Квартира раздора
Присяжных стало на двух меньше
Всю предшествующую неделю сторонами обвинения и защиты решались процессуальные вопросы, рассмотрение которых при присяжных запрещено законом.
На очередном заседании из списка присяжных заседателей было исключено двое присяжных, которые по не зависящим от них обстоятельствам не смогут дальше участвовать в рассмотрении дела. В итоге осталось 16 присяжных.
Сторона обвинения начала заседание с исследования вещественных доказательств — трех полотенец со следами крови, изъятых с места происшествия. Помощник судьи и секретарь удалились из зала и через пару минут внесли черный опечатанный пакет, в котором хранились тщательно запакованные в целлофан полотенца.
— Полотенце кухонное, изъятое на месте происшествия в ванной комнате, на нем обнаружены следы крови Жубрина в смеси крови потерпевшей Манзыревой Ларисы, — гособвинитель показывает всем присутствующим узорное полотенце, следом распечатывает еще два потемневших от крови вещдока.
Раненная собака
Затем приступили к опросу свидетелей. Каждому из них судья разъясняет права свидетеля и предупреждает об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Первым свидетелем выступил мужчина, который в день убийства, 2 февраля, недалеко от дома Манзыревых заметил раненную собаку, которая, как было установлено, принадлежала погибшей семье. По словам свидетеля, боксер был в ошейнике и с поводком, из ран сочилась кровь. Собака вела себя спокойно, даже уткнулась ему в руки и облизала. На часах было примерно 16.30. Мужчина огляделся по сторонам — боксера никто не искал. Раненную собаку он отвел в ветеринарную клинику, что неподалеку.
После опроса этого свидетеля на трибуну взошла одна из главных фигур стороны обвинения — родная сестра погибшей пенсионерки Валентина Хромых, признанная по делу потерпевшей. Председательствующий судья напомнил сторонам, чтобы вопросы к потерпевшей задавались в пределах тех обстоятельств, которые могут быть доведены до присяжных. Лишняя информация, не относящаяся к фабуле дела, недопустима.
Обвинение винит квартиру
Вопросы к Валентине Хромых касались многих моментов, в том числе взаимоотношений подсудимой Ирины Манзыревой с погибшими сестрой и матерью. Потерпевшая утверждала, что отношения в семье были непростые: Ирина претендовала на квартиру на Пушкина, из-за которой, по версии следствия, и произошло убийство.
Между тем, о конфликтах между Екатериной Прокопьевной и подсудимой потерпевшая знала только со слов погибшей сестры, сама свидетелем этих ссор она не была. Погибшая сестра рассказывала ей, что боится за жизнь дочери Ларисы. С текстом завещания потерпевшая не была знакома, но знала, что еще в 1999 году Екатерина Прокопьевна оставила все свое имущество, в том числе и квартиру, младшей Ларисе. Нотариально заверенный текст завещания был позже озвучен на заседании.
На вопрос гособвинителя о жилищно-бытовых условиях подсудимой Хромых сообщила, что Ирина проживала в засыпном домике на Бурводе. Адвокат Ирины поинтересовался, сколько может стоить этот домик, на что потерпевшая ответила, что "сам по себе он ничего не стоит, но земля под ним, по ее данным, может стоить около миллиона".
Секретный разговор
Следом за потерпевшей приступили к опросу свидетельницы, которая была знакомой Ларисы Манзыревой. Девушка покупала у погибшей косметику Avon и за два месяца до трагедии встречалась с Ларисой. Свидетельница сообщила, что в тот вечер на знакомой "не было лица". Она была явно чем-то расстроена. На все расспросы отвечала поначалу уклончиво, а потом решилась поделиться, предупредив, чтобы она никому об этом разговоре не рассказывала.
Со слов свидетельницы, Лариса рассказала, что накануне ей звонила сестра и сказала: "Убирайся из квартиры вместе с дочерью!"
Кроме заявленных ранее свидетелей, стороной обвинения были приглашены для дачи показаний еще двое: соседка семьи Манзыревых по лестничной клетке и двоюродная сестра убитой Екатерины Прокопьевны.
Два вскрика
Соседка рассказала, что 2 февраля около 14 часов дня слышала два чьих-то вскрика. Подошла к окну, потом к двери, послушала: ничего. Когда из Баргузина позвонила Валентина Хромых, которая была обеспокоена непонятным молчанием родственников, соседка пошла посмотреть квартиру Манзыревых. Никто не открывал, заглянула в замочную скважину: свет горит, вторая входная дверь открыта. Позже, когда приехали милиция и МЧС, женщина присутствовала при вскрытии квартиры Манзыревых.
— Екатерина Прокопьевна рассказывала мне, что Ирина была недовольна тем, что квартира ей не досталась, — сообщила свидетельница. — Екатерина говорила: "Если я умру, то она перешагнет через мой труп, а этих уничтожит".
Вместе с тем соседка ни разу не была свидетельницей конфликтов между матерью и дочерью или материальных претензий Ирины Манзыревой.
Далее были опрошены две свидетельницы, двоюродные сестры погибшей Екатерины Прокопьевны. Они также показали, что погибшие боялись Ирину. На вопрос адвоката, почему, в таком случае, никто из родственников не обратился по этому поводу в милицию, свидетельница ответила: "Не хотели выносить сор из избы". Обе женщины рассказали, что знали о квартирных притязаниях Ирины со слов погибшей, сами ссор между ними не слышали, подсудимую Ирину видели за 8—10 лет до трагедии.
Допрос свидетелей продолжался весь рабочий день. Следующее заседание с участием присяжных заседателей пришлось перенести: внезапно заболела одна из присяжных, входящая в основной состав коллегии.
Журналистам, наблюдающим за ходом процесса, запрещено освещать вопросы процессуального характера, сообщать данные о личностях подсудимых, потерпевших и свидетелей, а также давать им характеристики. По закону это может быть расценено как вмешательство в деятельность суда и оказание влияния на присяжных.