Правительство Бурятии сократят
Комиссия по административной реформе во главе с Владимиром Гейдебрехтом в обстановке полной секретности ведет свою работу. Общественности не доступны ни концепция реформы, ни тем более какие-то ее детали. Вообще, произнесенный вслух в коридорах власти вопрос "Что будет с правительством?" считается неприличным. По общему мнению наблюдателей, реформа скорее всего сведется к попытке простого копирования федеральной. Если это произойдет, через 5-10 лет Бурятии скорее всего не будет вообще.
Ползучая централизация
Правительство Бурятии сегодня в основе своей имеет советскую модель управления начала 80-х. Перед государственной машиной тогда была поставлена вполне четкая цель: построение коммунизма к 2000 году. Это широкое понятие на практике включало в себя развитие внутренней экономики таким образом, чтобы минимизировать влияние остального мира. Выстраивались общесоюзные производственные цепочки с конечной целью обеспечить страну всем.
Правительство Бурятии было приводным ремнем общесоветского кабинета министров. Сорок республиканских министерств на месте руководили предприятиями, регламентировали местные особенности хозяйственной жизни. Вместе с экономикой республиканская власть контролировала и все политические институты: руководство СМИ, МВД, судьи и прокуроры назначались при участии местной власти.
С тех пор утекло много воды. Заявленный Конституцией федерализм на практике обернулся последовательным отъемом властных полномочий у республиканских властей в пользу Москвы. Назначение чиновников в федеральные структуры теперь происходит без согласования с республиканскими властями. Судьи и прокуроры вместе с руководством МВД назначаются Москвой, а БГТРК — филиал московской же телекомпании.
Технократические функции нашего правительства за последнее десятилетие также существенно сократились. Какая-то часть предприятий республики тихо умерла, какая-то приватизировалась. Выжившие гиганты промышленности республики сплошь и рядом контролируются напрямую из Москвы, и москвичам интересоваться мнением бурятских чиновников незачем. В итоге Министерство промышленности Бурятии как сапожник без сапог — руководящему аппарату нечем руководить.
В сухом остатке республиканский бюджет — около 15 млрд рублей в год. Но и он наполовину формируется дотациями из Москвы. Кто музыку заказывает, тот девушку и танцует.
Байкальская республика
Пройдет еще какое-то время, сменится поколение чиновников, и все позабудут, что когда-то местная власть решала серьезные вопросы. В этих условиях совершенно справедливо встает вопрос: а зачем вам вообще местная власть? И наше правительство с готовностью в телекамеры отвечает: "Мы уже согласны". Сообщения о начале обсуждения вопроса слияния Бурятии и Иркутской области с начала весны стали регулярно появляться в СМИ. Иркутяне называют новообразование "Байкальская губерния", жители Бурятии — "Байкальская республика". И вроде как слияние уже свершившийся факт, осталось решить технические вопросы.
Вопрос о том, лучше нам будет от слияния или хуже — из области риторических. Да и, собственно, до слияния дело дойдет — если дойдет — только к концу десятилетия. А сейчас необходимо приводить в соответствие саму суть нашей местной власти с реалиями времени. Существующая система себя не просто изжила, она тормозит развитие Бурятии, съедает ее и без того незначительные ресурсы. Просто потому что эта система несовместима с нынешней жизнью. Из экономики республики изымаются миллионы рублей в виде налогов, изымаются и уходят в песок. С либеральной точки зрения нам вообще следует разогнать правительство, а республиканскую долю налогов оставить полностью предприятиям. Прямой положительный эффект.
Однако больший эффект может получиться, если огромные для Бурятии средства, изымаемые из экономики государством, будут эффективно использованы для развития. Но для этого Бурятии следует определиться с целью своего существования. И тут как раз огромное непаханое поле. Что можно назвать целью? Удвоение ВВП? Уполовинивание бедности? Или, например, конкретно — превращение Бурятии в мировой центр туризма?
Вещь в себе
Специалисты подсчитали, что для становления туризма на Байкале как значимой отрасли нужно вложить 2-3 миллиарда долларов. При годовом бюджете в 500 миллионов долларов Бурятии это вполне по силам. 10 лет работы над этой целью — и весь мир будет ездить отдыхать к нам. Для реализации этой цели правительство необходимо лишь в виде организатора инвестиционного процесса. Правительство должно решать, куда вкладывать, что строить и вести контроль за соблюдением экологического законодательства. В крупных компаниях подобный по масштабам инвестиционный проект выполняет отдел из ста человек.
Но цель может быть другая. Например, консервация всякой хозяйственной деятельности на озере Байкал. В этом случае правительство Бурятии выполняло бы функции лоббирования соответствующего законодательства на федеральном уровне и выбивало бы деньги на природоохранные мероприятия. Обошлись бы и вовсе десятком человек.
Необходимость определиться с целями существования Бурятии как государственной единицы в составе России — самая насущная задача. В поисках подходов к реформированию правительства комиссия по административной реформе должна исходить из этих целей. Пока же происходит все с точностью до наоборот. Правительство Бурятии свято убеждено в собственной необходимости для республики, хотя ни один серьезный стратегический вопрос здесь уже давно не решается. Реформируясь, эта вещь в себе в первую очередь будет думать о судьбе конкретных чиновников, а не о Бурятии. Приведет это к тому, что когда реально встанет вопрос укрупнения регионов, Бурятию как несостоявшуюся государственную единицу попросту сократят без всяких вопросов.
