Туяна Николаева: «Душевных сил уже нет»
Известный театральный критик рассказала об уровне бурятских театров
Известный театральный критик рассказала об уровне бурятских театров
Туяна Николаева - на сегодня единственный профессиональный критик во всей Бурятии. Ее острые и колкие статьи в разных изданиях республики затрагивают не только художественную составляющую театральной сферы. Театровед - одна из немногих, кто не боится открыто говорить о недостатках в управлении театрами, об отсутствии четкой концепции и миссии, о нежелании театрального руководства соответствовать современным требованиям и т.д.
- Туяна, сейчас в театрах отгремели новогодние спектакли. Каждый театр представил какую-то программу. Что можете о них сказать?
- На утренники как-то не зовут в театры, считается, что новогодняя кампания вне зоны критики. Я нынче кое-что посмотрела, и оказалось, что там непаханое поле.
- Как Вам «Синяя птица» в театре оперы и балета?
- Даже не знаю, это такой сложный вопрос оказался... Мне есть что сказать, но сейчас не хотелось бы говорить об этом.
- Продолжая разговор об оперном. Прошло почти три месяца с тех пор, как в театр пришел новый балетмейстер, солист Большого Морихиро Ивата. Можно ли сейчас судить о его работе? Что-то изменилось в театре?
- Он же не пришел менять театр. Может быть, действительно, он сейчас самый главный там в художественном плане, но в первую очередь он пришел как главный балетмейстер, то есть руководить балетной труппой, менять качество балетной труппы. Конечно, за три месяца на принципиально новый уровень взлететь невозможно. Но изменения увидеть - вполне. И не просто увидеть, а они должны быть. В балете ведь работа с педагогом идет каждый день. Пока изменений я не вижу.
- То есть того, что ждали от Морихиро Ивата, не произошло? Ведь с ним связывали большие надежды, большие планы были возложены минкультом и т.д.
- Получается, что да.
- Что ждет зрителя театра оперы и балета в новом году? Чтобы Вы могли выделить?
- Я не знаю. Оперный театр - это довольно закрытая структура. Они никого не информируют о своей деятельности. В прошлом году они прорекламировали только «Летучего голландца». В этом году, возможно, будет постановка балета «Дон Кихот». Вероятно, потому что Морихиро Ивата хочется станцевать главного персонажа Базиля.
- А он не танцевал его в Большом театре?
- Думаю, что нет, он ведь был первым солистом. Первые солисты в театре ведущих ролей не получают. Там строгая иерархия. Есть премьеры, то есть абсолютные звезды, такие как Цискаридзе и Уваров, те, кого в парижской опере называют этуаль. Первые танцовщики танцуют какие-то сольные куски в кордебалете, и есть первые солисты, которые танцуют партии, но не главные.
- Давайте поговорим про закрытость наших театров. Не знаю, как с критиками, но со СМИ у них довольно холодные отношения…
- Я вообще главный враг наших театров. Просто враг. Им не нравится критика. Знаете, после нашей с Александром Тармахановым критической статьи по поводу спектакля «Тихий Булат» в Бурдраме была очень болезненная реакция. В связи с этим возник круглый стол в «Буряд Унэн» по проблемам бурятской драматургии. Тогда журналист Болот Ширибазаров в своем сюжете тему стола сформулировал как, якобы мы в своей статье поставили вопрос «Нужен ли нам такой театр?». В ответ театр задался вопросом «А нужна ли нам такая критика?». Не в качестве оправдания, но мы так вопрос не ставили. Если есть вопрос, то я его задаю прямо, намеками не пользуюсь. С местными театрами я всегда вхожу в клинч. Мои представления о театре вообще, не только о театре бурятской драмы, противоречат представлениям наших местных театральных деятелей.
- И каковы Ваши представления о театре?
- Как вам сказать... Если у нас театр - высший вид искусства, то все должно делаться в соответствии с высшими оценками. И тем более, если у театров в названии стоит волшебное слово «академический», то значит, все должно соответствовать академическим нормам. Театр должен подгонять или тянуть себя до академических норм, а не нормы опускать до своего уровня и говорить зрителю, что вот это является нормой. Это касается всего, начиная от встречи зрителя и заканчивая органикой костюмов в спектакле.
- То есть уровень наших театров далек от эталона? Возможно, это проблема всех провинциальных театров?
