Странствующий рыцарь и «режиссер-кочевник»
26-27 марта на сцене театра Бурдрамы состоится премьера спектакля «Дон Кихот» режиссера Олега Юмова
Олега Юмова называют «режиссером-кочевником». Странствующий режиссер не является штатной единицей ни одного театра в мире и при этом ставит спектакли по самым великим произведениям мировой литературы.
– Театр без Шекспира и Мольера – не театр, ставить классику – это «высшая лига», – говорит он и выбирает для постановок то, что ему близко. Говорит, ему везло ставить спектакли с хорошей драматургией, и добавляет: – Да мало ли что ты хочешь ставить и в каком театре! Не мы выбираем, а нас выбирают.
«Это попытка стать лучше»
Роман «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» Мигеля де Сервантеса режиссер Юмов прочитал не в детстве, в студенчестве.
– Этот роман невозможно прочесть за ночь. Это нечто необъятное. В идеале я бы поставил эпопею продолжительностью в несколько часов, – говорит Юмов, вспоминая, как сам однажды шесть часов кряду смотрел спектакль «Братья и сестры» режиссера Льва Додина.
В том, что любой знает Дон Кихота, Олег Юмов не сомневается. Разве можно не знать того, кто стал символом благородства, чести и рыцарства?
– Но скажите, как часто в разговоре вы используете слова «благородный», «благородство»? Идея бескорыстного служения людям бедным, слабым постепенно рассеялась, и уже никто не знает, есть ли вообще Дон Кихоты в наше время, – спокойно размышляет режиссер, внутри которого все кипит.
На вопрос, встречались ли они ему самому, отвечает, что, безусловно, черты Дон Кихота он видит в своих друзьях.
– Это попытка стать лучше. Когда ты сталкиваешься с хорошей драматургией, то невольно становишься лучше.
И, по мнению режиссера, зрителей это касается тоже.
Трудности перевода
Но ставить на сцене Бурятского театра будут не Сервантеса, а Булгакова – пьесу, которая имеет сложную сценическую судьбу и сегодня редко востребована театром. Тема одиночества, тоски по утраченному раю проходит в ней красной нитью.
– Михаил Афанасьевич Булгаков сделал «концентрацию» «Дон Кихота». Но даже у него одна мысль может длиться три-четыре строчки, если не абзац. Тут мы столкнулись с «трудностями перевода», – рассказывает режиссер. – Речь Санчо Пансы, например, полна шуток. Дословный перевод был просто ересью, потому мы находили наши бурятские пословицы, афоризмы и слова мудрости. Язык меняется и даже исчезает, и, возможно, даже лучшие наши мастера – Даширабдан Батожабай и Хоца Намсараев, переведи они этот текст, не были бы поняты всеми.
Перевод текста для спектакля был сделан бывшей актрисой Буряад театра, а ныне его бессменным диктором и переводчиком – Дабацу Юндуновой.
– То, что Дабацу Ринчиндоржиевна – человек театра, помогло нам. Она понимает, что такое речь на сцене. Надеюсь, нам удастся выразить шутки и остроты, сохранив народную «соль», – продолжает Олег Юмов.
Говорит, еще Акира Куросава придумал брать классический сюжет и переносить его на японскую действительность. Он делал так и «Короля Лира», и «Макбет. Трон в крови».
Режиссер Юмов когда-то пошел по тому же пути, превратив «Макбет. Трон в крови» в «Максар. Степь в крови». Спектакль имел успех.
– Но теперь прямого перевода не будет. Это будет именно «Дон Кихот», хотя, конечно, это будет не совсем Испания. Во-первых, спектакль будет на бурятском языке, во-вторых, в костюмах будут национальные элементы, хотя и не много.
Этот спектакль Олег Юмов снова будет делать в сотрудничестве с художником-постановщиком Марией Вольской, знакомой нашему зрителю по спектаклям «Максар. Степь в крови», «Турандот», «Манкурт», «Старик и море».
– Лучший друг театрального режиссера – художник-постановщик, – говорит он. – Если нет химии – это обязательно сказывается на работе. С Машей у нас понимание с полуслова.
Мария Вольская, к слову, потомственный театральный художник. Ее отец Виктор Адольфович Вольский – известный театральный художник, оформляющий в основном оперные постановки, в том числе в Ла Скала и Большом театре, тоже участвовал в создании афиши для грядущей премьеры.
«Главное, чтобы ум был гибким»
Юмов то и дело говорит о высоких материях.