Правительство Бурятии сегодня в основе своей имеет советскую модель управления начала 80-х. Перед государственной машиной тогда была поставлена вполне четкая цель: построение коммунизма к 2000 году. Это широкое понятие на практике включало в себя развитие внутренней экономики таким образом, чтобы минимизировать влияние остального мира. Выстраивались общесоюзные производственные цепочки с конечной целью обеспечить страну всем.
Правительство Бурятии было приводным ремнем общесоветского кабинета министров. Сорок республиканских министерств на месте руководили предприятиями, регламентировали местные особенности хозяйственной жизни. Вместе с экономикой республиканская власть контролировала и все политические институты: руководство СМИ, МВД, судьи и прокуроры назначались при участии местной власти.
С тех пор утекло много воды. Заявленный Конституцией федерализм на практике обернулся последовательным отъемом властных полномочий у республиканских властей в пользу Москвы. Назначение чиновников в федеральные структуры теперь происходит без согласования с республиканскими властями. Судьи и прокуроры вместе с руководством МВД назначаются Москвой, а БГТРК — филиал московской же телекомпании.
Технократические функции нашего правительства за последнее десятилетие также существенно сократились. Какая-то часть предприятий республики тихо умерла, какая-то приватизировалась. Выжившие гиганты промышленности республики сплошь и рядом контролируются напрямую из Москвы, и москвичам интересоваться мнением бурятских чиновников незачем. В итоге Министерство промышленности Бурятии как сапожник без сапог — руководящему аппарату нечем руководить.
В сухом остатке республиканский бюджет — около 15 млрд рублей в год. Но и он наполовину формируется дотациями из Москвы. Кто музыку заказывает, тот девушку и танцует.
Байкальская республика
Пройдет еще какое-то время, сменится поколение чиновников, и все позабудут, что когда-то местная власть решала серьезные вопросы. В этих условиях совершенно справедливо встает вопрос: а зачем вам вообще местная власть? И наше правительство с готовностью в телекамеры отвечает: "Мы уже согласны". Сообщения о начале обсуждения вопроса слияния Бурятии и Иркутской области с начала весны стали регулярно появляться в СМИ. Иркутяне называют новообразование "Байкальская губерния", жители Бурятии — "Байкальская республика". И вроде как слияние уже свершившийся факт, осталось решить технические вопросы.
Вопрос о том, лучше нам будет от слияния или хуже — из области риторических. Да и, собственно, до слияния дело дойдет — если дойдет — только к концу десятилетия. А сейчас необходимо приводить в соответствие саму суть нашей местной власти с реалиями времени. Существующая система себя не просто изжила, она тормозит развитие Бурятии, съедает ее и без того незначительные ресурсы. Просто потому что эта система несовместима с нынешней жизнью. Из экономики республики изымаются миллионы рублей в виде налогов, изымаются и уходят в песок. С либеральной точки зрения нам вообще следует разогнать правительство, а республиканскую долю налогов оставить полностью предприятиям. Прямой положительный эффект.
Однако больший эффект может получиться, если огромные для Бурятии средства, изымаемые из экономики государством, будут эффективно использованы для развития. Но для этого Бурятии следует определиться с целью своего существования. И тут как раз огромное непаханое поле. Что можно назвать целью? Удвоение ВВП? Уполовинивание бедности? Или, например, конкретно — превращение Бурятии в мировой центр туризма?
Вещь в себе
Специалисты подсчитали, что для становления туризма на Байкале как значимой отрасли нужно вложить 2-3 миллиарда долларов. При годовом бюджете в 500 миллионов долларов Бурятии это вполне по силам. 10 лет работы над этой целью — и весь мир будет ездить отдыхать к нам. Для реализации этой цели правительство необходимо лишь в виде организатора инвестиционного процесса. Правительство должно решать, куда вкладывать, что строить и вести контроль за соблюдением экологического законодательства. В крупных компаниях подобный по масштабам инвестиционный проект выполняет отдел из ста человек.
Но цель может быть другая. Например, консервация всякой хозяйственной деятельности на озере Байкал. В этом случае правительство Бурятии выполняло бы функции лоббирования соответствующего законодательства на федеральном уровне и выбивало бы деньги на природоохранные мероприятия. Обошлись бы и вовсе десятком человек.
Необходимость определиться с целями существования Бурятии как государственной единицы в составе России — самая насущная задача. В поисках подходов к реформированию правительства комиссия по административной реформе должна исходить из этих целей. Пока же происходит все с точностью до наоборот. Правительство Бурятии свято убеждено в собственной необходимости для республики, хотя ни один серьезный стратегический вопрос здесь уже давно не решается. Реформируясь, эта вещь в себе в первую очередь будет думать о судьбе конкретных чиновников, а не о Бурятии. Приведет это к тому, что когда реально встанет вопрос укрупнения регионов, Бурятию как несостоявшуюся государственную единицу попросту сократят без всяких вопросов.