«Главное – не врать»
Пресс-секретарь главы Бурятии Алексей Фишев – о сложностях перехода по другую сторону баррикад
Прошло три месяца с тех пор, как тележурналист и редактор программ Алексей Фишев стал пресс-секретарем главы Бурятии Алексея Цыденова. Каково это, из журналиста-правдоруба превратиться в чиновника? И какой путь за плечами человека, который стал хорошо знаком большинству жителей Бурятии, ежедневно рассказывая о событиях в республике?
«Политика – не мое»
– Алексей, кем Вы сейчас себя ощущаете – по-прежнему журналистом или уже чиновником?
– Я по-прежнему считаю себя журналистом с точки зрения человека, способного смотреть на многие вещи критическим взглядом. Становиться «чиновником» в привычном понимании этого слова бессмысленно как для самой системы, так и для меня. Но и в этом вся сложность – оставаться самим собой.
– Есть вероятность, что Вы станете частью системы…
– Есть устоявшееся мнение, что система – это некая машина, которая работает сама на себя и на процесс, который может быть бесконечно долгим, а результат – откладываться на неизвестный срок. Пришедший в систему человек должен стать ее винтиком, а если не становится, то она его отторгает. У меня есть все шансы этой участи избежать. Дело в том, что сам Алексей Цыденов по своему стилю работы не «чиновник». Насколько я успел убедиться, ему важен результат, к которому он приходит благодаря нестандартным решениям. Сложность в том, что система сопротивляется. Все привыкли работать по определенному алгоритму.
– Ну, вот… Вы говорите, как положено пресс-секретарю, а ведь были журналистом из числа «правдорубов»… Как получилось, что Вы стали пресс-секретарем?
– Апогеем моего «правдорубства» стала программа «Власть и мы», в которой я искренне говорил то, что думаю. Не открывал ничего нового, все цифры были известны, аналитики там не было, расследований тоже. По сути, я говорил то, что все знали, но программа имела очень широкий отклик. В тот момент я понял, какой мощный внутренний протест есть в обществе, и задумался, что я делаю.
– Это Вас напугало?
– Заставило осознать ответственность. Осознав ее, мы создали общественную группу «Власть и мы», чтобы не только критиковать, но и действовать. Мы стали посредниками между людьми и властью, и у нас стало получаться что-то менять и решать какие-то проблемы. Однажды кто-то сказал, что по сути у нас получилась партия. Начались разговоры о том, что я иду в политику, стали поступать предложения, кто-то хотел поставить меня впереди, как знамя, за которым пойдут люди. Вот тогда я почувствовал, что есть риск начать лукавить перед людьми. В этот момент я остановился. Политика – это не мое...
– То есть все политики лукавят?
– Нет, но риски слишком высоки. Во всяком случае, я не берусь кого-то сейчас осуждать. Осуждать – это грех. Критиковать могу, судить – нет.
Глаза и уши общества
– Вы верующий человек?
– Я пришел к вере именно в момент кризиса личности, профессии, мировоззрения. Эта ломка произошла как раз где-то в сентябре 2017 года. Я начал искать ответы на вопросы, на которые не было ответов. И нашел их, придя в церковь. Понял, что никогда не работал над собой духовно. Амбиции, желание быть первым, быть на виду в совокупности привели меня к тому, что у меня появилась своя субъективная реальность, которую я считал возможным транслировать на большое количество людей. Через чтение Евангелия и молитву я осознал, что причина внутреннего конфликта кроется во мне самом. Слишком большое количество грехов накопилось в душе, от которых было необходимо очиститься. Только тогда, через покаяние, стало легче. И сейчас я еще иду к себе настоящему.
– Если все, что Вы говорите, искренне, то Вам будет очень трудно…
– Риски стать частью системы – высокие, и в этом вся сложность. Но пошел туда потому, что я больше не хочу разрушать мир. Я хочу созидать. Жизнь такая короткая. Сколько мне еще осталось? Надо что-то успеть сделать полезное.
Журналист – это глаза и уши общества, иногда единственная надежда и защита, а пресс-секретарь – это такая «проверка на вшивость», поскольку бывает, что он только тем и занимается, что строит потемкинские деревни…
Когда поступило предложение стать пресс-секретарем главы, я решил, что скажу Алексею Цыденову прямо и честно о том, как я представляю свою работу. И был готов к тому, что на этом все и закончится. Высказал критику, сказал, что готов работать только в команде, а система «барин – холоп» не по мне, и так далее. Но неожиданно для меня предложение осталось в силе.