– Давно вы слышали разговоры о чести, достоинстве, долге, любви, нравственности? Мы и сейчас говорим об этом, потому что тему нам задает «Дон Кихот». Каким должен быть рыцарь сегодняшний, ведь понятно, что время мечей и коней прошло, но как сохранить в себе рыцарство, чтобы не быть мужчиной раз в год на 8 марта? – задает вопрос режиссер.
Говорит, что в свое время задумывал ставить «Этику» Станиславского, чтобы порассуждать вместе со зрителем. Он и сейчас понимает, что никому ничего нельзя навязать. Но пригласить к разговору – стоит.
– Нам предстоит найти параллели между далеким испанским идальго и нами, жителями российской провинции. Понимаете, не может одна культура развиваться без другой. И провинция – понятие не географическое. Можно быть глубоким провинциалом, находясь в центре мира, и быть человеком мира, пася овец на гурту. Дело – в сознании, в его открытости. Сегодня весь мир на ладони, независимо от того, сидишь ты на одном месте или перемещаешься. Новую книжку прочитать – это уже путешествие. Главное, чтобы ум был гибким.
О стабильности и кочевой жизни
Его называют режиссером-кочевником. Он с этим определением вполне согласен.
– Кочевник в профессии, если убрать романтику, – это постоянный поиск, проба нового, даже если оно пугает. Перемены пугают всех, и не всегда они положительные. Но любой опыт, даже горький, – это опыт. И нужен шаг. Что нас отличает от других существ? Момент самосовершенствования и поиск себя. Все мои однокурсники, с которыми я учился в Москве и Питере, «кочуют». Даже если где-то задерживаются и отдают себя одному театру.
Хочу ли я стабильности? Хочу. Но жизнь нестабильна. И я нахожу ее в том, чтобы уверенно чувствовать себя в своем деле. Да, иногда оно меня не удовлетворяет, но многие ведь просто мучаются от того, что занимаются не своим делом.
Сегодня в спектакле «Дон Кихот» задействованы ведущие артисты Буряад театра. Есть театральная роскошь – дублеры, каждый по-своему видящие свою роль. И в этом, по мнению Юмова, особый интерес. И многих еще он готов был бы видеть среди персонажей своего «Дон Кихота». Пусть дышат друг другу в спину.
Но, самое главное, режиссер надеется, что это не последняя его встреча со странствующим рыцарем.
Диляра Батудаева, для «Номер один».
– Театр без Шекспира и Мольера – не театр, ставить классику – это «высшая лига», – говорит он и выбирает для постановок то, что ему близко. Говорит, ему везло ставить спектакли с хорошей драматургией, и добавляет: – Да мало ли что ты хочешь ставить и в каком театре! Не мы выбираем, а нас выбирают.
«Это попытка стать лучше»
Роман «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» Мигеля де Сервантеса режиссер Юмов прочитал не в детстве, в студенчестве.
– Этот роман невозможно прочесть за ночь. Это нечто необъятное. В идеале я бы поставил эпопею продолжительностью в несколько часов, – говорит Юмов, вспоминая, как сам однажды шесть часов кряду смотрел спектакль «Братья и сестры» режиссера Льва Додина.
В том, что любой знает Дон Кихота, Олег Юмов не сомневается. Разве можно не знать того, кто стал символом благородства, чести и рыцарства?
– Но скажите, как часто в разговоре вы используете слова «благородный», «благородство»? Идея бескорыстного служения людям бедным, слабым постепенно рассеялась, и уже никто не знает, есть ли вообще Дон Кихоты в наше время, – спокойно размышляет режиссер, внутри которого все кипит.
На вопрос, встречались ли они ему самому, отвечает, что, безусловно, черты Дон Кихота он видит в своих друзьях.
– Это попытка стать лучше. Когда ты сталкиваешься с хорошей драматургией, то невольно становишься лучше.
И, по мнению режиссера, зрителей это касается тоже.
Трудности перевода
Но ставить на сцене Бурятского театра будут не Сервантеса, а Булгакова – пьесу, которая имеет сложную сценическую судьбу и сегодня редко востребована театром. Тема одиночества, тоски по утраченному раю проходит в ней красной нитью.
