Шкурный интерес
Охотники-иностранцы заказывают трофеи у таксидермиста из Бурятии
Свирепый оскал волка, пристальный взгляд наклонившей голову совы, медведь, раскрывший пасть в грозном рыке. Попадая в мастерскую таксидермиста Лопсона Базарова, сначала невольно испытываешь страх. А потом не можешь оторвать взгляда от диких зверей, которые выглядят точь-в-точь как живые.
Австрийские «корни»
Лопсон Базаров делает уникальные чучела зверей и птиц. Невозможно поверить, что все эти животные, которые как будто бы просто замерли на мгновенье, – не настоящие.
Заниматься таксидермией мужчина начал более 15 лет назад, хотя изначально видел свое призвание в другой области.
– Я учился в БГУ на биолога, хотел быть учителем. Но однажды к нам приехали таксидермисты-орнитологи из Австрии, мы вместе с ними ездили в экспедиции. Они высококлассные специалисты, непревзойденные мастера своего дела, – вспоминает Лопсон.
Наблюдая за ними, студент-биолог понял, что таксидермия – не просто работа. Уникальная профессия чем-то похожа на магию. В мертвую птицу мастер словно вдыхает вторую жизнь. Будущий педагог все больше увлекался необычным ремеслом, а опытные наставники Лопсона шаг за шагом учили его непростому искусству.
– Очень трудно самостоятельно по книгам все изучать, хотя, когда читаешь, кажется, что все понятно. Но только когда ты начинаешь понимать все нюансы, становится ясно, насколько это сложно. Особенно с птицами, – объясняет таксидермист.
С пернатого снимается кожа вместе с перьями. Затем ее выделывают химикатами. Одновременно с этим нужно приготовить манекен, на который мастер наденет птичью шкурку. И только после этого начнется самая кропотливая работа.
– Каждое перышко имеет уникальную форму и структуру и должно занимать свое место. Нужно учитывать окрас, рисунок птичьего оперения. И только после того как все это совместится, будет виден результат, – делится секретами мастерства таксидермист.
Бояться того, что после выделки чучело станет «опасным» из-за химической обработки, уже не нужно. Если раньше все шкуры обрабатывали мышьяком, сейчас прогресс шагнул далеко вперед.
– Сейчас есть современные безопасные средства, которые дают хороший результат. Правда, заказывать их приходится из центральной части России, в Улан-Удэ своей химической промышленности нет, – разъясняет Лопсон.
Загадочные иностранцы
Работать с животными проще, чем с птицами. Да и заказов на пушистых четвероногих поступает больше.
Хотя в целом в Улан-Удэ клиентов у Лопсона немного. Зато те, которые есть, давно стали постоянными. Они каждый раз просят мастера сделать «подарок» для себя и для друзей.
– Кроме меня в городе никто не работает по таксидермии. Были старые советские школы очень давно, но сейчас их нет, – констатирует специалист.
Основные клиенты мастерской – охотники. Практически каждому из них хочется увековечить момент победы над опасным хищником. Любопытно, что с каждым годом становится все больше иностранцев, которые едут в Бурятию специально за трофеями. То, что в сибирской глубинке есть мастер, способный сделать уникальное чучело, они узнают с помощью сарафанного радио. В республике заморские гости получают все удовольствия разом.
– Ребята приезжают, здесь добывают зверя, заказывают мне трофей и… избавляют себя от множества хлопот. Они исключают этапы перевозки сырого материала и поиск мастера у себя на родине. То есть получают все удовольствия в комплексе: и охоту, и уже готовое чучело, – объясняет Лопсон.
К слову, иностранцы мыслят абсолютно другими категориями, нежели местные зверобои. Мастер отмечает: немец не понимает сибирских промысловиков, а наши не воспринимают рассуждений заграничного гостя всерьез. У каждого свои правила и обычаи.
– У нас свой менталитет, свои правила. Например, многие верят, что нельзя нести рога в дом. И в целом, у нас охотник берет от добычи только мясо. Иностранец пытается его убедить, что нужно унести с собой все: и мясо, и рога, и копыта. Но в Бурятии с ним ни в какую не соглашаются, – с улыбкой рассказывает о «шкурных» перипетиях мастер.
