поэзия хокку. И это вперемешку с огневой, строевой, политической и другими подготовками. Как раз в это время Германия вторглась в беззащитную Польшу, тем самым начав Вторую мировую войну. А через два года по радиоприемнику зазвучало: "Вставай, страна огромная". По этой причине учеба в разведцентре приняла более оперативный характер, и учить стали только языки. Тем более, что японский подразделяется на дипломатический, обывательско-разговорный и эпистолярный разделы. А разведчику необходимо всем этим владеть в совершенстве. Хургана Анхаевича и его сослуживцев готовили для работы в политической разведке — внедрение в массы противника, наблюдение за настроением в его стане, идеологические диверсии, пропаганда коммунистических идей и тому подобное. В общем, моральное разложение врага для облегчения наступления наших армейских частей и уменьшения возможных потерь в живой силе и технике. Нечто похожее можно увидеть и услышать в фильмах про Великую Отечественную, когда из немецких окопов через громкоговоритель раздается: "Русские солдаты, сдавайтесь. Сопротивление бесполезно, мы гарантируем вам свободу и жизнь". Это только одна из форм морально-психологического воздействия на умы и настроения противника. Учитывая непоколебимый характер японского солдата-самурая с его безраздельной преданностью императору, готовность камикадзе без раздумий броситься на амбразуру, направить начиненный боеприпасами автомобиль или самолет на колонну противника, задача перед молодыми курсантами стояла очень сложная. Тем не менее, они с ней справились отлично. Во время войны Хурган Анхаевич работал на территории марионеточного государства Манчжоу-Го, специально созданного японцами в покоренном ими Китае для наступления на Монголию и СССР. В Харбине, наводненном сочувствующими фашистам эмигрантами, у него были свои агенты, явочные квартиры, тайники и прочее, что так необходимо разведчику. Собранная им по крупицам информация уходила в разведцентры, расположенные во Владивостоке, Хабаровске и Москве. Несомненно, она внесла огромный вклад в общую победу над квантунской армией, хотя, на первый взгляд, почти что не видна.
Война с Японией была молниеносной
8 августа наши войска, согласно договору между союзниками, начали наступление на японские позиции в Манчжурии. Превосходство у советской армии было во всем — в живой силе, технике. Был огромный опыт после разгрома Германии, поэтому моральное состояние войск было на высочайшем уровне. Наступление осложняли горные хребты, густой лес, безводные пустыни, моря. Но несмотря на это, меньше чем через месяц стремительный натиск на милитаристские укрепрайоны был благополучно завершен. 2 сентября на американском линкоре была поставлена последняя точка в этой войне. Наш земляк в то время был в Харбине. На центральной площади этого города был собран митинг по случаю Победы. Акт о капитуляции был озвучен советскими солдатами на нескольких языках. На японском этот глобальный по своему значению документ зачитал Хурган Анхаевич Бадмаев.
Случайная встреча разведчика и бизнесмена
Как раз после зачтения акта капитуляции наш земляк с сослуживцами собрался уходить с митинга. И тут его остановил мужчина средних лет и протянул визитку. После краткого разговора неожиданно выяснилась интереснейшая вещь — незнакомец оказался выходцем из Бурятии. Да не откуданибудь, а из родного для молодого офицера Бадмаева села Барагхан Курумканского района. Вот так в многомиллионном Jитае встретились два бурята из одного села. Шойдор Цыдыпович Дабаев, именно так звали земляка, в тридцатые годы в Советской республике занимался внешнеторговой деятельностью. По делам службы ему часто доводилось выезжать за рубеж и, опасаясь репрессий, он вынужден был остаться в Поднебесной. Там он открыл производство по сбору небольших тракторов, пользовавшихся огромным спросом у местного населения. Так после исторической встречи на харбинской площади барагханцы от Хургана Бадмаева узнали судьбу своего другого земляка Шойдора Дабаева. Жизнь его не менее интересна. После начала культурной революции в Китае Шойдор Цыдыпович был вынужден уехать в Южную Америку. После нескольких лет жизни в Чили бурятский бизнесмен нашел пристанище в Филадельфии, где в 1981 году окончил земной путь. До последнего он не терял надежды увидеть родную землю, но плотный железный занавес не позволил мечте осуществиться.
