На месте преступления
Новый спектакль Сергея Левицкого шокировал публику
8 апреля Русский драматический театр приготовил для журналистов пресс-показ спектакля «Преступление и наказание».
Стоит отметить, что еще за неделю до премьеры нового творения режиссера Сергея Левицкого билетов в кассе на весь апрель уже не было. Зато желающих побродить по театру - хоть отбавляй. Что вызвало такой ажиотаж, чем спектакль-бродилка отличается от обычного формата постановок, и почему на него надо идти без каблуков – читайте ниже.
«Вмешиваться в ход прошлого запрещено»
Просмотр постановки был объявлен как путешествие в машине времени, которую изобрел театр. Поэтому гостям хоть и разрешено было заглянуть в прошлое и понаблюдать незаметно за событиями 19 века, но ни в коем случае нельзя было никак выдавать свое присутствие. Совсем как в известном фильме «Назад в будущее». Однако, несмотря на такой, казалось бы, наивный ход, у всех присутствующих действительно создалось ощущение, как будто их запускают в космос – возникло предчувствие чего-то неизведанного и непредсказуемого.
Локации размещены по всему театру. Зрители шли мимо гримерок, закулисья сцены, пошивочных мастерских. Зачастую в коридорах было темно, путь освещал только фонарь впереди идущего сопровождающего.
Наконец, действие началось. Зрителей ожидали шесть локаций, где разворачивались события романа Достоевского. Каждая знаковая сцена, за которой зрителям разрешено было тайком подглядывать, длилась ровно десять минут. Три минуты давались на проход от одной локации до другой.
Театр довольно интересно и хитро обыграл некоторые нюансы. Например, тот факт, что персонажей играют разные актеры, ведущий объяснил тем, что каждый при прочтении романа Достоевского «Преступление и наказание» создает своего героя и в каждом случае он уникален. Чтобы зрители не запутались в персонажах, также использован интересный ход: журналисты, помимо приглашения на спектакль, получали конвертики со стилизованными под эпоху 19 века открытками, где можно было видеть всех персонажей и актеров, их играющих. К каждому персонажу шла его «характеристика» в виде цитаты из произведения.
Приходя в ту или иную локацию, зритель, и правду, как будто попадал на страницы известного романа. Трактир, деревянные столы, запах квашеной капусты и водки, лунный свет, падающий от окна. В полумраке можно разглядеть фигуру трактирщика, старухи, рядом с которой никто не решался сесть, наконец, самого Родиона Раскольникова, к которому подсаживается Мармеладов.
В данной сцене зрители словно стали обычными посетителями трактира: сидели за столами, могли заказать что-то из предложенного меню и даже угостить Мармеладова пинтой пива. Впрочем, никто из журналистов на это почему-то так и не решился.
В другой сцене зрители стали толпой зевак, наблюдающих за смертью несчастного Мармеладова. И когда супруга умирающего мужчины неожиданно обернулась к толпе зевак и закричала: «Дайте же умереть человеку спокойно!», некоторым стало немного совестно, и какой-то фотограф даже поспешил убрать камеру. Стоит отметить, что журналисты – народ не робкого десятка, но на этот раз почти все ребята старались вести себя как можно тише и совершенно оробели перед лицом ожившей у них на глазах истории. И даже сделать селфи во время бродилок по театру, чтобы похвастаться потом в соцсетях, никто не осмелился.
Немые свидетели убийства
Если в одних сценах, как, например, с трактиром, зрители могли быть соучастниками происходящего, то в других им отводилась роль только подсматривающих. Например, за сценой жестокого убийства старухи-процентщицы зрители тайком наблюдали через прорезь в стене.
Кстати, насчет убийств - их было много в романе, как мы помним. Левицкий их сделал более натуралистичными, чем это обычно бывает на сцене. В привычном формате спектакля убийство, как правило, обыгрывается разными художественными приемами. Например, конфетти красного цвета. Здесь же ты слышишь глухой стук топора, сдавленные крики старушки Лизаветы, которые впоследствии замолкают, неожиданный, резкий звук выстрела, после того как Свидригайлов тушит все свечи в комнате. В такие моменты, действительно, охватывает ужас и бегут мурашки по коже.
Кстати, в цветовом решении был выбран черно-белый формат. Одежда, декорации выполнены в черной, коричневой, серой цветовой гамме. И узкая щелочка, через которую зрители наблюдали за героями, похожа на экран монитора, что в целом создавало ощущение просмотра фильма. Здесь, в отличие от спектаклей, где ты сидишь в зрительном зале, а все персонажи вдалеке на сцене, можно разглядеть все детали - прижаться к этому отверстию, поворачивать голову и разглядывать все, что возможно.
Ювелирная работа
Позже на подходе к прессе один из исполнителей роли Родиона Раскольникова Петр Прозоровский признался, что в таком формате постановки все ощущается гораздо острее, чем на сцене: «Если на сцене ты знаешь, что можешь поправить грим, отвалившиеся усы или еще что-нибудь, то здесь ты как под увеличительным стеклом. Любая неправда сразу всплывет, разрушит всю атмосферу».
