Андрей Сукнев: «Не надо разучиваться мечтать»
Основатель «Большой Байкальской тропы», общественник, человек, который безмерно любит детей, друг, наставник, путешественник – все это об Андрее Сукневе
Почти всю свою сознательную жизнь он провел в походах. В свои путешествия он часто берет ребят, которые потеряли самое дорогое в жизни – родителей.
О хулиганском детстве
Я вырос в хулиганском поселке Машзавод в Улан-Удэ. Играл в футбол с детства. Футбол, наверное, дает то, что потом ты умеешь работать в команде. А еще в детстве мы лазили по пожарным лестницам на чердаки. Бегали по сараям, совершенно не отдавая себе отчета, что могут провалиться ветхие крыши. Прыгали через огромные расстояния между ними, чудом умудрялись удачно приземлиться, хотя тогда мы не знали, что такое паркур.
У нас были турники во дворе, на которых мы пропадали днями. Друзей было много. Между нами была настоящая пацанская дружба. Мы одни ходили в лес за грибами, бывало, что и плутали, со змеями встречались, приключения были разные. Жаль, потом судьба нас раскидала.
Об учителях
В этой жизни мне повезло с тренерами и учителями. Тренер по футболу всегда пытался внушить нам мысль, что мы мужики, что мы должны играть и стоять за свою команду до последнего.
Ежегодно встречаемся с одноклассниками и вспоминаем всех своих учителей. Мы понимаем, что иногда мы на них зря обижались, а иногда вели себя даже жестоко. Только по прошествии многих лет понимаешь, что мы были везунчиками: у нас были лучшие педагоги, которые шли работать в школы по призванию.
У меня был замечательный учитель – дядя Вася Комогорцев. Он был фронтовик, на востоке воевал. Рассказывал про свою жизнь, мы ходили с ним за грибами. Конечно, было интересно поговорить на равных с взрослым человеком. Он абсолютно не делал никаких скидок на возраст. Научил меня работать со столярным инструментом. Мы вместе строили корабли. Тогда было много разных кружков: занимайся чем захочешь.
О первом походе
Туризмом я начал заниматься благодаря своему другу. Он затащил меня в горы, на Шумак, тогда мне был 21 год. Ноги были стерты в кровь, от рюкзака болела спина. Но боль и голод – все это забылось. Остались только самые яркие впечатления.
Во втором походе – тоже в горах Саян – я умудрился обморозить ноги. Четыре дня голодали, кое-как вылезли оттуда. Был ноябрь. Такого снаряжения, как сейчас, тогда не было. Мы ходили в валенках, сапогах, которые как-то приспосабливали к походам.
О туризме
Почему-то мы не осознаем, что живем не где-нибудь, а в красивейшей республике.
По разнообразию ландшафтов Бурятия занимает первое место в мире. Здесь у нас неограниченные возможности для занятий туризмом. Я считаю, что детство должно быть полно походов, приключений, мальчишеского блеска в глазах.
Я не понимаю наше министерство образования, которое не делает упор на этом. Ведь от образования зависит все. В том числе экономика. Если мы подготовим людей для работы в туризме – поднимем экономику. Нам нужно убрать барьеры перед туристами, чтобы их стало больше. С другой стороны, нужно сделать такую инфраструктуру, чтобы проблемы с мусором решались нормально. Тогда начнется нормальная зеленая экономика.
Нам нужны не особые экономические зоны, а особые экономические законы, которые позволяли бы стимулировать инициативу людей, местных сообществ, которые живут на Байкале.
О брошенных детях
С ребятами из детского дома я начал работать с 2011 года. Тогда самым маленьким из них было по 12 лет. Сейчас некоторым уже по 18 лет, кому-то 20. Я жалею только о том, что не могу заниматься с ними плотнее.
Тогда у нас был хороший проект, мы с ребятами путешествовали 21 день, строили тропы. Кроме детей были волонтеры из Улан-Удэ и Германии. Была куча приключений. Я подумал, а почему бы ребят не сводить на Мунку-Сардык? Было сложно, нужно было искать хорошее снаряжение. Но все получилось. В 2012 году сходили, правда, на вершину не поднялись. А вот в 2013 году восхождение было успешным.