Идеологическая работа продолжается
После окончания войны Хурган Анхаевич остался в армии. В плен была взята большая численность японских солдат и офицеров. Они работали на стройках по восстановлению разрушенного войной советского хозяйства от Урала до Дальнего Востока. И с ними также необходимо было вести разъяснительную работу в плане претворения коммунистической идеологии. В Хабаровске была организована редакция специальной газеты "Нихон Сёнбун", в переводе на русский — "Японская газета". Издание выходило тиражом в сотни тысяч экземпляров, и Хурган Анхаевич переводил тексты с русского на японский и наоборот. В 1956 году он демобилизовался из армии, стал работать председателем колхоза в Курумканском районе. После этого была работа по партийной линии на разных должностях. Однако связь со Страной восходящего солнца на этом не закончилась. Уже на пенсии он обучал бурятских студентов японскому языку. Както в начале девяностых в гостинице "Гэсэр" он встретился с делегацией из Токио. Японцы были поражены совершенством японского у российского пенсионера, после чего долго писали восторженные письма. После этого случая стали писать и бывшие военнопленные, знакомые с Хурганом Анхаевичем по газете "Нихон сёнбун". Некоторые из них даже приезжали в Бурятию, чтобы поклониться могилам собратьев, а заодно и встретиться и поблагодарить того офицера, который переводил их тексты, учил русскому языку. Идеологическая работа не прошла даром — многие заграничные гости состояли в компартии Японии, работали в близких с нею структурах. Один из них трудился в компании "Асахи", одном из мировых информационных агентств. Хотел бы пенсионер своими глазами посмотреть страну, историю и язык которой он изучал всю жизнь. Только вот финансы и здоровье не позволяют сбыться мечтам. Изредка выходит он из дома в булочную, недоволен постоянно растущими ценами на все и вся. Молодежь во дворе, поглощающая пиво под очередную "Фабрику" и не подозревает, какой человек с тростью выходит из подъезда. Им не до этого.
Хурган Анхаевич Бадмаев после окончания Курумканской средней школы поехал в Иркутск учиться на юриста. Успешно завершив и это обучение, он успел небольшое время поработать там следователем в районной прокуратуре. Юридическую практику в 1938 году прервал призыв в армию. Служить он попал в элитную даже по нынешним временам секретную часть во Владивостоке, где готовили переводчиков с монгольского, китайского и японского языков. Международная обстановка в первой половине прошлого столетия была очень напряженной, и Советский Союз придавал огромное значение разведывательной деятельности в приграничных государствах, настроенных явно враждебно против социалистического соседа. Поэтому выбор иркутского военкома не был случайным — молодые люди с азиатской внешностью с образованием, тем более юридическим, были тогда дороже золота. Учить Хургану Анхаевичу довелось язык Страны восходящего солнца. Кроме лингвистики, постигать необходимо было богатую культуру, обычаи и другие особенности императорско-самурайской Японии — тут и чайная церемония, харакири, сад камней, поэзия хокку. И это вперемешку с огневой, строевой, политической и другими подготовками. Как раз в это время Германия вторглась в беззащитную Польшу, тем самым начав Вторую мировую войну. А через два года по радиоприемнику зазвучало: "Вставай, страна огромная". По этой причине учеба в разведцентре приняла более оперативный характер, и учить стали только языки. Тем более, что японский подразделяется на дипломатический, обывательско-разговорный и эпистолярный разделы. А разведчику необходимо всем этим владеть в совершенстве. Хургана Анхаевича и его сослуживцев готовили для работы в политической разведке — внедрение в массы противника, наблюдение за настроением в его стане, идеологические диверсии, пропаганда коммунистических идей и тому подобное. В общем, моральное разложение врага для облегчения наступления наших армейских частей и уменьшения возможных потерь в живой силе и технике. Нечто похожее можно увидеть и услышать в фильмах про Великую Отечественную, когда из немецких окопов через громкоговоритель раздается: "Русские солдаты, сдавайтесь. Сопротивление бесполезно, мы гарантируем вам свободу и жизнь". Это только одна из форм морально-психологического воздействия на умы и настроения противника. Учитывая непоколебимый характер японского солдата-самурая с его безраздельной преданностью императору, готовность камикадзе без раздумий броситься на амбразуру, направить начиненный боеприпасами автомобиль или самолет на колонну противника, задача перед молодыми курсантами стояла очень сложная. Тем не менее, они с ней справились отлично. Во время войны Хурган Анхаевич работал на территории марионеточного государства Манчжоу-Го, специально созданного японцами в покоренном ими Китае для наступления на Монголию и СССР. В Харбине, наводненном сочувствующими фашистам эмигрантами, у него были свои агенты, явочные квартиры, тайники и прочее, что так необходимо разведчику. Собранная им по крупицам информация уходила в разведцентры, расположенные во Владивостоке, Хабаровске и Москве. Несомненно, она внесла огромный вклад в общую победу над квантунской армией, хотя, на первый взгляд, почти что не видна.