И вот тут настал момент выбора. Вспомнил о своем принципе: правильный путь – самый сложный. Остаться на «Ариг Усе» – удобно и проще. Принять приглашение – рискованно и сложно. И тут главное значение сыграла личность Алексея Цыденова. Наблюдая за ним как журналист, видел, что человек реально работает и хочет изменить все к лучшему. Искренне захотелось именно ему помочь. В первый же день работы услышал только одну установку – «главное, не врать людям»…
Забыть слово «я»
– Вы всегда были в кадре, а теперь, возможно, придется стать лицом за кадром, выполняющим рутинную работу. Не тяжело?
– Спрашивал себя: а где же я? И принял решение, что слово «я» надо забыть, как проявление гордости и тщеславия. С некоторых пор я никто и зовут меня никак. И дело тут не в Цыденове. Скажу так: на все воля Божья, а я только инструмент, функция, главная задача которой – быть полезной людям.
– И в чем тогда заключается функция?
– Коммуникация. Фактически я информационный посредник между главой Бурятии и СМИ. Теперь дистанция между журналистами и главой сократилась до минимума. Полная открытость и доступность. Всю информацию, комментарии я могу и обязан давать насколько возможно оперативно и полно. Транслировать позицию Алексея Цыденова до СМИ и наоборот. Эту же функцию использую и для помощи людям – ставлю в известность главу об острых проблемах и стараюсь контролировать процесс решения.
Между службой и театром
– Вы не единожды выбирали жизненный путь и, насколько известно, у Вас очень любопытная жизненная история.
– Парадоксально, но я стал всем, кем когда-то мечтал стать. Будучи из династии офицеров, в детстве я мечтал о Суворовском училище. Живя в Ленинграде, я ходил смотреть на суворовцев: фуражки, лампасы – все это было моей мечтой. Уже подростком мечтал стать актером, ходил заниматься в театральные студии…
Но когда мне было 12, умер отец. Мама осталась с двумя детьми одна в тяжелые 90-е, и меня отправили в Суворовское училище. Я стал суворовцем, когда уже не хотел им быть! Я стихи пишу, в театре играю, а тут сапоги и строевая подготовка. Учась в Суворовском, я захотел стать журналистом, начал печататься в питерских газетах, собираясь на журфак в военный институт. И тут меня стали переубеждать, что журналистом можно стать всегда, главное – получить профессию. И я пошел в Военную академию имени Можайского, элитное учебное заведение.
Учась, я занимался театром в клубе академии и даже поставил три-четыре крупных спектакля. Хотел на втором курсе уйти в театральное училище, стоял дважды возле дверей на Моховой, но не решился. Если б хватило духу, то, может быть, поступил бы на курс, где учились Хабенский, Пореченков... Спустя годы один знаменитый профессор этого театрального училища, внимательно посмотрев на меня, сказал: «Ну и дурак, что испугался». А я думаю, на все воля Божья. Значит, так надо было.
Маршрутка, «роллтон» и батон
– Видимо, суждено Вам было в Улан-Удэ оказаться. Но в театр Вы все-таки попали…
– Причем в самый первый день моего пребывания в Улан-Удэ я оказался в Молодежном театре у Анатолия Борисовича Баскакова. В воинской части, куда меня распределили, я напросился стать начальником клуба. Работал так, что у нас побывали буквально все популярные музыканты и коллективы, а часть регулярно ездила по всем театрам. Будучи офицером, я поступил в академию культуры. Через два года стало очевидным, что надо быть честным перед собой – меня настолько тянуло в театр, что я принял решение и написал рапорт об увольнении.
– А как же зарплата?
– Никакой. В Молодежном театре мыл полы, потом шел на сцену. После смерти отца мы никогда не жили в достатке, потому – нет денег, и ладно. На маршрутку, «роллтон» и батон мне хватало, и счастлив был. Задуматься пришлось, когда появилась семья. С женой мы, кстати, в театре и познакомились.
– Подробнее, пожалуйста, мы это любим!
– Лена пришла к Анатолию Борисовичу Баскакову поговорить о возможной постановке спектакля по повести Ричарда Баха «Чайка по имени Ливингстон». Настолько загорелась этим, что не выдержала и пришла сказать, чтобы он поставил спектакль. А Анатолий Борисович сказал о ней мне. Мы пересеклись, поговорили полчаса и разошлись. Я ушел и понял, что не хочу с ней расставаться никогда.
«Будь искренним»
– А как в журналистику занесло?
– Пришлось подрабатывать. Ждали ребенка. Сначала озвучивал рекламу на «Русском радио», потом пригласили читать новости на «Пульс-радио». А через год мне пришлось выбирать между театром и радио. Это был самый тяжелый выбор для меня.
– Тяжелее, чем уходить из журналистики на госслужбу?
– Да. Мне казалось, что я предаю идею ради возможности заработать. Выбор за меня сделал Анатолий Борисович, сказавший, что мне нужно идти своим путем. Хотя я был нужен в театре. Помню, как он напутствовал перед первой ролью. «Главное, не ври! Будь искренним». Это «не ври» потом перешло в журналистику. Когда пришел на «Ариг Ус» и начинал делать «Власть и мы», Лазарь Романович Бартунаев сказал мне: «Главное, будь искренним, не ври!». Вот и Алексей Цыденов сказал те же слова…
Диляра Батудаева, «Номер один».