Мунку-Сардык, Шумак, Святой Нос, сплавы по Селенге, Турке. Так, фактически, мы ходили каждый год. В 2014 году в рамках проекта «Тропою мужества» к нам приезжали ребята из детского дома Монголии.
У нас есть проект – «Тропа мужества», который гаснет на глазах из-за того, что произошла трагедия с детьми на Сямозере. Основной причиной трагедии там была коррупция. Сейчас из-за той ситуации нам вставляют палки в колеса. Наши чиновники боятся потерять свои кресла из-за трагедии, которая якобы может случиться у нас. Но наши походы в Бурятии и Сямозера – две большие разницы.
Я хочу эти вопросы поставить в Общественной палате РФ. Если не занимать подростков туризмом или другими видами хобби, то будет расти уровень детской преступности, чего допускать нельзя. Ребята-сироты, с которыми не занимаешься, выходят во взрослую жизнь иждивенцами и преступниками. Они будут жить по принципу: «Дай», а сами они ничему не научены. Зачем нам нужен такой балласт, когда из них вполне можно сделать нормальных членов общества?
Занятия активным туризмом, плюс ко всему, дают ребенку много навыков. Если ты умеешь приготовить на костре еду, ты нигде не пропадешь. Плюс это новые знакомства, социализация. И потом, вы не представляете, что происходит с человеком, который жил в замкнутом пространстве и вдруг попадает в горы. Ребята в восторге, им это нравится. Поэтому их нужно выдергивать почаще из города, а не везти в лагерь – из одной подводной лодки – под названием «детдом» – в другую – под названием «лагерь».
О новых мирах
Когда я работаю с такими детьми, я вижу, как они открывают для себя новые миры.
Впоследствии ребята могут быть востребованы в любой профессии, например, в той же геологии. Потому что любому из таких мальчишек в походе равных нет. Они проходят школу жизни, и поэтому по уровню выживаемости они первые. Такие ребята не будут плакать, жаловаться на что-то, ныть.
У нас был один мальчишка – недоросль. Ну, кто в обычной жизни с ними будет общаться? Но в горах все равны. Однажды на Шумаке сидим у костра, дождь идет. Приходит группа – три здоровых мужика и девчонка. Папа, два ученика и его дочь – все из Братска. Папа – тренер по каратэ высокого уровня, мастер спорта. Мы их чаем напоили. Сидит наш парень рядом с этими мастерами спорта… и такой счастливый, смотрит на них с восхищением. Вот как люди живут и добиваются целей, вот к чему нужно стремиться – он это понимает. Глаза у ребят начинают оживать, искриться…
О горящей земле
Мы (добровольческий корпус. – Прим. ред.) тушим торфяные пожары. Это катастрофа федерального масштаба. Горят гектары.
Причин много, это не только падение уровня Байкала, изменение климата, но и автомобилисты, которые выкидывают окурки на сухую обочину, бабушки, которые не видят ничего плохого в том, что палят траву. Есть те, кто поджигает намеренно – это отдельная тема, которую нужно обсуждать с компетентными органами.
Когда мы начинали тушить торфяники, мы даже не знали, что это такое. Мы пришли, на месте научились и отработали методы и технологию тушения таких возгораний.
Этот «змей Горыныч» травит целые села. Кстати, Кабанск, к примеру, страдает от этой напасти уже десять лет. И у меня вопрос: у нас есть казачество, где оно в этой ситуации? Если вы назвались казаками, так давайте, соответствуйте. Помогайте пожары тушить. Где вы?
О мечтах
Я продолжаю мечтать. И когда у меня появляется мечта, я ее осуществляю.
Посмотрел на гору «Спящий лев», подумал, сколько можно ее разрушать? На машинах туда заезжали даже те люди, которые должны охранять природу. Тогда я нарисовал схему, как можно это остановить. Мы сделали ступеньки, загородили проезд воротами. Теперь гора не разрушается.
Возникла у меня мечта построить дорожку для людей на колясках в Байкальском заповеднике. Никто не верил в это. Мы построили первые метры, и тут Владимир Владимирович (Путин. – Прим. ред.) решил развивать экотуризм. Этот проект реализовался в гораздо больших масштабах, чем я мечтал.
Сейчас я мечтаю реализовать проект Юго-Байкальской велодорожки протяженностью 500 километров – от Иркутска, через Кругобайкальскую железную дорогу, и до Улан-Удэ.