- Невероятно далек. Но дело не в том, что мы живем в провинции. На самом деле, все, что касается художественного содержания, не должно быть разницы между Москвой, Питером или Улан-Удэ. Мы можем в силу определенных каких-то обстоятельств технологически неправильно шить костюмы, особенно если это исторический спектакль, но они должны соответствовать времени, эпохе, стилистике спектакля. А знаете, как бывает у нас? На сцене люди могут быть одеты в какие-то разные вещи, не подогнанные по колориту, по фактуре, по историческому, по художественному соответствию… Это уже не театр. Самодеятельности прощаются такие штуки, и то хорошая самодеятельность себе тоже такого не позволяет.
Недавно на гастроли приезжал иркутский театр имени Охлопкова. Критик не может оперировать такими словами, как «не понравилось», но тот театр, который они играют, мне чужд. Однако я вижу, что он профессиональный. Я вижу, что они как раз в оценочной шкале тянутся, они знают верхние границы и свои и куда нужно стремиться. Они не говорят, что их пять баллов - это все десять. Поэтому они лучше.
- Почему в наших театрах сложилась такая ситуация? Виновато ли в этом руководство, директоры или художественные руководители? Артисты?
- Знаете, что мне больше всего понравилось в этом сезоне? Лабораторные спектакли «Артэрия» в Русском драматическом театре. Это был уровень хорошего театра. Молодые дипломированные режиссеры со всей страны приезжали и ставили спектакли. За три дня надо было сделать некий эскиз спектакля. При этом получались полноценные развернутые пьесы. Самое интересное, артисты были местные, костюмы были из подбора в театре, декорации из подбора, но это все выглядело как абсолютно эстетичная цельная картинка.
- Значит, дело не в артистах, а в руководстве?
- Если бы там работали люди со специальным театрально-управленческим образованием, после окончания специальных факультетов, то многое бы изменилось в наших театрах. Сегодня в Москве или Питере стать директором театра без специального образования просто невозможно. Образование ведь дает не только стопку знаний, но и правильно формирует мозги, дает понимание предмета. Что такое директор с правильными мозгами? Вот у нас была директор оперного Людмила Намсараева, которая всем твердила, что театр и создание спектаклей - это производство. Такого вы никогда не услышите от директора театра Ленком или Моссовета.
- Кроме того, и директор, и художественный руководитель должны задумываться о том, как привлечь зрителя. В последняя время мы видим движение в этом направлении, появилась хотя бы реклама спектаклей…
- Идея с переходом на автономное управление театрами правильная, она как раз придумана для того, чтобы театры расшевелились. Если театр не справляется с госзаданием, то денег ему на следующий год дают меньше. Это побуждает театры работать лучше, зарабатывать деньги, идти в ногу со временем. Хотя у меня есть ощущение, что наши театры этого не умеют и не хотят, не потому, что лень, а потому, что вот вообще вне сознания. Реклама, сервис, выход к зрителю до спектакля через СМИ и т.д. В современном театре без этого нельзя. Но это вне сознания наших театров, и все тут.
Хотя сейчас самое время работать со зрителем. Идет волна окультуривания населения. У нас ведь зритель сильно обновился. Население города увеличивается за счет сельской миграции. Первый этап ассимиляции в городской среде они прошли. Он такой чисто потребительский: одеться, с жильем определиться, детей определить и т.д. И вот все оделись в норковые шубы, все сели на машины. Все первичные городские блага тоже съели. Переработали кино, прогулки по Арбату, торговые и развлекательные центры. Что еще? Вот тут и начинается подъем на другую ступень. И, естественно, на этой ступени театр.
- То есть театр по-прежнему стоит над массовой культурой?
- Конечно. Театру не надо вступать в конкуренцию с массовой культурой. Но и ждать своего зрителя он не должен. Он должен его формировать. Театр должен сформировать потребность. Если наши театры будут говорить зрителю «ты хочешь думать», «ты хочешь задавать себе вопросы, ты хочешь искать на них ответы», то не сразу, но, в конце концов, появится зритель, который пойдет за пищей для размышлений, для души и ума.
Пока же я вынуждена в этом уровне существовать. А я хочу прийти в театр и получить театроведческое счастье, театральный восторг…
- Чего Вы не получаете здесь?
- Я уже просто болею от наших театров. Душевных сил нет уже никаких. Просто бьет все по физике.
- И все равно Вы ходите в местные театры, чего-то ищете, на что-то надеетесь.
- Театровед и театральный критик, он вообще внешне циник, как доктор, но на самом деле я не знаю людей наивнее и больших идеалистов. Даже если ты знаешь заведомо, что будет черти что, идешь с надеждой «А вдруг?».