«Политика – не мое»
– Алексей, кем Вы сейчас себя ощущаете – по-прежнему журналистом или уже чиновником?
– Я по-прежнему считаю себя журналистом с точки зрения человека, способного смотреть на многие вещи критическим взглядом. Становиться «чиновником» в привычном понимании этого слова бессмысленно как для самой системы, так и для меня. Но и в этом вся сложность – оставаться самим собой.
– Есть вероятность, что Вы станете частью системы…
– Есть устоявшееся мнение, что система – это некая машина, которая работает сама на себя и на процесс, который может быть бесконечно долгим, а результат – откладываться на неизвестный срок. Пришедший в систему человек должен стать ее винтиком, а если не становится, то она его отторгает. У меня есть все шансы этой участи избежать. Дело в том, что сам Алексей Цыденов по своему стилю работы не «чиновник». Насколько я успел убедиться, ему важен результат, к которому он приходит благодаря нестандартным решениям. Сложность в том, что система сопротивляется. Все привыкли работать по определенному алгоритму.
– Ну, вот… Вы говорите, как положено пресс-секретарю, а ведь были журналистом из числа «правдорубов»… Как получилось, что Вы стали пресс-секретарем?
– Апогеем моего «правдорубства» стала программа «Власть и мы», в которой я искренне говорил то, что думаю. Не открывал ничего нового, все цифры были известны, аналитики там не было, расследований тоже. По сути, я говорил то, что все знали, но программа имела очень широкий отклик. В тот момент я понял, какой мощный внутренний протест есть в обществе, и задумался, что я делаю.
– Это Вас напугало?
– Заставило осознать ответственность. Осознав ее, мы создали общественную группу «Власть и мы», чтобы не только критиковать, но и действовать. Мы стали посредниками между людьми и властью, и у нас стало получаться что-то менять и решать какие-то проблемы. Однажды кто-то сказал, что по сути у нас получилась партия. Начались разговоры о том, что я иду в политику, стали поступать предложения, кто-то хотел поставить меня впереди, как знамя, за которым пойдут люди. Вот тогда я почувствовал, что есть риск начать лукавить перед людьми. В этот момент я остановился. Политика – это не мое...
– То есть все политики лукавят?
– Нет, но риски слишком высоки. Во всяком случае, я не берусь кого-то сейчас осуждать. Осуждать – это грех. Критиковать могу, судить – нет.
Глаза и уши общества
– Вы верующий человек?
– Я пришел к вере именно в момент кризиса личности, профессии, мировоззрения. Эта ломка произошла как раз где-то в сентябре 2017 года. Я начал искать ответы на вопросы, на которые не было ответов. И нашел их, придя в церковь. Понял, что никогда не работал над собой духовно. Амбиции, желание быть первым, быть на виду в совокупности привели меня к тому, что у меня появилась своя субъективная реальность, которую я считал возможным транслировать на большое количество людей. Через чтение Евангелия и молитву я осознал, что причина внутреннего конфликта кроется во мне самом. Слишком большое количество грехов накопилось в душе, от которых было необходимо очиститься. Только тогда, через покаяние, стало легче. И сейчас я еще иду к себе настоящему.
– Если все, что Вы говорите, искренне, то Вам будет очень трудно…
– Риски стать частью системы – высокие, и в этом вся сложность. Но пошел туда потому, что я больше не хочу разрушать мир. Я хочу созидать. Жизнь такая короткая. Сколько мне еще осталось? Надо что-то успеть сделать полезное.
Журналист – это глаза и уши общества, иногда единственная надежда и защита, а пресс-секретарь – это такая «проверка на вшивость», поскольку бывает, что он только тем и занимается, что строит потемкинские деревни…
Когда поступило предложение стать пресс-секретарем главы, я решил, что скажу Алексею Цыденову прямо и честно о том, как я представляю свою работу. И был готов к тому, что на этом все и закончится. Высказал критику, сказал, что готов работать только в команде, а система «барин – холоп» не по мне, и так далее. Но неожиданно для меня предложение осталось в силе.
И вот тут настал момент выбора. Вспомнил о своем принципе: правильный путь – самый сложный. Остаться на «Ариг Усе» – удобно и проще. Принять приглашение – рискованно и сложно. И тут главное значение сыграла личность Алексея Цыденова. Наблюдая за ним как журналист, видел, что человек реально работает и хочет изменить все к лучшему. Искренне захотелось именно ему помочь. В первый же день работы услышал только одну установку – «главное, не врать людям»…
Забыть слово «я»
– Вы всегда были в кадре, а теперь, возможно, придется стать лицом за кадром, выполняющим рутинную работу. Не тяжело?