– Михаил Афанасьевич Булгаков сделал «концентрацию» «Дон Кихота». Но даже у него одна мысль может длиться три-четыре строчки, если не абзац. Тут мы столкнулись с «трудностями перевода», – рассказывает режиссер. – Речь Санчо Пансы, например, полна шуток. Дословный перевод был просто ересью, потому мы находили наши бурятские пословицы, афоризмы и слова мудрости. Язык меняется и даже исчезает, и, возможно, даже лучшие наши мастера – Даширабдан Батожабай и Хоца Намсараев, переведи они этот текст, не были бы поняты всеми.
Перевод текста для спектакля был сделан бывшей актрисой Буряад театра, а ныне его бессменным диктором и переводчиком – Дабацу Юндуновой.
– То, что Дабацу Ринчиндоржиевна – человек театра, помогло нам. Она понимает, что такое речь на сцене. Надеюсь, нам удастся выразить шутки и остроты, сохранив народную «соль», – продолжает Олег Юмов.
Говорит, еще Акира Куросава придумал брать классический сюжет и переносить его на японскую действительность. Он делал так и «Короля Лира», и «Макбет. Трон в крови».
Режиссер Юмов когда-то пошел по тому же пути, превратив «Макбет. Трон в крови» в «Максар. Степь в крови». Спектакль имел успех.
– Но теперь прямого перевода не будет. Это будет именно «Дон Кихот», хотя, конечно, это будет не совсем Испания. Во-первых, спектакль будет на бурятском языке, во-вторых, в костюмах будут национальные элементы, хотя и не много.
Этот спектакль Олег Юмов снова будет делать в сотрудничестве с художником-постановщиком Марией Вольской, знакомой нашему зрителю по спектаклям «Максар. Степь в крови», «Турандот», «Манкурт», «Старик и море».
– Лучший друг театрального режиссера – художник-постановщик, – говорит он. – Если нет химии – это обязательно сказывается на работе. С Машей у нас понимание с полуслова.
Мария Вольская, к слову, потомственный театральный художник. Ее отец Виктор Адольфович Вольский – известный театральный художник, оформляющий в основном оперные постановки, в том числе в Ла Скала и Большом театре, тоже участвовал в создании афиши для грядущей премьеры.
«Главное, чтобы ум был гибким»
Юмов то и дело говорит о высоких материях.
– Давно вы слышали разговоры о чести, достоинстве, долге, любви, нравственности? Мы и сейчас говорим об этом, потому что тему нам задает «Дон Кихот». Каким должен быть рыцарь сегодняшний, ведь понятно, что время мечей и коней прошло, но как сохранить в себе рыцарство, чтобы не быть мужчиной раз в год на 8 марта? – задает вопрос режиссер.
Говорит, что в свое время задумывал ставить «Этику» Станиславского, чтобы порассуждать вместе со зрителем. Он и сейчас понимает, что никому ничего нельзя навязать. Но пригласить к разговору – стоит.
– Нам предстоит найти параллели между далеким испанским идальго и нами, жителями российской провинции. Понимаете, не может одна культура развиваться без другой. И провинция – понятие не географическое. Можно быть глубоким провинциалом, находясь в центре мира, и быть человеком мира, пася овец на гурту. Дело – в сознании, в его открытости. Сегодня весь мир на ладони, независимо от того, сидишь ты на одном месте или перемещаешься. Новую книжку прочитать – это уже путешествие. Главное, чтобы ум был гибким.
О стабильности и кочевой жизни
Его называют режиссером-кочевником. Он с этим определением вполне согласен.
– Кочевник в профессии, если убрать романтику, – это постоянный поиск, проба нового, даже если оно пугает. Перемены пугают всех, и не всегда они положительные. Но любой опыт, даже горький, – это опыт. И нужен шаг. Что нас отличает от других существ? Момент самосовершенствования и поиск себя. Все мои однокурсники, с которыми я учился в Москве и Питере, «кочуют». Даже если где-то задерживаются и отдают себя одному театру.
Хочу ли я стабильности? Хочу. Но жизнь нестабильна. И я нахожу ее в том, чтобы уверенно чувствовать себя в своем деле. Да, иногда оно меня не удовлетворяет, но многие ведь просто мучаются от того, что занимаются не своим делом.
Сегодня в спектакле «Дон Кихот» задействованы ведущие артисты Буряад театра. Есть театральная роскошь – дублеры, каждый по-своему видящие свою роль. И в этом, по мнению Юмова, особый интерес. И многих еще он готов был бы видеть среди персонажей своего «Дон Кихота». Пусть дышат друг другу в спину.
Но, самое главное, режиссер надеется, что это не последняя его встреча со странствующим рыцарем.
Диляра Батудаева, для «Номер один».