Однако работать с приезжими из-за границы таксидермисту легче. У иностранцев есть традиции, которые передаются из поколения в поколение.
– У них есть большие трофейные комнаты. Ведь зверя добывал дед, прадед, отец. Помню одного охотника, который приехал в Бурятию специально за медведем. Это был самый большой косолапый, которого я в жизни видел. Невероятных размеров. Их знания и культура охоты для меня бесценны, – заверяет Лопсон.
В первую очередь потому, что такие добытчики никогда не повредят шкуру и экземпляр для трофея выберут самый достойный.
– У нас сейчас процесс такой – люди, которые никогда не охотились, пошли, купили ружье и палят куда попадя. Лишь бы убить. Сначала погубят зверя, а потом смотрят, кого именно застрелили, – негодует мастер.
Шкура подскажет
Стоят трофеи недешево. Сам Лопсон избегает вопросов о стоимости изделий. Но нам все-таки удалось узнать, что чучело совы, например, стоит около 10 тысяч рублей. Цены на чучело волка на просторах Интернета – в пределах 60 тысяч. Росомахи – 40 тысяч.
Кстати, один из самых любимых трофеев у добытчиков – росомаха. Поймать ее очень сложно.
– Это очень хитрый и осторожный зверь. Даже бывалые охотники за всю жизнь могут видеть только следы, а самого животного так и не заметят. Ведь он умеет ловко прятаться. Поэтому чаще всего шкуры добытых росомах несут на трофеи, – объясняет таксидермист.
Часто Лопсону приносят и редкие виды птиц. Делают это отнюдь не браконьеры. В XXI веке крылатых хищников поджидает множество смертельных ловушек: провода, в которых путаются пернатые, и… автомобили.
– Мои учителя из Австрии рассказывают, что просто садятся на велосипед у себя на родине и едут по трассе собирать трофеи. Потому что там лежит много мертвых птиц. Так же и у нас. Автомобилисты останавливаются на дорогах, поднимают их. Кому-то из них еще можно помочь, если они живы, а мертвых везут ко мне, – вздыхает мастер.
И вот тут начинается то, что называется магией, – надо вдохнуть в зверя еще одну жизнь. Вернуть волку его хищную суть, «остановив» в прыжке. Подарить соколу вечный полет. Или оставить хозяину тайги его устрашающий вид. И в этом деле Лопсону Базарову нет равных.
Ирина Соколова, «Номер один».
Австрийские «корни»
Лопсон Базаров делает уникальные чучела зверей и птиц. Невозможно поверить, что все эти животные, которые как будто бы просто замерли на мгновенье, – не настоящие.
Заниматься таксидермией мужчина начал более 15 лет назад, хотя изначально видел свое призвание в другой области.
– Я учился в БГУ на биолога, хотел быть учителем. Но однажды к нам приехали таксидермисты-орнитологи из Австрии, мы вместе с ними ездили в экспедиции. Они высококлассные специалисты, непревзойденные мастера своего дела, – вспоминает Лопсон.
Наблюдая за ними, студент-биолог понял, что таксидермия – не просто работа. Уникальная профессия чем-то похожа на магию. В мертвую птицу мастер словно вдыхает вторую жизнь. Будущий педагог все больше увлекался необычным ремеслом, а опытные наставники Лопсона шаг за шагом учили его непростому искусству.
– Очень трудно самостоятельно по книгам все изучать, хотя, когда читаешь, кажется, что все понятно. Но только когда ты начинаешь понимать все нюансы, становится ясно, насколько это сложно. Особенно с птицами, – объясняет таксидермист.
С пернатого снимается кожа вместе с перьями. Затем ее выделывают химикатами. Одновременно с этим нужно приготовить манекен, на который мастер наденет птичью шкурку. И только после этого начнется самая кропотливая работа.
– Каждое перышко имеет уникальную форму и структуру и должно занимать свое место. Нужно учитывать окрас, рисунок птичьего оперения. И только после того как все это совместится, будет виден результат, – делится секретами мастерства таксидермист.
Бояться того, что после выделки чучело станет «опасным» из-за химической обработки, уже не нужно. Если раньше все шкуры обрабатывали мышьяком, сейчас прогресс шагнул далеко вперед.
– Сейчас есть современные безопасные средства, которые дают хороший результат. Правда, заказывать их приходится из центральной части России, в Улан-Удэ своей химической промышленности нет, – разъясняет Лопсон.
