Ради нескольких строчек...
Шел 1954 год. Как всегда не хватало материалов, отсутствовали квалифицированные кадры
На работу принимали тех, кто активно сотрудничал с редакцией, чьи материалы постоянно печатались. Так появились в штате редакции газеты «Бурят-Монгольский комсомолец» Исай Калашников, рабочий Итанцинского леспромхоза, Владимир Корнаков, слесарь паровозо-вагонного завода, Володя Ковтун, выпускник Бичурской школы.
Литературное объединение
Ковтун по заданию редакции организовал кружок, гордо именовавшийся литературным объединением, подтянул туда своих приятелей по школе – Дондока Улзутуева, Мишу Шиханова, Фирса Болонева. Из числа студентов филфака пединститута вступили в объединение Юра Игумнов, Юра Дементьев и некоторые другие, чьи имена сейчас выветрились из памяти. Создалась творческая группа единомышленников, с участием которых делалась газета.
В год нашего окончания школы прибыл сюда выпускник факультета журналистики Свердловского госуниверситета и получил назначение на работу в редакцию на должность ответственного секретаря газеты Игорь Казанцев. Как помнится, он жил первое время в своем редакционном кабинете, пока к нему не приехала Лариса, его жена. Она была беременна на последних месяцах, поэтому пришлось срочно перебираться на частную квартиру.
Других дипломированных журналистов в газете не было. Прибыли по распределению после окончания философского факультета МГУ Володя Бараев и филологического факультета МГУ Валерий Шихов, из Бурятского пединститута направили в газету выпускницу Лидию Мельникову. А в основном работали те, кто проявлял способность и склонность к печатному слову.
«Малый Хурал»
Редакция располагалась тогда в здании барачного типа на улице Рабочая, сейчас это улица Сухэ-Батора, на месте нынешнего здания тепефонной станции. Еще два кабинета находились в здании напротив, на первом этаже факультета иностранных языков педагогического института. Это помещение в редакции называли «Малым Хуралом». Кто придумал название, я не знаю, но, думаю, скорее всего, это Алексей Иванович Истомин, наш фотокорреспондент, личность незаурядная, большой выдумщик и балагур.
Малый Хурал состоял из двух комнат. В первой, сквозной, комнате располагалась фотолаборатория – отгороженный фанерой закуток, царство Алексея Ивановича. Здесь же стоял стол с пишущей машинкой «Ундервуд», изготовленной, как полагаю, на заре двадцатого века. Машинка занимала почти половину стола, и когда по четвергам корректор, дородная женщина, интеллигент с дореволюционными корнями Виктория Вениаминовна Натансон, располагалась за столом и начинала вычитывать полосу, ее боевому помощнику подчитчику Лене Левченко, ставшему много позднее главным редактором республиканской газеты «Правда Бурятии», хватало лишь места примоститься на самом краешке.
Пишущей машинке «Ундервуд» суждена была историческая миссия. Когда Исай Калашников начал писать свой первый роман «Последнее отступление», то попросил разрешения взять машинку на некоторое время домой. Катя по ночам перепечатывала на ней с рукописи первые главы.
Мне сначала определили место работы в основном здании редакции, а затем, в результате некоторых внутренних реорганизаций, пересадили в Малый Хурал в кабинет вместе с Исаем Калашниковым, Владимиром Корнаковым и Владимиром Бараевым.
Исай писал на производственные темы, Володя Корнаков работал в сельхозотделе и почти все время находился в разъездах, а Бараев заведовал отделом комсомольской жизни, писал о спорте и культуре.
Шахматные баталии
Хорошо помню несколько репортажей Калашникова с судостроительного завода, где работал новатор, кажется, Гареев, перевыполнявший суточную норму в два раза. О нем Исай писал неоднократно. Какого-либо интереса к далеким историческим событиям, воплотившимся через десятки лет в знаменитый на весь мир роман о Чингисхане «Жестокий век», он в то время не проявлял.
В редакции нередко засиживались допоздна. В Малом Хурале устраивали шахматные баталии, играли на выбывание или читали, писали – словом, находили время для занятий. Корнаков и Калашников к тому времени женились, и, случалось, Людмила Корнакова или Катя Калашникова приходили в редакцию и вытаскивали своих супругов из-за стола. Хорошо, что жили оба недалеко от редакции. Исай – так тот совсем рядом, в коммунальной квартире по улице Ранжурова, а Корнаковы – во флигеле, пристроенном к зданию Буркоопсоюза. Сейчас на этом месте Дом книги.
Мой друг Анатолий нередко заходил к нам в редакцию. Получается, что мы оба как бы круглыми сутками находились с ним на работе – ночью дежурили у него в кочегарке, а дни проводили в редакции. Он тоже принимал участие в шахматных играх.
