Рекомендации от Сбербанка: Крупнейшие предприятия Бурятии гибнут при подозрительно схожих обстоятельствах
Последние годы были «урожайными» на истории о феерических закатах крупных промышленных компаний в Бурятии
У некоторых из них много общего. Например, схемы, по которым происходила гибель предприятий. Или их удушение?
Часто в этих историях мелькает Сбербанк. На первый взгляд, ничего удивительного. Крупнейший банк является кредитором множества компаний в республике. Отсюда, казалось бы, и его участие в делах о банкротстве.
Но ограничивается ли этим участие Сбербанка в бизнес-процессах в Бурятии? Или есть случаи, когда банк с государственным участием, точнее – его менеджмент, сам подталкивает предприятия к банкротствам?
«Добрый» банк и находчивый инвестор
Недавно стало известно, что бывший топ-менеджер многострадального «Макбура» Дмитрий Козлов обратился в Генпрокуратуру России с жалобой на Сбербанк. В документе подробно изложена версия гибели макаронной надежды Бурятии.
Республиканский мукомольно-макаронный комплекс был создан еще в 2007 году. Его активы оценивались в 350 миллионов рублей. Главным инвестором проекта выступил Сбербанк. Почти все имущество оказалось у него в залоге. В период мирового финансового кризиса 2008 года «Макбур» попал в полную зависимость от кредитора. С этого момента руководство фабрики должно было следовать рекомендациям Сбербанка, пишет интернет-газета sibirmi.ru.
А банк особо и не скрывал, что его целью является продажа имущества должника новому собственнику. Даже за половину суммы долга. При этом предложение самого Дмитрия Козлова выкупить фабрику было отклонено.
Оказалось, у Сбербанка уже есть на примете другой «инвестор». Ему-то банк и выделил 60 миллионов рублей под залог угля (видимо, другого имущества у «инвестора» не нашлось). Эти деньги вернулись в Сбербанк уже в качестве выкупа за долг «Макбура», а у мукомольно-макаронного комплекса Бурятии появился новый владелец.
Дальше начался натуральный финансовый КВН. Сбербанк предоставил новому хозяину «Макбура» кредит в 120 миллионов рублей. На благую, разумеется, цель – возобновление производства.
Но вместо этого новый владелец мукомольного-макаронного комплекса демонтирует оборудование и продает его за 57 миллионов рублей. Сам факт, что сделка прошла успешно, свидетельствует: каким-то чудесным образом импортное оборудование «Макбура» в этот раз избежало участи быть заложенным Сбербанку.
Финансовый итог всей этой комбинации, по версии экс-руководителя «Макбура», плачевен для большинства участников. Бурятия лишилась, возможно навсегда, мукомольно-макаронного комплекса. Сбербанк потерял 60 миллионов рублей на продаже долга мукомольно-макаронного комплекса за полцены «инвестору». Судьба 120 миллионов рублей, выделенных Сбербанком в качестве кредита «инвестору», доподлинно неизвестна.
Зато сам «инвестор» обогатился минимум на 57 миллионов рублей (цена проданного оборудования), максимум – на 177 миллионов, если присовокупить к цене оборудования сумму предоставленного «инвестору» 120-миллионного кредита.
При каких условиях могла быть проведена подобная многоходовка? На наш взгляд, при одном из двух: полном пренебрежении причастного к ней менеджмента Сбербанка своими обязанностями по обеспечению сохранности и возвратности средств кредитной организации (читай: акционеров, включая государство, и вкладчиков) и/или личной заинтересованности этого же менеджмента в обогащении «инвестора».
О том, что навязанный «Макбуру» Сбербанком «инвестор» был не случайным, пишет в своем заявлении в Генпрокуратуру РФ и экс-директор макаронной фабрики. А покупатель оборудования вполне мог быть заказчиком всей комбинации.
