Картофельное горе
В Нижнем Торее почти каждая семья выкопала по триста мешков картофеля. Им забиты все подвалы, заставлены сараи, картофель хранится даже в домах, загромождая спальни и кухни. Нищие сельчане, вынужденные существовать лишь за счет продажи овощей, не могут скрыть слез, глядя на свой диковинный урожай: "Лучше бы ее совсем не уродилась, ведь все равно выбрасывать придется!" Урожай большой, цены падают, крестьяне разоряются.
В ведении поселковой администрации села Нижний Торей, Джидинского района располагается еще два небольших села: Шартыкей и Хулдат. Общее население — около полутора тысяч человек, для которых занятие огородничеством всегда было основным способом выживания. В восьмидесятые годы здесь был знаменитый торейский совхоз, в начале девяностых гремел конный завод, где разводили племенных тяжеловозов, работала большая птицефабрика. У торейцев была работа, и только небольшая часть жителей занималась тогда своим подворьем ради основного заработка. Сегодня официально работают лишь те, кто числится в бюджетных организациях: на почте, в школе, отделении электросвязи и лесничестве. Основная часть надеется только на себя и свой огород. От бывшего колхоза осталось только небольшое СПК, где выращиванием хлеба занимается 25 человек, да и тем не везет: в этом году обрабатываемые поля завалило снегом. Пшеницу убрать еще не успели, и теперь весь урожай под вопросом.
— Наше село может являться показательным, типичным отражением любого среднестатистического российского села, — говорит глава поселковой нижне-торейской администрации Иннокентий Москвитин. — Все те же проблемы — безработица, алкоголизм. Но все-таки мы не падаем духом. Традиционно стремимся выжить с помощью своих огородов. В среднем торейцы выкапывают около тысячи тонн картофеля, в лучшие годы продать удавалось около четырехсот тонн. В этом году какая-то катастрофа: картофеля еще больше, чем раньше, а покупать никто не спешит.
В семье Екатерины Ивановой, в прошлом передовой доярки, а сейчас безработной, урожай составил 370 мешков картошки, копали всей семьей вместе с сыном и дочерью 25 дней. Сейчас двести мешков у нее хранится в подполье, остальные во дворе и сараях. Вот-вот начнутся серьезные заморозки, и уже никакие покрывала, согревающие картофельные горы, положение не спасут. Реально, по словам Анны Алексеевны, вместе с запасом на семена их семье потребуется лишь двадцать мешков. Остальное они, как всегда, планировали продать и жить на полученные деньги предстоящую зиму. Только никто за картошкой на этот раз не едет. В прошлые годы, рассказала хозяйка, в селе картофель скупали армяне. По два рубля за килограмм брали, а сами сдавали его по три с половиной в близлежащие военные части. Торейцы особо не шиковали, но точно знали, что хоть какие-то стабильные деньги будут. Этой осенью по неизвестной причине армянская компания пропала, и теперь сельчане смотрят на все эти горы добра с нескрываемой грустью.
— Лучше бы она вовсе не уродилась, — со слезами на глазах рассказывает одинокая мать троих детей Людмила Ершова. — Это ведь нелегкий труд, я с детьми выкопала 120 мешков, планировали магнитофон купить, стиральную машину, новый чайник, а реально удалось приобрести лишь муку, да и тут обманули — серую подсунули.
Кроме предпринимателей из сельского магазина "Эврика", которые дают мешок муки за шесть мешков картофеля, наведываются в Нижний Торей и коммерсанты, меняющие на овощи китайскую одежду. Рассказывают, что одна мужская рубашка у них стоит четыре мешка, обувь подороже — пять-шесть за ботинки, обменивают игрушки, бытовые приборы. Раньше проезжали через кяхтинскую границу монголы и в обмен на картофель привозили на своих грузовиках комбикорм. В этом году скупщиков либо совсем нет, либо дают 80, а то и 60 рублей за мешок.
— Стыдно сказать даже, на прошлой неделе приехали из УланУдэ и пообещали забрать по 100 рублей, — жалуется заслуженный птицевод Татьяна Соколова, — а когда через несколько дней подогнали машину, то сказали, больше, чем за 60 не возьмут. Что нам делать? Продали, ведь больше-то все равно никто не едет.
Жители деревни полностью зависят от уровня цен на сельхозпродукцию. Даже продав сто мешков картофеля по предлагаемой цене в 60 рублей, крестьянское хозяйство выручит всего 6 тысяч. В условиях, когда это единственный источник живых денег, растянуть такую сумму на семью из нескольких человек до следующего урожая невозможно. Однако что делать — никто не знает.