Это, конечно, накладывает особую ответственность на актеров, которым надо было играть одну и ту же сцену вновь и вновь максимально правдиво и искренне. «Самое главное – «не пережать», не войти в автомат, чтобы не было неправды», - говорит Светлана Полянская, одна из исполнительниц роли Дуни Раскольниковой.
«Задача режиссера - никакой театральности, - добавляет Олег Петелин, исполнитель роли Свидригайлова. - Это наша комната, наша тайна, мы абстрагируемся от зрителей».
Как признаются актеры, узнав о таком формате постановки, они испытали шок. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают.
Невиданный зрительский ажиотаж
Как признается сам Сергей Левицкий, роман Федора Достоевского «Преступление и наказание» идеален для формата «спектакля-бродилки», или променада: «Хотелось попробовать такую форму, дать новый опыт артистам и зрителям. Достоевский как никогда актуален сегодня. Когда мы ежедневно наблюдаем насилие и страдание вокруг нас. В СМИ, в соцсетях и так далее. Видим и идем дальше. И это страдание становится обыденностью. Вместе с тем, я не ставлю такую задачу - вызвать культурный шок. Наша работа - это исследование своих творческих, актерских возможностей, мы вовлекаем труппу в совсем разные формы, а вместе с ней и зрителей».
Подобный формат спектакля, безусловно, будет интересен молодежи, особенно тем школьникам, которым кажется, что театр – это нечто скучное, а уроки литературы – пустая трата времени. «Спектакль-бродилка» – отличный способ привлечь их внимание к произведению Достоевского.
В то же время тем, кто привык приходить в театр, как в храм, где зритель получает какие-то ответы на свои вопросы, в таком формате может не хватить глубины. Ведь внимание зрителей больше занято переживанием нового опыта. На обдумывание мотивов и поступков героев постановки может не хватить фокуса.
Впрочем, это нисколько не умаляет заслуги театра. Ведь это эксперимент не только для зрителей, но и для театра, в ходе которого коллектив пробует и делает свои выводы. Вместе с тем, роман «Преступление и наказание» в формате спектакля-променада поставлен впервые не только в Бурятии, но и во всей Сибири. И, судя по всему, эксперимент произвел невиданный фурор. Ввиду большого количества обращений от зрителей, которые не успели приобрести билеты на спектакль, в расписание театра уже добавлены дополнительные показы «Преступления и наказания».
Соня Матвеева, «Номер один».
Стоит отметить, что еще за неделю до премьеры нового творения режиссера Сергея Левицкого билетов в кассе на весь апрель уже не было. Зато желающих побродить по театру - хоть отбавляй. Что вызвало такой ажиотаж, чем спектакль-бродилка отличается от обычного формата постановок, и почему на него надо идти без каблуков – читайте ниже.
«Вмешиваться в ход прошлого запрещено»
Просмотр постановки был объявлен как путешествие в машине времени, которую изобрел театр. Поэтому гостям хоть и разрешено было заглянуть в прошлое и понаблюдать незаметно за событиями 19 века, но ни в коем случае нельзя было никак выдавать свое присутствие. Совсем как в известном фильме «Назад в будущее». Однако, несмотря на такой, казалось бы, наивный ход, у всех присутствующих действительно создалось ощущение, как будто их запускают в космос – возникло предчувствие чего-то неизведанного и непредсказуемого.
Локации размещены по всему театру. Зрители шли мимо гримерок, закулисья сцены, пошивочных мастерских. Зачастую в коридорах было темно, путь освещал только фонарь впереди идущего сопровождающего.
Наконец, действие началось. Зрителей ожидали шесть локаций, где разворачивались события романа Достоевского. Каждая знаковая сцена, за которой зрителям разрешено было тайком подглядывать, длилась ровно десять минут. Три минуты давались на проход от одной локации до другой.
Театр довольно интересно и хитро обыграл некоторые нюансы. Например, тот факт, что персонажей играют разные актеры, ведущий объяснил тем, что каждый при прочтении романа Достоевского «Преступление и наказание» создает своего героя и в каждом случае он уникален. Чтобы зрители не запутались в персонажах, также использован интересный ход: журналисты, помимо приглашения на спектакль, получали конвертики со стилизованными под эпоху 19 века открытками, где можно было видеть всех персонажей и актеров, их играющих. К каждому персонажу шла его «характеристика» в виде цитаты из произведения.
Приходя в ту или иную локацию, зритель, и правду, как будто попадал на страницы известного романа. Трактир, деревянные столы, запах квашеной капусты и водки, лунный свет, падающий от окна. В полумраке можно разглядеть фигуру трактирщика, старухи, рядом с которой никто не решался сесть, наконец, самого Родиона Раскольникова, к которому подсаживается Мармеладов.