Сегодня на рынок Бурятии активно продвигаются «Байкальские макароны», которые производятся в Иркутской области, где, как известно, базируется и главный офис Байкальского банка Сбербанка России. Не там ли работает оборудование почившего в бозе «Макбура»? Если так, то надо признать, что иркутяне при участии заинтересованных менеджеров Сбербанка провернули блестящую операцию по созданию на своей территории нового производства и одновременному освобождению рынка сбыта в соседнем регионе.
Первая попытка
Еще один пример «чудес» от Сбербанка – «Улан-Удэ Стальмост». История тоже громкая и похожая на то, что случилось с «Макбуром». «Стальмост» попал в непростую ситуацию, потеряв заказы, но обретя огромные долги перед Сбербанком. Отличие в том, что здесь довести схему до конца не получилось. Пока.
Руководство предприятия, власти Бурятии и Сбербанк собрались и стали решать, что делать, как спасать тонущее предприятие. Банк, как и в истории с «Макбуром», пообещал найти инвестора-спасителя. В качестве такового был назван ИЗТМ – Иркутский завод тяжелого машиностроения.
– Мне на тот момент деваться было некуда. Мы разработали совместную дорожную карту. Они заявляли, что у них очень маленькие площади и техническая база. Но очень много заказов. У нас прекрасная техническая база, технологическое обеспечение, но заказов в настоящее время нет, – рассказывал нам Анатолий Суслов, директор «Улан-Удэ Стальмост».
Иркутяне уже зашли на «Стальмост». Обещали обеспечить загрузку завода. Но этого не произошло. Увидев манипуляции, происходящие вокруг одного из флагманов промышленности Бурятии, Анатолий Суслов забил тревогу. Он выступил с заявлениями о «рейдерском захвате» и поднял информационную волну.
В итоге инвестор, заведенный Сбербанком, отступил. Но на этом история не закончилась.
Иркутские корни
Сбербанк пошел другим путем. В мае 2016 года в Арбитражный суд было подано заявление о банкротстве Анатолия Суслова как физлица. Буквально через пару дней заявление отозвали. Но в июне заявление о банкротстве директора завода было подано Сбербанком повторно.
Сумма долга Анатолия Суслова перед Сбербанком пока не известна. Возможно, она возникла из поручительства директора по кредиту предприятия. Это распространенная практика банков – выдавать кредиты юридическим лицам под личные поручительства генеральных директоров. Во всяком случае, в «Улан-Удэ Стальмост» сообщили, что долг Анатолия Суслова перед Сбербанком «напрямую связан с деятельностью завода».
В то же время банкам, как правило, невыгодно банкротить своих должников. Ведь суммы долга с процентами обычно превышают стоимость их личного имущества, на которое может быть обращено взыскание в рамках процедуры банкротства. Да и реализовать имущество не так уж просто, особенно в условиях кризиса.
Но в данном случае, вероятно, Сбербанк рассчитывает получить акции «Улан-Удэ Стальмост», которые могут принадлежать Анатолию Суслову. А значит, и доступ к управлению предприятием, принятию судьбоносных для него решений.
Кроме того, в случае банкротства физического лица, по закону оно будет лишено права занимать руководящие должности в хозяйственных обществах сроком на три года.
Поэтому можно предположить, что иск о банкротстве Анатолия Суслова – это один из способов получения Сбербанком контроля над «Улан-Удэ Стальмост».
Сам же завод уже пытались банкротить, и не раз. Иски поступали от самого Сбербанка, от налоговой службы, от компаний вроде «Истра-МК» и «ТК Байкалтрансгруппа».
Но завод пока еще держится. «Заказы есть. Не в том объеме, который нужен для безубыточного производства. Но мы работаем, заказы есть, и появляются новые, – сообщил «Байкал-Daily» заместитель директора завода Алексей Суслов.
Впрочем, это не значит, что мостостроительный гигант в безопасности. Долги его по-прежнему велики: он должен Сбербанку более миллиарда рублей, и последний вряд ли отступится.