Война с Японией была молниеносной
8 августа наши войска, согласно договору между союзниками, начали наступление на японские позиции в Манчжурии. Превосходство у советской армии было во всем — в живой силе, технике. Был огромный опыт после разгрома Германии, поэтому моральное состояние войск было на высочайшем уровне. Наступление осложняли горные хребты, густой лес, безводные пустыни, моря. Но несмотря на это, меньше чем через месяц стремительный натиск на милитаристские укрепрайоны был благополучно завершен. 2 сентября на американском линкоре была поставлена последняя точка в этой войне. Наш земляк в то время был в Харбине. На центральной площади этого города был собран митинг по случаю Победы. Акт о капитуляции был озвучен советскими солдатами на нескольких языках. На японском этот глобальный по своему значению документ зачитал Хурган Анхаевич Бадмаев.
Случайная встреча разведчика и бизнесмена
Как раз после зачтения акта капитуляции наш земляк с сослуживцами собрался уходить с митинга. И тут его остановил мужчина средних лет и протянул визитку. После краткого разговора неожиданно выяснилась интереснейшая вещь — незнакомец оказался выходцем из Бурятии. Да не откуданибудь, а из родного для молодого офицера Бадмаева села Барагхан Курумканского района. Вот так в многомиллионном Jитае встретились два бурята из одного села. Шойдор Цыдыпович Дабаев, именно так звали земляка, в тридцатые годы в Советской республике занимался внешнеторговой деятельностью. По делам службы ему часто доводилось выезжать за рубеж и, опасаясь репрессий, он вынужден был остаться в Поднебесной. Там он открыл производство по сбору небольших тракторов, пользовавшихся огромным спросом у местного населения. Так после исторической встречи на харбинской площади барагханцы от Хургана Бадмаева узнали судьбу своего другого земляка Шойдора Дабаева. Жизнь его не менее интересна. После начала культурной революции в Китае Шойдор Цыдыпович был вынужден уехать в Южную Америку. После нескольких лет жизни в Чили бурятский бизнесмен нашел пристанище в Филадельфии, где в 1981 году окончил земной путь. До последнего он не терял надежды увидеть родную землю, но плотный железный занавес не позволил мечте осуществиться.
Идеологическая работа продолжается
После окончания войны Хурган Анхаевич остался в армии. В плен была взята большая численность японских солдат и офицеров. Они работали на стройках по восстановлению разрушенного войной советского хозяйства от Урала до Дальнего Востока. И с ними также необходимо было вести разъяснительную работу в плане претворения коммунистической идеологии. В Хабаровске была организована редакция специальной газеты "Нихон Сёнбун", в переводе на русский — "Японская газета". Издание выходило тиражом в сотни тысяч экземпляров, и Хурган Анхаевич переводил тексты с русского на японский и наоборот. В 1956 году он демобилизовался из армии, стал работать председателем колхоза в Курумканском районе. После этого была работа по партийной линии на разных должностях. Однако связь со Страной восходящего солнца на этом не закончилась. Уже на пенсии он обучал бурятских студентов японскому языку. Както в начале девяностых в гостинице "Гэсэр" он встретился с делегацией из Токио. Японцы были поражены совершенством японского у российского пенсионера, после чего долго писали восторженные письма. После этого случая стали писать и бывшие военнопленные, знакомые с Хурганом Анхаевичем по газете "Нихон сёнбун". Некоторые из них даже приезжали в Бурятию, чтобы поклониться могилам собратьев, а заодно и встретиться и поблагодарить того офицера, который переводил их тексты, учил русскому языку. Идеологическая работа не прошла даром — многие заграничные гости состояли в компартии Японии, работали в близких с нею структурах. Один из них трудился в компании "Асахи", одном из мировых информационных агентств. Хотел бы пенсионер своими глазами посмотреть страну, историю и язык которой он изучал всю жизнь. Только вот финансы и здоровье не позволяют сбыться мечтам. Изредка выходит он из дома в булочную, недоволен постоянно растущими ценами на все и вся. Молодежь во дворе, поглощающая пиво под очередную "Фабрику" и не подозревает, какой человек с тростью выходит из подъезда. Им не до этого.