Беседовала Евгения Балтатарова, «Номер один»
Туяна Николаева - на сегодня единственный профессиональный критик во всей Бурятии. Ее острые и колкие статьи в разных изданиях республики затрагивают не только художественную составляющую театральной сферы. Театровед - одна из немногих, кто не боится открыто говорить о недостатках в управлении театрами, об отсутствии четкой концепции и миссии, о нежелании театрального руководства соответствовать современным требованиям и т.д.
- Туяна, сейчас в театрах отгремели новогодние спектакли. Каждый театр представил какую-то программу. Что можете о них сказать?
- На утренники как-то не зовут в театры, считается, что новогодняя кампания вне зоны критики. Я нынче кое-что посмотрела, и оказалось, что там непаханое поле.
- Как Вам «Синяя птица» в театре оперы и балета?
- Даже не знаю, это такой сложный вопрос оказался... Мне есть что сказать, но сейчас не хотелось бы говорить об этом.
- Продолжая разговор об оперном. Прошло почти три месяца с тех пор, как в театр пришел новый балетмейстер, солист Большого Морихиро Ивата. Можно ли сейчас судить о его работе? Что-то изменилось в театре?
- Он же не пришел менять театр. Может быть, действительно, он сейчас самый главный там в художественном плане, но в первую очередь он пришел как главный балетмейстер, то есть руководить балетной труппой, менять качество балетной труппы. Конечно, за три месяца на принципиально новый уровень взлететь невозможно. Но изменения увидеть - вполне. И не просто увидеть, а они должны быть. В балете ведь работа с педагогом идет каждый день. Пока изменений я не вижу.
- То есть того, что ждали от Морихиро Ивата, не произошло? Ведь с ним связывали большие надежды, большие планы были возложены минкультом и т.д.
- Получается, что да.
- Что ждет зрителя театра оперы и балета в новом году? Чтобы Вы могли выделить?
- Я не знаю. Оперный театр - это довольно закрытая структура. Они никого не информируют о своей деятельности. В прошлом году они прорекламировали только «Летучего голландца». В этом году, возможно, будет постановка балета «Дон Кихот». Вероятно, потому что Морихиро Ивата хочется станцевать главного персонажа Базиля.
- А он не танцевал его в Большом театре?
- Думаю, что нет, он ведь был первым солистом. Первые солисты в театре ведущих ролей не получают. Там строгая иерархия. Есть премьеры, то есть абсолютные звезды, такие как Цискаридзе и Уваров, те, кого в парижской опере называют этуаль. Первые танцовщики танцуют какие-то сольные куски в кордебалете, и есть первые солисты, которые танцуют партии, но не главные.
- Давайте поговорим про закрытость наших театров. Не знаю, как с критиками, но со СМИ у них довольно холодные отношения…
- Я вообще главный враг наших театров. Просто враг. Им не нравится критика. Знаете, после нашей с Александром Тармахановым критической статьи по поводу спектакля «Тихий Булат» в Бурдраме была очень болезненная реакция. В связи с этим возник круглый стол в «Буряд Унэн» по проблемам бурятской драматургии. Тогда журналист Болот Ширибазаров в своем сюжете тему стола сформулировал как, якобы мы в своей статье поставили вопрос «Нужен ли нам такой театр?». В ответ театр задался вопросом «А нужна ли нам такая критика?». Не в качестве оправдания, но мы так вопрос не ставили. Если есть вопрос, то я его задаю прямо, намеками не пользуюсь. С местными театрами я всегда вхожу в клинч. Мои представления о театре вообще, не только о театре бурятской драмы, противоречат представлениям наших местных театральных деятелей.
- И каковы Ваши представления о театре?
- Как вам сказать... Если у нас театр - высший вид искусства, то все должно делаться в соответствии с высшими оценками. И тем более, если у театров в названии стоит волшебное слово «академический», то значит, все должно соответствовать академическим нормам. Театр должен подгонять или тянуть себя до академических норм, а не нормы опускать до своего уровня и говорить зрителю, что вот это является нормой. Это касается всего, начиная от встречи зрителя и заканчивая органикой костюмов в спектакле.
- То есть уровень наших театров далек от эталона? Возможно, это проблема всех провинциальных театров?