Есть версия, что в приобретении «Улан-Удэ Стальмост» может быть заинтересован сын иркутского губернатора Андрей Левченко. В его активах такие компании, как ЗАО «Стальконструкция», ООО «Усольский завод металлоконструкций», ООО «Ангарскстальконструкция», ООО «Сибстальмонтаж», ООО «Управление Механизации «Стальконструкция». Можно сказать, что он контролирует немалую долю этого вида промышленности в Восточной Сибири.
Не местные масштабы
Не стоит думать, однако, что в Бурятии Сбербанк реализует какие-то уникальные схемы. Нет, подобное происходит по всей России. Атакам Сбербанка подвергались такие компании, как ООО «Шушенская марка», производящая алкоголь, омское предприятие «Мостовик» и целый ряд других.
Одна из самых скандальных историй – судьба предприятия «Павловскгранит», в процессе которого оно было неверно оценено. В 2012 году работники этого предприятия писали Владимиру Путину, Дмитрию Медведеву, депутатам Госдумы и руководству Следственного комитета России.
Подвергся подобным действиям Сбербанка один из крупнейших российских производителей энергооборудования – завод «Энергомаш». Его владельца попросту отправили за решетку. А главе промышленного холдинга «МАИР» пришлось покинуть страну, чтобы избежать подобной участи.
Схема, как правило, типовая. Сначала предприятию предлагают кредит на выгодных условиях. Все идет хорошо до первого сбоя в обслуживании долга. Причин может быть множество – кризис, изменения на рынке, внезапное повышенное внимание налоговых органов, уголовное дело и т.п. Есть мнение, что банк может сам искусственно создать ситуацию, когда заемщик засбоит. После чего банком выдвигается требование о досрочном возврате всего кредита. В результате предприятие оказывается в полной власти банковского менеджмента.
В закошмаривании бизнеса, вопреки всеобщему мнению, виновата не только налоговая. Есть и другие крупные «хищники». В том числе из тех, кто на публике благостно обещает бизнесу «зеленый свет».
Артем Самсонов, «Номер один».
Часто в этих историях мелькает Сбербанк. На первый взгляд, ничего удивительного. Крупнейший банк является кредитором множества компаний в республике. Отсюда, казалось бы, и его участие в делах о банкротстве.
Но ограничивается ли этим участие Сбербанка в бизнес-процессах в Бурятии? Или есть случаи, когда банк с государственным участием, точнее – его менеджмент, сам подталкивает предприятия к банкротствам?
«Добрый» банк и находчивый инвестор
Недавно стало известно, что бывший топ-менеджер многострадального «Макбура» Дмитрий Козлов обратился в Генпрокуратуру России с жалобой на Сбербанк. В документе подробно изложена версия гибели макаронной надежды Бурятии.
Республиканский мукомольно-макаронный комплекс был создан еще в 2007 году. Его активы оценивались в 350 миллионов рублей. Главным инвестором проекта выступил Сбербанк. Почти все имущество оказалось у него в залоге. В период мирового финансового кризиса 2008 года «Макбур» попал в полную зависимость от кредитора. С этого момента руководство фабрики должно было следовать рекомендациям Сбербанка, пишет интернет-газета sibirmi.ru.
А банк особо и не скрывал, что его целью является продажа имущества должника новому собственнику. Даже за половину суммы долга. При этом предложение самого Дмитрия Козлова выкупить фабрику было отклонено.
Оказалось, у Сбербанка уже есть на примете другой «инвестор». Ему-то банк и выделил 60 миллионов рублей под залог угля (видимо, другого имущества у «инвестора» не нашлось). Эти деньги вернулись в Сбербанк уже в качестве выкупа за долг «Макбура», а у мукомольно-макаронного комплекса Бурятии появился новый владелец.