— Вините меня, сколько хотите, ругайте, но я не знаю, как решить эту проблему, — отвечает на вопрос, что делать со всем этим "картофельным счастьем" глава поселковой администрации Иннокентий Москвитин. — Я всем сердцем мечтаю, чтобы наконец пришел кто-нибудь и сказал, что будет гарантированно закупать у нас картофель в крупном объеме, но таких людей нет. Кто должен заниматься решением вопросов реализации сельхозпродуктов, не знаю. У нас не только картошка стабильно в десятикратном объеме родится, здесь и свеклы много, и моркови. Только скажи, и все село кинется выращивать овощи, если люди будут уверены, что осенью получат за это настоящие деньги. Только пока, к сожалению, никому наши труды не нужны. В Улан-Удэ рынок заполонили китайцы, со своими дешевыми, но со всякими химическими добавками овощами, и теперь мало кто едет в район за нашими. Если удастся решить "картофельную проблему" осенью, и мы его куда-нибудь распихаем, то все равно весной придется снова вычищать погреба и раскладывать картофель по дворам. Хоть бы на спиртзавод гнилую картошку принимать начали, может тогда заживем?
— Наше село может являться показательным, типичным отражением любого среднестатистического российского села, — говорит глава поселковой нижне-торейской администрации Иннокентий Москвитин. — Все те же проблемы — безработица, алкоголизм. Но все-таки мы не падаем духом. Традиционно стремимся выжить с помощью своих огородов. В среднем торейцы выкапывают около тысячи тонн картофеля, в лучшие годы продать удавалось около четырехсот тонн. В этом году какая-то катастрофа: картофеля еще больше, чем раньше, а покупать никто не спешит.
В семье Екатерины Ивановой, в прошлом передовой доярки, а сейчас безработной, урожай составил 370 мешков картошки, копали всей семьей вместе с сыном и дочерью 25 дней. Сейчас двести мешков у нее хранится в подполье, остальные во дворе и сараях. Вот-вот начнутся серьезные заморозки, и уже никакие покрывала, согревающие картофельные горы, положение не спасут. Реально, по словам Анны Алексеевны, вместе с запасом на семена их семье потребуется лишь двадцать мешков. Остальное они, как всегда, планировали продать и жить на полученные деньги предстоящую зиму. Только никто за картошкой на этот раз не едет. В прошлые годы, рассказала хозяйка, в селе картофель скупали армяне. По два рубля за килограмм брали, а сами сдавали его по три с половиной в близлежащие военные части. Торейцы особо не шиковали, но точно знали, что хоть какие-то стабильные деньги будут. Этой осенью по неизвестной причине армянская компания пропала, и теперь сельчане смотрят на все эти горы добра с нескрываемой грустью.
— Лучше бы она вовсе не уродилась, — со слезами на глазах рассказывает одинокая мать троих детей Людмила Ершова. — Это ведь нелегкий труд, я с детьми выкопала 120 мешков, планировали магнитофон купить, стиральную машину, новый чайник, а реально удалось приобрести лишь муку, да и тут обманули — серую подсунули.
Кроме предпринимателей из сельского магазина "Эврика", которые дают мешок муки за шесть мешков картофеля, наведываются в Нижний Торей и коммерсанты, меняющие на овощи китайскую одежду. Рассказывают, что одна мужская рубашка у них стоит четыре мешка, обувь подороже — пять-шесть за ботинки, обменивают игрушки, бытовые приборы. Раньше проезжали через кяхтинскую границу монголы и в обмен на картофель привозили на своих грузовиках комбикорм. В этом году скупщиков либо совсем нет, либо дают 80, а то и 60 рублей за мешок.
— Стыдно сказать даже, на прошлой неделе приехали из УланУдэ и пообещали забрать по 100 рублей, — жалуется заслуженный птицевод Татьяна Соколова, — а когда через несколько дней подогнали машину, то сказали, больше, чем за 60 не возьмут. Что нам делать? Продали, ведь больше-то все равно никто не едет.
Жители деревни полностью зависят от уровня цен на сельхозпродукцию. Даже продав сто мешков картофеля по предлагаемой цене в 60 рублей, крестьянское хозяйство выручит всего 6 тысяч. В условиях, когда это единственный источник живых денег, растянуть такую сумму на семью из нескольких человек до следующего урожая невозможно. Однако что делать — никто не знает.
— Вините меня, сколько хотите, ругайте, но я не знаю, как решить эту проблему, — отвечает на вопрос, что делать со всем этим "картофельным счастьем" глава поселковой администрации Иннокентий Москвитин. — Я всем сердцем мечтаю, чтобы наконец пришел кто-нибудь и сказал, что будет гарантированно закупать у нас картофель в крупном объеме, но таких людей нет. Кто должен заниматься решением вопросов реализации сельхозпродуктов, не знаю. У нас не только картошка стабильно в десятикратном объеме родится, здесь и свеклы много, и моркови. Только скажи, и все село кинется выращивать овощи, если люди будут уверены, что осенью получат за это настоящие деньги. Только пока, к сожалению, никому наши труды не нужны. В Улан-Удэ рынок заполонили китайцы, со своими дешевыми, но со всякими химическими добавками овощами, и теперь мало кто едет в район за нашими. Если удастся решить "картофельную проблему" осенью, и мы его куда-нибудь распихаем, то все равно весной придется снова вычищать погреба и раскладывать картофель по дворам. Хоть бы на спиртзавод гнилую картошку принимать начали, может тогда заживем?