О «Большой Байкальской тропе»
Проект придумал в 1998 году. Эта идея меня в Гремячинске настигла. Как будто кто-то постучался сверху и сказал: «Андрей, надо же тропу строить». Тропа – это тщательно продуманный маршрут, с ровной предсказуемой поверхностью, коридором, обеспеченный техническими сооружениями-структурами, подпорными стенками, водоотводами, мостами, входными группами и т.д. Она может быть построена по разным стандартам, как для инвалидов, так и для спортивных туристов.
Нарисовал концепцию «Большой Байкальской тропы» за пару недель. Оказалось, здесь много чего заложено – экономика, социальная сфера, работа с детьми, улучшение жизни местных сообществ.
В США таких троп – 11, есть в Канаде, есть в Европе, Южной Корее и других странах. А у нас в стране ни одной. Наша тропа пока официально не зарегистрирована, не финансируется государством. Это многоцелевой, долгосрочный, масштабный проект, словом, вечный проект. Всегда есть что поправить.
О любви к Байкалу
Байкал – моя жизнь. Я здесь родился, впервые познакомился с Байкалом в шесть лет. Тогда я увидел, насколько он прекрасен. Хотя мне не с чем было сравнивать. Но и, побывав на Черном море, все равно понял, что Байкал чище, лучше.
У Антуана де Сент-Экзюпери в повести «Земля людей» (где он рассказывает о себе) его самолет упал в Сахаре, три дня в пустыне они не пили воду и погибали. После таких рассказов ты по-другому начинаешь относиться к воде, потому что это наша жизнь.
Поэтому страшно, что БЦБК спускает в чистую воду ядовитые отходы. Мы, видимо, совсем не боимся Бога – копаем выгребные ямы без бетонирования, бросаем горящие сигареты, бутылки, выжигаем и рубим лес. Я считаю, что мы живем в особенном месте и должны ему соответствовать. Пора это осознать и начинать жить не законами безудержного потребления, а жить, прислушиваясь к Байкалу, жить его законами.
В моей жизни были и неудачи, и разочарования. Но нельзя поддаваться унынию. Не надо разучиваться мечтать. Мы живем в особое время. Каждое испытание нужно рассматривать как награду от Бога. Нужно жить, работать, не бояться изменений, и тогда все получится.
Эльвира Долговых, «Номер один».
О хулиганском детстве
Я вырос в хулиганском поселке Машзавод в Улан-Удэ. Играл в футбол с детства. Футбол, наверное, дает то, что потом ты умеешь работать в команде. А еще в детстве мы лазили по пожарным лестницам на чердаки. Бегали по сараям, совершенно не отдавая себе отчета, что могут провалиться ветхие крыши. Прыгали через огромные расстояния между ними, чудом умудрялись удачно приземлиться, хотя тогда мы не знали, что такое паркур.
У нас были турники во дворе, на которых мы пропадали днями. Друзей было много. Между нами была настоящая пацанская дружба. Мы одни ходили в лес за грибами, бывало, что и плутали, со змеями встречались, приключения были разные. Жаль, потом судьба нас раскидала.
Об учителях
В этой жизни мне повезло с тренерами и учителями. Тренер по футболу всегда пытался внушить нам мысль, что мы мужики, что мы должны играть и стоять за свою команду до последнего.
Ежегодно встречаемся с одноклассниками и вспоминаем всех своих учителей. Мы понимаем, что иногда мы на них зря обижались, а иногда вели себя даже жестоко. Только по прошествии многих лет понимаешь, что мы были везунчиками: у нас были лучшие педагоги, которые шли работать в школы по призванию.
У меня был замечательный учитель – дядя Вася Комогорцев. Он был фронтовик, на востоке воевал. Рассказывал про свою жизнь, мы ходили с ним за грибами. Конечно, было интересно поговорить на равных с взрослым человеком. Он абсолютно не делал никаких скидок на возраст. Научил меня работать со столярным инструментом. Мы вместе строили корабли. Тогда было много разных кружков: занимайся чем захочешь.
О первом походе
Туризмом я начал заниматься благодаря своему другу. Он затащил меня в горы, на Шумак, тогда мне был 21 год. Ноги были стерты в кровь, от рюкзака болела спина. Но боль и голод – все это забылось. Остались только самые яркие впечатления.