Дальше начался натуральный финансовый КВН. Сбербанк предоставил новому хозяину «Макбура» кредит в 120 миллионов рублей. На благую, разумеется, цель – возобновление производства.
Но вместо этого новый владелец мукомольного-макаронного комплекса демонтирует оборудование и продает его за 57 миллионов рублей. Сам факт, что сделка прошла успешно, свидетельствует: каким-то чудесным образом импортное оборудование «Макбура» в этот раз избежало участи быть заложенным Сбербанку.
Финансовый итог всей этой комбинации, по версии экс-руководителя «Макбура», плачевен для большинства участников. Бурятия лишилась, возможно навсегда, мукомольно-макаронного комплекса. Сбербанк потерял 60 миллионов рублей на продаже долга мукомольно-макаронного комплекса за полцены «инвестору». Судьба 120 миллионов рублей, выделенных Сбербанком в качестве кредита «инвестору», доподлинно неизвестна.
Зато сам «инвестор» обогатился минимум на 57 миллионов рублей (цена проданного оборудования), максимум – на 177 миллионов, если присовокупить к цене оборудования сумму предоставленного «инвестору» 120-миллионного кредита.
При каких условиях могла быть проведена подобная многоходовка? На наш взгляд, при одном из двух: полном пренебрежении причастного к ней менеджмента Сбербанка своими обязанностями по обеспечению сохранности и возвратности средств кредитной организации (читай: акционеров, включая государство, и вкладчиков) и/или личной заинтересованности этого же менеджмента в обогащении «инвестора».
О том, что навязанный «Макбуру» Сбербанком «инвестор» был не случайным, пишет в своем заявлении в Генпрокуратуру РФ и экс-директор макаронной фабрики. А покупатель оборудования вполне мог быть заказчиком всей комбинации.
Сегодня на рынок Бурятии активно продвигаются «Байкальские макароны», которые производятся в Иркутской области, где, как известно, базируется и главный офис Байкальского банка Сбербанка России. Не там ли работает оборудование почившего в бозе «Макбура»? Если так, то надо признать, что иркутяне при участии заинтересованных менеджеров Сбербанка провернули блестящую операцию по созданию на своей территории нового производства и одновременному освобождению рынка сбыта в соседнем регионе.
Первая попытка
Еще один пример «чудес» от Сбербанка – «Улан-Удэ Стальмост». История тоже громкая и похожая на то, что случилось с «Макбуром». «Стальмост» попал в непростую ситуацию, потеряв заказы, но обретя огромные долги перед Сбербанком. Отличие в том, что здесь довести схему до конца не получилось. Пока.
Руководство предприятия, власти Бурятии и Сбербанк собрались и стали решать, что делать, как спасать тонущее предприятие. Банк, как и в истории с «Макбуром», пообещал найти инвестора-спасителя. В качестве такового был назван ИЗТМ – Иркутский завод тяжелого машиностроения.
– Мне на тот момент деваться было некуда. Мы разработали совместную дорожную карту. Они заявляли, что у них очень маленькие площади и техническая база. Но очень много заказов. У нас прекрасная техническая база, технологическое обеспечение, но заказов в настоящее время нет, – рассказывал нам Анатолий Суслов, директор «Улан-Удэ Стальмост».
Иркутяне уже зашли на «Стальмост». Обещали обеспечить загрузку завода. Но этого не произошло. Увидев манипуляции, происходящие вокруг одного из флагманов промышленности Бурятии, Анатолий Суслов забил тревогу. Он выступил с заявлениями о «рейдерском захвате» и поднял информационную волну.
В итоге инвестор, заведенный Сбербанком, отступил. Но на этом история не закончилась.
Иркутские корни
Сбербанк пошел другим путем. В мае 2016 года в Арбитражный суд было подано заявление о банкротстве Анатолия Суслова как физлица. Буквально через пару дней заявление отозвали. Но в июне заявление о банкротстве директора завода было подано Сбербанком повторно.
