Объездчик вертолетов
Почти каждый вертолет, выходящий из цехов авиазавода, впервые взлетает под управлением Юрия Кожнякова.
Почти каждый вертолет, выходящий из цехов авиазавода, впервые взлетает под управлением Юрия Кожнякова.
Юрию Кожнякову, летчику–испытателю Улан-Удэнского авиазавода, в первом полете, который случился у него в четырнадцать лет, хотелось петь. Слова песни «Широка страна моя родная» так и рвались с губ. Чистый восторг от бескрайнего неба остался в памяти самым ярким воспоминанием. Сейчас, каждый день, испытывая новые вертолеты, он ощущает такие же эмоции. Хочется петь, но времени на песни нет. Пять дней в неделю Юрий Гениевич за штурвалом нового летательного аппарата.
- Начал я с планера. Пришел в ДОСААФ у себя в родном городе Пензе. Эта организация в то время очень многое делала для ребят. Меня сразу заинтересовал планеризм. Конечно, свою роль сыграла героика профессии летчика. Примером для меня был Валерий Чкалов. В то время я не думал о заработках и о том, как понравиться девчонкам. На первом месте была романтика, - вспоминает летчик.
3000 часов в небе
Сегодня в багаже Кожнякова 3000 часов в небе, служба в армии, военное училище. Конечно, в испытатели попадают не все. Многие приходят из гражданской авиации. Некоторые, как в случае Юрия Гениевича, становятся летчиками-испытателями после службы в армии. Он закончил старейшее в России высшее авиационное училище в Сызрани. Затем школу летчиков–испытателей в Актюбинске. Но сначала были войска. В 1993 году он был уже командиром вертолета. В 23 года ему доверили жизнь людей, и эта была огромная ответственность.
Кожняков испытывает вертолеты с 2006 года. Про нештатные ситуации говорит: «У летчиков они все штатные». Есть руководство по летным ситуациям - это толстая многостраничная книга. И в ней есть раздел «Особые случаи полета», который, по выражению летчика, написан кровью.
- Нештатные ситуации, конечно, были, но все замыливается, и сразу вспомнить что-то трудно. Помнится, была у меня вынужденная посадка, пассажирами были высокое военное начальство, пришлось сесть около деревни. Мои пассажиры опасности не заметили, только удивились и задавались вопросом, почему мы здесь сели и не долетели до места. Был случай, когда вертолет из-за турбулентности, как котенка, подбросило на десятки метров вверх. А один раз стая птиц врезалась в машину, это было похоже на обстрел из пулемета, - говорит летчик.
Когда все спокойно, Юрий Гениевич любит смотреть на землю, особенно ранней весной и осенью. Бурятия для него стала родной, ведь с 21 года он живет здесь. Сейчас Кожняков в звании подполковника. Небо для него -- это каждодневная работа, времени отвлекаться на что-то нет. Его, как и любого летчика, радует, что есть полеты, есть работа в небе. По его словам, немногим везет реализоваться в своей любимой профессии.
- Мне хочется идти на работу. Нет летчика, которому не нравится летать. Как в наших характеристиках обычно пишут: летать любит, летает уверенно. В 90-е годы мало летали. Сейчас, слава богу, работа есть, - говорит Юрий.
Боязнь высоты
Как ни парадоксально, но летчик-испытатель со стажем боится высоты. В горы не ходит. Подняться на высоту многоэтажного здания и посмотреть с крыши вниз - для него большое испытание. Прыгнуть в бассейн с вышки - тоже геройство.
- На открытой площадке у меня срабатывает здоровое чувство самосохранения. А в кабине чувствуешь себя защищенным. Там высота воспринимается по-другому. Ты доверяешь машине, доверяешь людям, которые ее делали, - говорит летчик.
В новый вертолет Дмитрий садится всегда с удовольствием и с интересом к новому аппарату. Испытания для него, как и прыжки с парашютом, - впрыск адреналина, сильные эмоции.
- Когда сажусь за штурвал, страха как такового нет. Есть уверенность в себе, - говорит Юрий.
Суеверия, как и у всех представителей опасных профессий, у летчиков тоже есть. Перед взлетом нельзя фотографироваться и говорить «последний». Употребляют обычно слово «крайний».
В семье Юрия Гениевича многие мужчины - летчики. Например, его младший брат Дмитрий тоже летчик–испытатель. У него около 2000 часов полетов. Испытывает вертолеты второй год. Кроме Дмитрия, еще два двоюродных брата Кожнякова тоже летчики-испытатели. И одиннадцатилетний Данила - сын Кожнякова - мечтает о небе. Впрочем, какое-то время назад он не мог выбрать, кем стать - моряком или летчиком, обе профессии мальчику очень нравились. Но эта дилемма после совета с отцом была решена так: нужно идти в морскую авиацию.
- Пока позволяет здоровье, буду летать, - говорит Юрий Кожняков. - Здоровье поэтому стараюсь беречь. Страшно горжусь, что бросил курить. Уже год никому не мешаю, не дымлю рядом. Мне нравится быть некурящим. Конечно, ведь первым делом - вертолеты. Это моя жизнь, синее небо и далекая земля под ногами.
