Привет. Раздевайся
«Привет. Раздевайся», - так начинается почти каждый разговор в его квартире. И с женщинами, и с мужчинами. Его работы вызывают эмоции от блевотного отвращения до высшей степени восторга. Публикуясь в зарубежных каталогах, он не работает на публику и не стремится к славе. «Номер один» побывал в студии иллюзиониста сюрреалистической арт-эротики, фотохудожника Стаса Кадрулева
«Привет. Раздевайся», - так начинается почти каждый разговор в его квартире. И с женщинами, и с мужчинами. Его работы вызывают эмоции от блевотного отвращения до высшей степени восторга. Публикуясь в зарубежных каталогах, он не работает на публику и не стремится к славе. «Номер один» побывал в студии иллюзиониста сюрреалистической арт-эротики, фотохудожника Стаса Кадрулева.
Правда, отшлифованное слово «студия» здесь, думается, не к месту, да и мастерская, пожалуй, слишком громко сказано. Мы вошли в обычный пятиэтажный дом спального района. Квартира Стаса - на последнем.
- У меня тут не прибрано, - открывая дверь, с улыбкой предупреждает мужчина в черном, чей возраст удается определить с трудом.
И ты сразу понимаешь, что он не соврал. Творческая берлога, и правда, не знает привычного всем и навязанного поколениями уюта. Каждая пылинка здесь (И что это? Гвоздь?) словно говорит: идите к черту, если вам здесь не нравится. Буквально так Стас и сам говорит своим моделям. Ведь приходят они к нему, зная, что придется выполнять любые фантазии сумасшедшего мастера.
- Она или он просто заходит в квартиру, я говорю: привет, раздевайся. И они раздеваются. Это очень легко. Они ведь сами этого хотят, - рассказывает Стас, наливая чай, и достает каталоги с фотографиями.
Глянец чужероден маленькой кухне. Но стоит только взглянуть на работы, и становится ясно, как этому мужчине удается заманивать к себе своих будущих моделей.
Как маньяк
Сначала была фотография. Всегда. За редким исключением, когда модели - родственники, друзья или знакомые Стаса. Увидев его работы на выставках или в соцсетях, они, жаждущие чего-то нового, пишут ему, можно ли попробовать.
- Другого способа как-то найти модель я не знаю. Вот представь, я бы к тебе с таким сумасшедшим видом подошел на улице и сказал: «Девушка, давайте я вас обнаженной сфотографирую». Ты бы убежала, подумав, что я маньяк.
- Потому что тебя не знают в лицо.
- Но я и не хочу. Это все понты.
Интересно, а, впрочем, думается, объяснимо то, что даже из тех, кто решился и получил согласие Стаса, не все доходят до его квартиры. Кому-то все же не хватает смелости, зачастую бывает и так, что на другой чаше весов отношения.
- У меня есть фотографии, которые я никогда не смогу напечатать. Есть такие, по местным меркам, звезды, которые меняют свое решение. Есть те, чьи мужья запретили выставлять на всеобщее обозрение работы.
Вот и получается, что моделей - по сути, глину для воплощения своих задумок - свободному мастеру найти непросто. Тогда как именно это дело его жизни.
Об эротике, порнографии и проституции
История Стаса началась в начале девяностых, началась с живописи и графики. Учился у заслуженного деятеля культуры Бурятии, художника Виктора Жидяева. Тогда он начал писать картины и с обнаженных женщин. Но сам художником так и не стал.
- До сих пор считаю себя предателем. Но ничего поделать с собой не мог. Я болен, я больной человек, - говорит Стас, глядя из окна куда-то вдаль.
Стас пробовал помогать девушкам ощутить себя красивее, делая фотографии на заказ. Но быстро понял, что это что-то не то. С коммерческими фотографиями, где каждая модель олицетворяет собой обобщенную героиню из «фильма» для взрослых, у фотохудожника тоже не сложилось.
- Модель с коммерческой фотографии должна лишь вызывать желание у мужчины. Вот, в общем-то, и все. Как кусок плоти, мяса. После передозировки такого люди уже не видят грань между эротикой и порнографией.
Деньги же фотохудожник зарабатывает на свадьбах-юбилеях-похоронах. Только и это вовсе не то, чем он дышит. Помогают «вернуться к себе» после рабочего дня ему лишь походы в горы и идеи других, по-настоящему творческих фотографий. За которые он никогда ничего не просит.
- Когда коммерческой фотографией занимаешься, тебе приходится исполнять чужие желания. Многие кичатся и говорят, что занимаются творчеством, выполняя заказ своего желудка, рисуя социальные темы. Но я не считаю это творчеством. Это некая проституция. Когда тебе Боженька дал дар, а ты берешь и в разные стороны разбрасываешь.