– Спрашивал себя: а где же я? И принял решение, что слово «я» надо забыть, как проявление гордости и тщеславия. С некоторых пор я никто и зовут меня никак. И дело тут не в Цыденове. Скажу так: на все воля Божья, а я только инструмент, функция, главная задача которой – быть полезной людям.
– И в чем тогда заключается функция?
– Коммуникация. Фактически я информационный посредник между главой Бурятии и СМИ. Теперь дистанция между журналистами и главой сократилась до минимума. Полная открытость и доступность. Всю информацию, комментарии я могу и обязан давать насколько возможно оперативно и полно. Транслировать позицию Алексея Цыденова до СМИ и наоборот. Эту же функцию использую и для помощи людям – ставлю в известность главу об острых проблемах и стараюсь контролировать процесс решения.
Между службой и театром
– Вы не единожды выбирали жизненный путь и, насколько известно, у Вас очень любопытная жизненная история.
– Парадоксально, но я стал всем, кем когда-то мечтал стать. Будучи из династии офицеров, в детстве я мечтал о Суворовском училище. Живя в Ленинграде, я ходил смотреть на суворовцев: фуражки, лампасы – все это было моей мечтой. Уже подростком мечтал стать актером, ходил заниматься в театральные студии…
Но когда мне было 12, умер отец. Мама осталась с двумя детьми одна в тяжелые 90-е, и меня отправили в Суворовское училище. Я стал суворовцем, когда уже не хотел им быть! Я стихи пишу, в театре играю, а тут сапоги и строевая подготовка. Учась в Суворовском, я захотел стать журналистом, начал печататься в питерских газетах, собираясь на журфак в военный институт. И тут меня стали переубеждать, что журналистом можно стать всегда, главное – получить профессию. И я пошел в Военную академию имени Можайского, элитное учебное заведение.
Учась, я занимался театром в клубе академии и даже поставил три-четыре крупных спектакля. Хотел на втором курсе уйти в театральное училище, стоял дважды возле дверей на Моховой, но не решился. Если б хватило духу, то, может быть, поступил бы на курс, где учились Хабенский, Пореченков... Спустя годы один знаменитый профессор этого театрального училища, внимательно посмотрев на меня, сказал: «Ну и дурак, что испугался». А я думаю, на все воля Божья. Значит, так надо было.
Маршрутка, «роллтон» и батон
– Видимо, суждено Вам было в Улан-Удэ оказаться. Но в театр Вы все-таки попали…
– Причем в самый первый день моего пребывания в Улан-Удэ я оказался в Молодежном театре у Анатолия Борисовича Баскакова. В воинской части, куда меня распределили, я напросился стать начальником клуба. Работал так, что у нас побывали буквально все популярные музыканты и коллективы, а часть регулярно ездила по всем театрам. Будучи офицером, я поступил в академию культуры. Через два года стало очевидным, что надо быть честным перед собой – меня настолько тянуло в театр, что я принял решение и написал рапорт об увольнении.
– А как же зарплата?
– Никакой. В Молодежном театре мыл полы, потом шел на сцену. После смерти отца мы никогда не жили в достатке, потому – нет денег, и ладно. На маршрутку, «роллтон» и батон мне хватало, и счастлив был. Задуматься пришлось, когда появилась семья. С женой мы, кстати, в театре и познакомились.
– Подробнее, пожалуйста, мы это любим!
– Лена пришла к Анатолию Борисовичу Баскакову поговорить о возможной постановке спектакля по повести Ричарда Баха «Чайка по имени Ливингстон». Настолько загорелась этим, что не выдержала и пришла сказать, чтобы он поставил спектакль. А Анатолий Борисович сказал о ней мне. Мы пересеклись, поговорили полчаса и разошлись. Я ушел и понял, что не хочу с ней расставаться никогда.
«Будь искренним»
– А как в журналистику занесло?
– Пришлось подрабатывать. Ждали ребенка. Сначала озвучивал рекламу на «Русском радио», потом пригласили читать новости на «Пульс-радио». А через год мне пришлось выбирать между театром и радио. Это был самый тяжелый выбор для меня.
– Тяжелее, чем уходить из журналистики на госслужбу?
– Да. Мне казалось, что я предаю идею ради возможности заработать. Выбор за меня сделал Анатолий Борисович, сказавший, что мне нужно идти своим путем. Хотя я был нужен в театре. Помню, как он напутствовал перед первой ролью. «Главное, не ври! Будь искренним». Это «не ври» потом перешло в журналистику. Когда пришел на «Ариг Ус» и начинал делать «Власть и мы», Лазарь Романович Бартунаев сказал мне: «Главное, будь искренним, не ври!». Вот и Алексей Цыденов сказал те же слова…
Диляра Батудаева, «Номер один».