В данной сцене зрители словно стали обычными посетителями трактира: сидели за столами, могли заказать что-то из предложенного меню и даже угостить Мармеладова пинтой пива. Впрочем, никто из журналистов на это почему-то так и не решился.
В другой сцене зрители стали толпой зевак, наблюдающих за смертью несчастного Мармеладова. И когда супруга умирающего мужчины неожиданно обернулась к толпе зевак и закричала: «Дайте же умереть человеку спокойно!», некоторым стало немного совестно, и какой-то фотограф даже поспешил убрать камеру. Стоит отметить, что журналисты – народ не робкого десятка, но на этот раз почти все ребята старались вести себя как можно тише и совершенно оробели перед лицом ожившей у них на глазах истории. И даже сделать селфи во время бродилок по театру, чтобы похвастаться потом в соцсетях, никто не осмелился.
Немые свидетели убийства
Если в одних сценах, как, например, с трактиром, зрители могли быть соучастниками происходящего, то в других им отводилась роль только подсматривающих. Например, за сценой жестокого убийства старухи-процентщицы зрители тайком наблюдали через прорезь в стене.
Кстати, насчет убийств - их было много в романе, как мы помним. Левицкий их сделал более натуралистичными, чем это обычно бывает на сцене. В привычном формате спектакля убийство, как правило, обыгрывается разными художественными приемами. Например, конфетти красного цвета. Здесь же ты слышишь глухой стук топора, сдавленные крики старушки Лизаветы, которые впоследствии замолкают, неожиданный, резкий звук выстрела, после того как Свидригайлов тушит все свечи в комнате. В такие моменты, действительно, охватывает ужас и бегут мурашки по коже.
Кстати, в цветовом решении был выбран черно-белый формат. Одежда, декорации выполнены в черной, коричневой, серой цветовой гамме. И узкая щелочка, через которую зрители наблюдали за героями, похожа на экран монитора, что в целом создавало ощущение просмотра фильма. Здесь, в отличие от спектаклей, где ты сидишь в зрительном зале, а все персонажи вдалеке на сцене, можно разглядеть все детали - прижаться к этому отверстию, поворачивать голову и разглядывать все, что возможно.
Ювелирная работа
Позже на подходе к прессе один из исполнителей роли Родиона Раскольникова Петр Прозоровский признался, что в таком формате постановки все ощущается гораздо острее, чем на сцене: «Если на сцене ты знаешь, что можешь поправить грим, отвалившиеся усы или еще что-нибудь, то здесь ты как под увеличительным стеклом. Любая неправда сразу всплывет, разрушит всю атмосферу».
Это, конечно, накладывает особую ответственность на актеров, которым надо было играть одну и ту же сцену вновь и вновь максимально правдиво и искренне. «Самое главное – «не пережать», не войти в автомат, чтобы не было неправды», - говорит Светлана Полянская, одна из исполнительниц роли Дуни Раскольниковой.
«Задача режиссера - никакой театральности, - добавляет Олег Петелин, исполнитель роли Свидригайлова. - Это наша комната, наша тайна, мы абстрагируемся от зрителей».
Как признаются актеры, узнав о таком формате постановки, они испытали шок. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают.
Невиданный зрительский ажиотаж
Как признается сам Сергей Левицкий, роман Федора Достоевского «Преступление и наказание» идеален для формата «спектакля-бродилки», или променада: «Хотелось попробовать такую форму, дать новый опыт артистам и зрителям. Достоевский как никогда актуален сегодня. Когда мы ежедневно наблюдаем насилие и страдание вокруг нас. В СМИ, в соцсетях и так далее. Видим и идем дальше. И это страдание становится обыденностью. Вместе с тем, я не ставлю такую задачу - вызвать культурный шок. Наша работа - это исследование своих творческих, актерских возможностей, мы вовлекаем труппу в совсем разные формы, а вместе с ней и зрителей».
Подобный формат спектакля, безусловно, будет интересен молодежи, особенно тем школьникам, которым кажется, что театр – это нечто скучное, а уроки литературы – пустая трата времени. «Спектакль-бродилка» – отличный способ привлечь их внимание к произведению Достоевского.
В то же время тем, кто привык приходить в театр, как в храм, где зритель получает какие-то ответы на свои вопросы, в таком формате может не хватить глубины. Ведь внимание зрителей больше занято переживанием нового опыта. На обдумывание мотивов и поступков героев постановки может не хватить фокуса.
Впрочем, это нисколько не умаляет заслуги театра. Ведь это эксперимент не только для зрителей, но и для театра, в ходе которого коллектив пробует и делает свои выводы. Вместе с тем, роман «Преступление и наказание» в формате спектакля-променада поставлен впервые не только в Бурятии, но и во всей Сибири. И, судя по всему, эксперимент произвел невиданный фурор. Ввиду большого количества обращений от зрителей, которые не успели приобрести билеты на спектакль, в расписание театра уже добавлены дополнительные показы «Преступления и наказания».
Соня Матвеева, «Номер один».