Стас рассказывал о тонкой грани между порнографией и эротикой и о своих идеях несколько часов. Попутно, осекаясь: это, наверное, лучше вырезать. Когда мы опустошили несколько чашек чая и кофе, ведь другого в доме еще сонного одинокого мужчины не нашлось, он, наконец, решился показать сокровенное место.
И тут у нас родилась своя картинка. О том, как весь неуют, вся квартира остается за пределами новой Вселенной… В тот момент, когда она или он, без одежды, переступает порог самой дальней комнаты.
Под теплым ламповым светом
- Когда-то начал делать ремонт, так и недоделал. Решил, здесь и буду фотографировать, - говорит почему-то едва ли не шепотом Стас, приоткрывая металлическую ширму.
Когда Стас включил лампы, комнату озарило светом, и стали видны не только очертания предметов. Вот гипсовая голова, и так к месту, словно ей хочется пить, советская металлическая кружка. Неподалеку череп непонятного животного. Ожерелье из костей, которые долбил и нанизывал на нитку сам владелец всех этих сокровищ. Несколько скрипок на стене, на подоконнике расположился безумно женственный венок на голову из засушенных цветов. Матрасы, детский деревянный стульчик, зеркала, листы с эскизами…
- А ты точно не хочешь, чтобы я тебя сфотографировал? В общем-то, хорошо, что ты не согласилась. Замучил бы, - сказал Стас, глядя на некую подставку.
Для одной из работ модели пришлось лечь спиной на этот кусок металла, возвысившись, на довольно неустойчивой с виду конструкции, метра на полтора. Кадр в итоге получился необыкновенным. Но предшествовало ему неимоверное количество неудачных, а, точнее, не настольно идеальных, других.
- Мне важно, чтобы модель старалась и у нее была своя энергетика. Чтобы она чувствовала, что мне нужно. Я фотографирую танцовщиков и танцовщиц балета, обычных девушек и парней. Очень редко моделей. Знаешь, у них заученные позы. Какие-то такие. И еще такие, - причудливо кривляясь, смеется фотохудожник.
Эксгибиционистки и мазохистки
Под теплым ламповым светом мы проговорили еще долго. Атмосфера комнаты оказалась на самом деле удивительной. Впрочем, это не единственное место, где Стас воплощает свои шедевры.
- Я считаю себя язычником, чувствую эту связь с природой. С солнцем, с горами. Поэтому и на природе люблю фотографировать, особенно на холоде, зимой. Представляешь, какая красота в контрасте теплого женского тела и мороза, - говорит Стас, перебирая эскизы.
На наш вопрос о том, как сами девушки относятся к таким идеям, Стас открыл страшную тайну.
- Некоторые, конечно, быстро замерзают или устают или еще что-то, и потом не возвращаются, придумывая вежливые отговорки. Но во многих, наверное, есть доля мазохизма и, может быть, даже, эксгибиционизма. Кто-то сам в этом признается. А я, может быть, и скрытый садист. Правда, неопасный, просто вредный, - улыбается фотограф.
Интересно, что в отличие от большинства мужчин-творцов арт-эротики Стас работает с одинаковой отдачей и интересом как с женщинами, так и с мужчинами.
- Нет, на этой фотографии, кстати, это мой… - уточняет неожиданно фотохудожник по фотографии «Гермафродит» с нижней мужской половиной тела.
Все равно
Но музы Стаса, несмотря ни на что, все-таки женщины. С половиной моделей у фотографа был роман. Однако всякий раз он заканчивался неудачно.
- Мне просто все равно, понимаешь. И женщины-то уходят потому, что со временем мне все становится безразличным. Кроме своего дела, - признается фотохудожник.
Так, кажется, все мироощущение Стаса вообще отрицает окружающих. А в словах его читается: а зачем это ВЫ так живете?
- С каждым годом ты начинаешь думать, что дальше. А что дальше? Билет в один конец. Я поехал сейчас в горы, у меня в кармане всего сто рублей. Будущего здесь нет. То, что я делаю, по сути, никому не нужно, - говорит без особого сожаления он.
К слову Стас вспомнил случай со священником, который при всех обвинял фотографа в самых страшных грехах.
- Я этого не понимаю, - пожимает плечами Кадрулев.
Думается, больше ему ничего не остается. Ведь этот мир изменить в одиночку очень сложно. Поэтому одно из его желаний на сегодня - близкий человек рядом.
- Но найди мне, слушай, девочку для фотографии. И еще нужен парень,- скажет нам напоследок Стас Кадрулев. В этом он весь.
Марина Игумнова, «Номер один»