Во втором походе – тоже в горах Саян – я умудрился обморозить ноги. Четыре дня голодали, кое-как вылезли оттуда. Был ноябрь. Такого снаряжения, как сейчас, тогда не было. Мы ходили в валенках, сапогах, которые как-то приспосабливали к походам.
О туризме
Почему-то мы не осознаем, что живем не где-нибудь, а в красивейшей республике.
По разнообразию ландшафтов Бурятия занимает первое место в мире. Здесь у нас неограниченные возможности для занятий туризмом. Я считаю, что детство должно быть полно походов, приключений, мальчишеского блеска в глазах.
Я не понимаю наше министерство образования, которое не делает упор на этом. Ведь от образования зависит все. В том числе экономика. Если мы подготовим людей для работы в туризме – поднимем экономику. Нам нужно убрать барьеры перед туристами, чтобы их стало больше. С другой стороны, нужно сделать такую инфраструктуру, чтобы проблемы с мусором решались нормально. Тогда начнется нормальная зеленая экономика.
Нам нужны не особые экономические зоны, а особые экономические законы, которые позволяли бы стимулировать инициативу людей, местных сообществ, которые живут на Байкале.
О брошенных детях
С ребятами из детского дома я начал работать с 2011 года. Тогда самым маленьким из них было по 12 лет. Сейчас некоторым уже по 18 лет, кому-то 20. Я жалею только о том, что не могу заниматься с ними плотнее.
Тогда у нас был хороший проект, мы с ребятами путешествовали 21 день, строили тропы. Кроме детей были волонтеры из Улан-Удэ и Германии. Была куча приключений. Я подумал, а почему бы ребят не сводить на Мунку-Сардык? Было сложно, нужно было искать хорошее снаряжение. Но все получилось. В 2012 году сходили, правда, на вершину не поднялись. А вот в 2013 году восхождение было успешным.
Мунку-Сардык, Шумак, Святой Нос, сплавы по Селенге, Турке. Так, фактически, мы ходили каждый год. В 2014 году в рамках проекта «Тропою мужества» к нам приезжали ребята из детского дома Монголии.
У нас есть проект – «Тропа мужества», который гаснет на глазах из-за того, что произошла трагедия с детьми на Сямозере. Основной причиной трагедии там была коррупция. Сейчас из-за той ситуации нам вставляют палки в колеса. Наши чиновники боятся потерять свои кресла из-за трагедии, которая якобы может случиться у нас. Но наши походы в Бурятии и Сямозера – две большие разницы.
Я хочу эти вопросы поставить в Общественной палате РФ. Если не занимать подростков туризмом или другими видами хобби, то будет расти уровень детской преступности, чего допускать нельзя. Ребята-сироты, с которыми не занимаешься, выходят во взрослую жизнь иждивенцами и преступниками. Они будут жить по принципу: «Дай», а сами они ничему не научены. Зачем нам нужен такой балласт, когда из них вполне можно сделать нормальных членов общества?
Занятия активным туризмом, плюс ко всему, дают ребенку много навыков. Если ты умеешь приготовить на костре еду, ты нигде не пропадешь. Плюс это новые знакомства, социализация. И потом, вы не представляете, что происходит с человеком, который жил в замкнутом пространстве и вдруг попадает в горы. Ребята в восторге, им это нравится. Поэтому их нужно выдергивать почаще из города, а не везти в лагерь – из одной подводной лодки – под названием «детдом» – в другую – под названием «лагерь».
О новых мирах
Когда я работаю с такими детьми, я вижу, как они открывают для себя новые миры.
Впоследствии ребята могут быть востребованы в любой профессии, например, в той же геологии. Потому что любому из таких мальчишек в походе равных нет. Они проходят школу жизни, и поэтому по уровню выживаемости они первые. Такие ребята не будут плакать, жаловаться на что-то, ныть.
У нас был один мальчишка – недоросль. Ну, кто в обычной жизни с ними будет общаться? Но в горах все равны. Однажды на Шумаке сидим у костра, дождь идет. Приходит группа – три здоровых мужика и девчонка. Папа, два ученика и его дочь – все из Братска. Папа – тренер по каратэ высокого уровня, мастер спорта. Мы их чаем напоили. Сидит наш парень рядом с этими мастерами спорта… и такой счастливый, смотрит на них с восхищением. Вот как люди живут и добиваются целей, вот к чему нужно стремиться – он это понимает. Глаза у ребят начинают оживать, искриться…
О горящей земле
Мы (добровольческий корпус. – Прим. ред.) тушим торфяные пожары. Это катастрофа федерального масштаба. Горят гектары.