Сумма долга Анатолия Суслова перед Сбербанком пока не известна. Возможно, она возникла из поручительства директора по кредиту предприятия. Это распространенная практика банков – выдавать кредиты юридическим лицам под личные поручительства генеральных директоров. Во всяком случае, в «Улан-Удэ Стальмост» сообщили, что долг Анатолия Суслова перед Сбербанком «напрямую связан с деятельностью завода».
В то же время банкам, как правило, невыгодно банкротить своих должников. Ведь суммы долга с процентами обычно превышают стоимость их личного имущества, на которое может быть обращено взыскание в рамках процедуры банкротства. Да и реализовать имущество не так уж просто, особенно в условиях кризиса.
Но в данном случае, вероятно, Сбербанк рассчитывает получить акции «Улан-Удэ Стальмост», которые могут принадлежать Анатолию Суслову. А значит, и доступ к управлению предприятием, принятию судьбоносных для него решений.
Кроме того, в случае банкротства физического лица, по закону оно будет лишено права занимать руководящие должности в хозяйственных обществах сроком на три года.
Поэтому можно предположить, что иск о банкротстве Анатолия Суслова – это один из способов получения Сбербанком контроля над «Улан-Удэ Стальмост».
Сам же завод уже пытались банкротить, и не раз. Иски поступали от самого Сбербанка, от налоговой службы, от компаний вроде «Истра-МК» и «ТК Байкалтрансгруппа».
Но завод пока еще держится. «Заказы есть. Не в том объеме, который нужен для безубыточного производства. Но мы работаем, заказы есть, и появляются новые, – сообщил «Байкал-Daily» заместитель директора завода Алексей Суслов.
Впрочем, это не значит, что мостостроительный гигант в безопасности. Долги его по-прежнему велики: он должен Сбербанку более миллиарда рублей, и последний вряд ли отступится.
Есть версия, что в приобретении «Улан-Удэ Стальмост» может быть заинтересован сын иркутского губернатора Андрей Левченко. В его активах такие компании, как ЗАО «Стальконструкция», ООО «Усольский завод металлоконструкций», ООО «Ангарскстальконструкция», ООО «Сибстальмонтаж», ООО «Управление Механизации «Стальконструкция». Можно сказать, что он контролирует немалую долю этого вида промышленности в Восточной Сибири.
Не местные масштабы
Не стоит думать, однако, что в Бурятии Сбербанк реализует какие-то уникальные схемы. Нет, подобное происходит по всей России. Атакам Сбербанка подвергались такие компании, как ООО «Шушенская марка», производящая алкоголь, омское предприятие «Мостовик» и целый ряд других.
Одна из самых скандальных историй – судьба предприятия «Павловскгранит», в процессе которого оно было неверно оценено. В 2012 году работники этого предприятия писали Владимиру Путину, Дмитрию Медведеву, депутатам Госдумы и руководству Следственного комитета России.
Подвергся подобным действиям Сбербанка один из крупнейших российских производителей энергооборудования – завод «Энергомаш». Его владельца попросту отправили за решетку. А главе промышленного холдинга «МАИР» пришлось покинуть страну, чтобы избежать подобной участи.
Схема, как правило, типовая. Сначала предприятию предлагают кредит на выгодных условиях. Все идет хорошо до первого сбоя в обслуживании долга. Причин может быть множество – кризис, изменения на рынке, внезапное повышенное внимание налоговых органов, уголовное дело и т.п. Есть мнение, что банк может сам искусственно создать ситуацию, когда заемщик засбоит. После чего банком выдвигается требование о досрочном возврате всего кредита. В результате предприятие оказывается в полной власти банковского менеджмента.
В закошмаривании бизнеса, вопреки всеобщему мнению, виновата не только налоговая. Есть и другие крупные «хищники». В том числе из тех, кто на публике благостно обещает бизнесу «зеленый свет».
Артем Самсонов, «Номер один».