- Невероятно далек. Но дело не в том, что мы живем в провинции. На самом деле, все, что касается художественного содержания, не должно быть разницы между Москвой, Питером или Улан-Удэ. Мы можем в силу определенных каких-то обстоятельств технологически неправильно шить костюмы, особенно если это исторический спектакль, но они должны соответствовать времени, эпохе, стилистике спектакля. А знаете, как бывает у нас? На сцене люди могут быть одеты в какие-то разные вещи, не подогнанные по колориту, по фактуре, по историческому, по художественному соответствию… Это уже не театр. Самодеятельности прощаются такие штуки, и то хорошая самодеятельность себе тоже такого не позволяет.
Недавно на гастроли приезжал иркутский театр имени Охлопкова. Критик не может оперировать такими словами, как «не понравилось», но тот театр, который они играют, мне чужд. Однако я вижу, что он профессиональный. Я вижу, что они как раз в оценочной шкале тянутся, они знают верхние границы и свои и куда нужно стремиться. Они не говорят, что их пять баллов - это все десять. Поэтому они лучше.
- Почему в наших театрах сложилась такая ситуация? Виновато ли в этом руководство, директоры или художественные руководители? Артисты?
- Знаете, что мне больше всего понравилось в этом сезоне? Лабораторные спектакли «Артэрия» в Русском драматическом театре. Это был уровень хорошего театра. Молодые дипломированные режиссеры со всей страны приезжали и ставили спектакли. За три дня надо было сделать некий эскиз спектакля. При этом получались полноценные развернутые пьесы. Самое интересное, артисты были местные, костюмы были из подбора в театре, декорации из подбора, но это все выглядело как абсолютно эстетичная цельная картинка.
- Значит, дело не в артистах, а в руководстве?
- Если бы там работали люди со специальным театрально-управленческим образованием, после окончания специальных факультетов, то многое бы изменилось в наших театрах. Сегодня в Москве или Питере стать директором театра без специального образования просто невозможно. Образование ведь дает не только стопку знаний, но и правильно формирует мозги, дает понимание предмета. Что такое директор с правильными мозгами? Вот у нас была директор оперного Людмила Намсараева, которая всем твердила, что театр и создание спектаклей - это производство. Такого вы никогда не услышите от директора театра Ленком или Моссовета.
- Кроме того, и директор, и художественный руководитель должны задумываться о том, как привлечь зрителя. В последняя время мы видим движение в этом направлении, появилась хотя бы реклама спектаклей…
- Идея с переходом на автономное управление театрами правильная, она как раз придумана для того, чтобы театры расшевелились. Если театр не справляется с госзаданием, то денег ему на следующий год дают меньше. Это побуждает театры работать лучше, зарабатывать деньги, идти в ногу со временем. Хотя у меня есть ощущение, что наши театры этого не умеют и не хотят, не потому, что лень, а потому, что вот вообще вне сознания. Реклама, сервис, выход к зрителю до спектакля через СМИ и т.д. В современном театре без этого нельзя. Но это вне сознания наших театров, и все тут.
Хотя сейчас самое время работать со зрителем. Идет волна окультуривания населения. У нас ведь зритель сильно обновился. Население города увеличивается за счет сельской миграции. Первый этап ассимиляции в городской среде они прошли. Он такой чисто потребительский: одеться, с жильем определиться, детей определить и т.д. И вот все оделись в норковые шубы, все сели на машины. Все первичные городские блага тоже съели. Переработали кино, прогулки по Арбату, торговые и развлекательные центры. Что еще? Вот тут и начинается подъем на другую ступень. И, естественно, на этой ступени театр.
- То есть театр по-прежнему стоит над массовой культурой?
- Конечно. Театру не надо вступать в конкуренцию с массовой культурой. Но и ждать своего зрителя он не должен. Он должен его формировать. Театр должен сформировать потребность. Если наши театры будут говорить зрителю «ты хочешь думать», «ты хочешь задавать себе вопросы, ты хочешь искать на них ответы», то не сразу, но, в конце концов, появится зритель, который пойдет за пищей для размышлений, для души и ума.
Пока же я вынуждена в этом уровне существовать. А я хочу прийти в театр и получить театроведческое счастье, театральный восторг…
- Чего Вы не получаете здесь?
- Я уже просто болею от наших театров. Душевных сил нет уже никаких. Просто бьет все по физике.
- И все равно Вы ходите в местные театры, чего-то ищете, на что-то надеетесь.
- Театровед и театральный критик, он вообще внешне циник, как доктор, но на самом деле я не знаю людей наивнее и больших идеалистов. Даже если ты знаешь заведомо, что будет черти что, идешь с надеждой «А вдруг?».
Беседовала Евгения Балтатарова, «Номер один»