Татьяна Хамханова, «Номер один».
Юрию Кожнякову, летчику–испытателю Улан-Удэнского авиазавода, в первом полете, который случился у него в четырнадцать лет, хотелось петь. Слова песни «Широка страна моя родная» так и рвались с губ. Чистый восторг от бескрайнего неба остался в памяти самым ярким воспоминанием. Сейчас, каждый день, испытывая новые вертолеты, он ощущает такие же эмоции. Хочется петь, но времени на песни нет. Пять дней в неделю Юрий Гениевич за штурвалом нового летательного аппарата.
- Начал я с планера. Пришел в ДОСААФ у себя в родном городе Пензе. Эта организация в то время очень многое делала для ребят. Меня сразу заинтересовал планеризм. Конечно, свою роль сыграла героика профессии летчика. Примером для меня был Валерий Чкалов. В то время я не думал о заработках и о том, как понравиться девчонкам. На первом месте была романтика, - вспоминает летчик.
3000 часов в небе
Сегодня в багаже Кожнякова 3000 часов в небе, служба в армии, военное училище. Конечно, в испытатели попадают не все. Многие приходят из гражданской авиации. Некоторые, как в случае Юрия Гениевича, становятся летчиками-испытателями после службы в армии. Он закончил старейшее в России высшее авиационное училище в Сызрани. Затем школу летчиков–испытателей в Актюбинске. Но сначала были войска. В 1993 году он был уже командиром вертолета. В 23 года ему доверили жизнь людей, и эта была огромная ответственность.
Кожняков испытывает вертолеты с 2006 года. Про нештатные ситуации говорит: «У летчиков они все штатные». Есть руководство по летным ситуациям - это толстая многостраничная книга. И в ней есть раздел «Особые случаи полета», который, по выражению летчика, написан кровью.
- Нештатные ситуации, конечно, были, но все замыливается, и сразу вспомнить что-то трудно. Помнится, была у меня вынужденная посадка, пассажирами были высокое военное начальство, пришлось сесть около деревни. Мои пассажиры опасности не заметили, только удивились и задавались вопросом, почему мы здесь сели и не долетели до места. Был случай, когда вертолет из-за турбулентности, как котенка, подбросило на десятки метров вверх. А один раз стая птиц врезалась в машину, это было похоже на обстрел из пулемета, - говорит летчик.
Когда все спокойно, Юрий Гениевич любит смотреть на землю, особенно ранней весной и осенью. Бурятия для него стала родной, ведь с 21 года он живет здесь. Сейчас Кожняков в звании подполковника. Небо для него -- это каждодневная работа, времени отвлекаться на что-то нет. Его, как и любого летчика, радует, что есть полеты, есть работа в небе. По его словам, немногим везет реализоваться в своей любимой профессии.
- Мне хочется идти на работу. Нет летчика, которому не нравится летать. Как в наших характеристиках обычно пишут: летать любит, летает уверенно. В 90-е годы мало летали. Сейчас, слава богу, работа есть, - говорит Юрий.
Боязнь высоты
Как ни парадоксально, но летчик-испытатель со стажем боится высоты. В горы не ходит. Подняться на высоту многоэтажного здания и посмотреть с крыши вниз - для него большое испытание. Прыгнуть в бассейн с вышки - тоже геройство.
- На открытой площадке у меня срабатывает здоровое чувство самосохранения. А в кабине чувствуешь себя защищенным. Там высота воспринимается по-другому. Ты доверяешь машине, доверяешь людям, которые ее делали, - говорит летчик.
В новый вертолет Дмитрий садится всегда с удовольствием и с интересом к новому аппарату. Испытания для него, как и прыжки с парашютом, - впрыск адреналина, сильные эмоции.
- Когда сажусь за штурвал, страха как такового нет. Есть уверенность в себе, - говорит Юрий.
Суеверия, как и у всех представителей опасных профессий, у летчиков тоже есть. Перед взлетом нельзя фотографироваться и говорить «последний». Употребляют обычно слово «крайний».
В семье Юрия Гениевича многие мужчины - летчики. Например, его младший брат Дмитрий тоже летчик–испытатель. У него около 2000 часов полетов. Испытывает вертолеты второй год. Кроме Дмитрия, еще два двоюродных брата Кожнякова тоже летчики-испытатели. И одиннадцатилетний Данила - сын Кожнякова - мечтает о небе. Впрочем, какое-то время назад он не мог выбрать, кем стать - моряком или летчиком, обе профессии мальчику очень нравились. Но эта дилемма после совета с отцом была решена так: нужно идти в морскую авиацию.
- Пока позволяет здоровье, буду летать, - говорит Юрий Кожняков. - Здоровье поэтому стараюсь беречь. Страшно горжусь, что бросил курить. Уже год никому не мешаю, не дымлю рядом. Мне нравится быть некурящим. Конечно, ведь первым делом - вертолеты. Это моя жизнь, синее небо и далекая земля под ногами.
Татьяна Хамханова, «Номер один».