Загадочные иностранцы
Работать с животными проще, чем с птицами. Да и заказов на пушистых четвероногих поступает больше.
Хотя в целом в Улан-Удэ клиентов у Лопсона немного. Зато те, которые есть, давно стали постоянными. Они каждый раз просят мастера сделать «подарок» для себя и для друзей.
– Кроме меня в городе никто не работает по таксидермии. Были старые советские школы очень давно, но сейчас их нет, – констатирует специалист.
Основные клиенты мастерской – охотники. Практически каждому из них хочется увековечить момент победы над опасным хищником. Любопытно, что с каждым годом становится все больше иностранцев, которые едут в Бурятию специально за трофеями. То, что в сибирской глубинке есть мастер, способный сделать уникальное чучело, они узнают с помощью сарафанного радио. В республике заморские гости получают все удовольствия разом.
– Ребята приезжают, здесь добывают зверя, заказывают мне трофей и… избавляют себя от множества хлопот. Они исключают этапы перевозки сырого материала и поиск мастера у себя на родине. То есть получают все удовольствия в комплексе: и охоту, и уже готовое чучело, – объясняет Лопсон.
К слову, иностранцы мыслят абсолютно другими категориями, нежели местные зверобои. Мастер отмечает: немец не понимает сибирских промысловиков, а наши не воспринимают рассуждений заграничного гостя всерьез. У каждого свои правила и обычаи.
– У нас свой менталитет, свои правила. Например, многие верят, что нельзя нести рога в дом. И в целом, у нас охотник берет от добычи только мясо. Иностранец пытается его убедить, что нужно унести с собой все: и мясо, и рога, и копыта. Но в Бурятии с ним ни в какую не соглашаются, – с улыбкой рассказывает о «шкурных» перипетиях мастер.
Однако работать с приезжими из-за границы таксидермисту легче. У иностранцев есть традиции, которые передаются из поколения в поколение.
– У них есть большие трофейные комнаты. Ведь зверя добывал дед, прадед, отец. Помню одного охотника, который приехал в Бурятию специально за медведем. Это был самый большой косолапый, которого я в жизни видел. Невероятных размеров. Их знания и культура охоты для меня бесценны, – заверяет Лопсон.
В первую очередь потому, что такие добытчики никогда не повредят шкуру и экземпляр для трофея выберут самый достойный.
– У нас сейчас процесс такой – люди, которые никогда не охотились, пошли, купили ружье и палят куда попадя. Лишь бы убить. Сначала погубят зверя, а потом смотрят, кого именно застрелили, – негодует мастер.
Шкура подскажет
Стоят трофеи недешево. Сам Лопсон избегает вопросов о стоимости изделий. Но нам все-таки удалось узнать, что чучело совы, например, стоит около 10 тысяч рублей. Цены на чучело волка на просторах Интернета – в пределах 60 тысяч. Росомахи – 40 тысяч.
Кстати, один из самых любимых трофеев у добытчиков – росомаха. Поймать ее очень сложно.
– Это очень хитрый и осторожный зверь. Даже бывалые охотники за всю жизнь могут видеть только следы, а самого животного так и не заметят. Ведь он умеет ловко прятаться. Поэтому чаще всего шкуры добытых росомах несут на трофеи, – объясняет таксидермист.
Часто Лопсону приносят и редкие виды птиц. Делают это отнюдь не браконьеры. В XXI веке крылатых хищников поджидает множество смертельных ловушек: провода, в которых путаются пернатые, и… автомобили.
– Мои учителя из Австрии рассказывают, что просто садятся на велосипед у себя на родине и едут по трассе собирать трофеи. Потому что там лежит много мертвых птиц. Так же и у нас. Автомобилисты останавливаются на дорогах, поднимают их. Кому-то из них еще можно помочь, если они живы, а мертвых везут ко мне, – вздыхает мастер.
И вот тут начинается то, что называется магией, – надо вдохнуть в зверя еще одну жизнь. Вернуть волку его хищную суть, «остановив» в прыжке. Подарить соколу вечный полет. Или оставить хозяину тайги его устрашающий вид. И в этом деле Лопсону Базарову нет равных.
Ирина Соколова, «Номер один».