Повесть, которой не стало
Однажды в Малом Хурале играли блиц. Я болел за своего друга и ждал, когда он вылетит. Исай сидел в стороне, что-то писал, искоса бросая взгляды на столпившихся вокруг стола болельщиков. Он редко принимал участие в наших битвах, думаю, шахматы его особо не привлекали. Внезапно он подозвал меня, робко улыбнулся, протянул пачку исписанных своим четким, округлым почерком листов и сказал:
– Может, почитаешь вместе с другом, потом расскажешь о своих впечатлениях.
Исай Калашников был, на мой взгляд, застенчивым человеком и всегда, когда обращался к кому-либо с просьбой, виновато улыбался, боясь показаться докучливым. Думается, он иногда комплексовал из-за того, что за спиной была всего лишь неполная средняя школа. Но дай-то Бог, чтобы многие из пишущей братии тех лет обладали таким объемом знаний и постоянно тянулись к ним, как этот в недавнем прошлом деревенский парень.
Рукопись носила название «Звезда любви – Венера. (Повесть)». Мы с Анатолием «проглотили» ее в кочегарке в ту же ночь. Помнится, речь в ней шла о девушке из рабочего поселка, которая работала где-то на лесозаготовках. Наши отзывы о его повести были самыми восторженными. Но первое его литературное детище не увидело свет. Знаю от самого Исая, что он его уничтожил.
В то время в кинотеатрах шел фильм «Девчата». Там в глухом таежном поселке кипели страсти. Мы с Анатолием, естественно, посмотрели этот фильм, но как-то не заметили сходства сюжетов в фильме и в повести. А Исай вдруг разглядел. Получилось, что вроде бы воспользовался чужими идеями. Возможно, у Исая была какая-то другая причина обратиться к этой тематике. Гадать не хочу.
Дружеское доверие
Главное – Исай доверил нам свое детище, как доверял и потом, когда принялся за свой роман «Последнее отступление». Мы с Анатолием были первыми читателями отдельных глав его еще не опубликованного романа.
Это доверие я ощущал и много лет спустя, когда Исай работал над повестью «Расследование». Он часто звонил мне по поводу некоторых эпизодов, просил высказаться, насколько достоверно они написаны. В повести речь шла о работе милиции и расследовании пожара в рабочем поселке.
Я однажды сказал Исаю:
– Я столько времени уделяю твоей книге, что тебе придется поделиться своим гонораром.
Он шутку принял и сказал:
– Гонорар пусть останется у меня, а в качестве оплаты я назову одного из героев повести, который занимается расследованием, твоей фамилией.
Я ответил, что мне такая популярность не нужна, тогда он рассмеялся и сказал:
– Тогда пусть будет фамилия – Зыков.
Так и осталось в книге…
Герман Языков
(печатается в сокращении).
Литературное объединение
Ковтун по заданию редакции организовал кружок, гордо именовавшийся литературным объединением, подтянул туда своих приятелей по школе – Дондока Улзутуева, Мишу Шиханова, Фирса Болонева. Из числа студентов филфака пединститута вступили в объединение Юра Игумнов, Юра Дементьев и некоторые другие, чьи имена сейчас выветрились из памяти. Создалась творческая группа единомышленников, с участием которых делалась газета.
В год нашего окончания школы прибыл сюда выпускник факультета журналистики Свердловского госуниверситета и получил назначение на работу в редакцию на должность ответственного секретаря газеты Игорь Казанцев. Как помнится, он жил первое время в своем редакционном кабинете, пока к нему не приехала Лариса, его жена. Она была беременна на последних месяцах, поэтому пришлось срочно перебираться на частную квартиру.
Других дипломированных журналистов в газете не было. Прибыли по распределению после окончания философского факультета МГУ Володя Бараев и филологического факультета МГУ Валерий Шихов, из Бурятского пединститута направили в газету выпускницу Лидию Мельникову. А в основном работали те, кто проявлял способность и склонность к печатному слову.
«Малый Хурал»
Редакция располагалась тогда в здании барачного типа на улице Рабочая, сейчас это улица Сухэ-Батора, на месте нынешнего здания тепефонной станции. Еще два кабинета находились в здании напротив, на первом этаже факультета иностранных языков педагогического института. Это помещение в редакции называли «Малым Хуралом». Кто придумал название, я не знаю, но, думаю, скорее всего, это Алексей Иванович Истомин, наш фотокорреспондент, личность незаурядная, большой выдумщик и балагур.
Малый Хурал состоял из двух комнат. В первой, сквозной, комнате располагалась фотолаборатория – отгороженный фанерой закуток, царство Алексея Ивановича. Здесь же стоял стол с пишущей машинкой «Ундервуд», изготовленной, как полагаю, на заре двадцатого века. Машинка занимала почти половину стола, и когда по четвергам корректор, дородная женщина, интеллигент с дореволюционными корнями Виктория Вениаминовна Натансон, располагалась за столом и начинала вычитывать полосу, ее боевому помощнику подчитчику Лене Левченко, ставшему много позднее главным редактором республиканской газеты «Правда Бурятии», хватало лишь места примоститься на самом краешке.