Причин много, это не только падение уровня Байкала, изменение климата, но и автомобилисты, которые выкидывают окурки на сухую обочину, бабушки, которые не видят ничего плохого в том, что палят траву. Есть те, кто поджигает намеренно – это отдельная тема, которую нужно обсуждать с компетентными органами.
Когда мы начинали тушить торфяники, мы даже не знали, что это такое. Мы пришли, на месте научились и отработали методы и технологию тушения таких возгораний.
Этот «змей Горыныч» травит целые села. Кстати, Кабанск, к примеру, страдает от этой напасти уже десять лет. И у меня вопрос: у нас есть казачество, где оно в этой ситуации? Если вы назвались казаками, так давайте, соответствуйте. Помогайте пожары тушить. Где вы?
О мечтах
Я продолжаю мечтать. И когда у меня появляется мечта, я ее осуществляю.
Посмотрел на гору «Спящий лев», подумал, сколько можно ее разрушать? На машинах туда заезжали даже те люди, которые должны охранять природу. Тогда я нарисовал схему, как можно это остановить. Мы сделали ступеньки, загородили проезд воротами. Теперь гора не разрушается.
Возникла у меня мечта построить дорожку для людей на колясках в Байкальском заповеднике. Никто не верил в это. Мы построили первые метры, и тут Владимир Владимирович (Путин. – Прим. ред.) решил развивать экотуризм. Этот проект реализовался в гораздо больших масштабах, чем я мечтал.
Сейчас я мечтаю реализовать проект Юго-Байкальской велодорожки протяженностью 500 километров – от Иркутска, через Кругобайкальскую железную дорогу, и до Улан-Удэ.
О «Большой Байкальской тропе»
Проект придумал в 1998 году. Эта идея меня в Гремячинске настигла. Как будто кто-то постучался сверху и сказал: «Андрей, надо же тропу строить». Тропа – это тщательно продуманный маршрут, с ровной предсказуемой поверхностью, коридором, обеспеченный техническими сооружениями-структурами, подпорными стенками, водоотводами, мостами, входными группами и т.д. Она может быть построена по разным стандартам, как для инвалидов, так и для спортивных туристов.
Нарисовал концепцию «Большой Байкальской тропы» за пару недель. Оказалось, здесь много чего заложено – экономика, социальная сфера, работа с детьми, улучшение жизни местных сообществ.
В США таких троп – 11, есть в Канаде, есть в Европе, Южной Корее и других странах. А у нас в стране ни одной. Наша тропа пока официально не зарегистрирована, не финансируется государством. Это многоцелевой, долгосрочный, масштабный проект, словом, вечный проект. Всегда есть что поправить.
О любви к Байкалу
Байкал – моя жизнь. Я здесь родился, впервые познакомился с Байкалом в шесть лет. Тогда я увидел, насколько он прекрасен. Хотя мне не с чем было сравнивать. Но и, побывав на Черном море, все равно понял, что Байкал чище, лучше.
У Антуана де Сент-Экзюпери в повести «Земля людей» (где он рассказывает о себе) его самолет упал в Сахаре, три дня в пустыне они не пили воду и погибали. После таких рассказов ты по-другому начинаешь относиться к воде, потому что это наша жизнь.
Поэтому страшно, что БЦБК спускает в чистую воду ядовитые отходы. Мы, видимо, совсем не боимся Бога – копаем выгребные ямы без бетонирования, бросаем горящие сигареты, бутылки, выжигаем и рубим лес. Я считаю, что мы живем в особенном месте и должны ему соответствовать. Пора это осознать и начинать жить не законами безудержного потребления, а жить, прислушиваясь к Байкалу, жить его законами.
В моей жизни были и неудачи, и разочарования. Но нельзя поддаваться унынию. Не надо разучиваться мечтать. Мы живем в особое время. Каждое испытание нужно рассматривать как награду от Бога. Нужно жить, работать, не бояться изменений, и тогда все получится.
Эльвира Долговых, «Номер один».