Пишущей машинке «Ундервуд» суждена была историческая миссия. Когда Исай Калашников начал писать свой первый роман «Последнее отступление», то попросил разрешения взять машинку на некоторое время домой. Катя по ночам перепечатывала на ней с рукописи первые главы.
Мне сначала определили место работы в основном здании редакции, а затем, в результате некоторых внутренних реорганизаций, пересадили в Малый Хурал в кабинет вместе с Исаем Калашниковым, Владимиром Корнаковым и Владимиром Бараевым.
Исай писал на производственные темы, Володя Корнаков работал в сельхозотделе и почти все время находился в разъездах, а Бараев заведовал отделом комсомольской жизни, писал о спорте и культуре.
Шахматные баталии
Хорошо помню несколько репортажей Калашникова с судостроительного завода, где работал новатор, кажется, Гареев, перевыполнявший суточную норму в два раза. О нем Исай писал неоднократно. Какого-либо интереса к далеким историческим событиям, воплотившимся через десятки лет в знаменитый на весь мир роман о Чингисхане «Жестокий век», он в то время не проявлял.
В редакции нередко засиживались допоздна. В Малом Хурале устраивали шахматные баталии, играли на выбывание или читали, писали – словом, находили время для занятий. Корнаков и Калашников к тому времени женились, и, случалось, Людмила Корнакова или Катя Калашникова приходили в редакцию и вытаскивали своих супругов из-за стола. Хорошо, что жили оба недалеко от редакции. Исай – так тот совсем рядом, в коммунальной квартире по улице Ранжурова, а Корнаковы – во флигеле, пристроенном к зданию Буркоопсоюза. Сейчас на этом месте Дом книги.
Мой друг Анатолий нередко заходил к нам в редакцию. Получается, что мы оба как бы круглыми сутками находились с ним на работе – ночью дежурили у него в кочегарке, а дни проводили в редакции. Он тоже принимал участие в шахматных играх.
Повесть, которой не стало
Однажды в Малом Хурале играли блиц. Я болел за своего друга и ждал, когда он вылетит. Исай сидел в стороне, что-то писал, искоса бросая взгляды на столпившихся вокруг стола болельщиков. Он редко принимал участие в наших битвах, думаю, шахматы его особо не привлекали. Внезапно он подозвал меня, робко улыбнулся, протянул пачку исписанных своим четким, округлым почерком листов и сказал:
– Может, почитаешь вместе с другом, потом расскажешь о своих впечатлениях.
Исай Калашников был, на мой взгляд, застенчивым человеком и всегда, когда обращался к кому-либо с просьбой, виновато улыбался, боясь показаться докучливым. Думается, он иногда комплексовал из-за того, что за спиной была всего лишь неполная средняя школа. Но дай-то Бог, чтобы многие из пишущей братии тех лет обладали таким объемом знаний и постоянно тянулись к ним, как этот в недавнем прошлом деревенский парень.
Рукопись носила название «Звезда любви – Венера. (Повесть)». Мы с Анатолием «проглотили» ее в кочегарке в ту же ночь. Помнится, речь в ней шла о девушке из рабочего поселка, которая работала где-то на лесозаготовках. Наши отзывы о его повести были самыми восторженными. Но первое его литературное детище не увидело свет. Знаю от самого Исая, что он его уничтожил.
В то время в кинотеатрах шел фильм «Девчата». Там в глухом таежном поселке кипели страсти. Мы с Анатолием, естественно, посмотрели этот фильм, но как-то не заметили сходства сюжетов в фильме и в повести. А Исай вдруг разглядел. Получилось, что вроде бы воспользовался чужими идеями. Возможно, у Исая была какая-то другая причина обратиться к этой тематике. Гадать не хочу.
Дружеское доверие
Главное – Исай доверил нам свое детище, как доверял и потом, когда принялся за свой роман «Последнее отступление». Мы с Анатолием были первыми читателями отдельных глав его еще не опубликованного романа.
Это доверие я ощущал и много лет спустя, когда Исай работал над повестью «Расследование». Он часто звонил мне по поводу некоторых эпизодов, просил высказаться, насколько достоверно они написаны. В повести речь шла о работе милиции и расследовании пожара в рабочем поселке.
Я однажды сказал Исаю:
– Я столько времени уделяю твоей книге, что тебе придется поделиться своим гонораром.
Он шутку принял и сказал:
– Гонорар пусть останется у меня, а в качестве оплаты я назову одного из героев повести, который занимается расследованием, твоей фамилией.
Я ответил, что мне такая популярность не нужна, тогда он рассмеялся и сказал:
– Тогда пусть будет фамилия – Зыков.
Так и осталось в книге…
Герман Языков
(печатается в сокращении).
