Варварство или выживание?
Защитники леса, лесозаготовители и местная общественность выясняли судьбу «зеленого золота» под крылом Общественной палаты
В конце декабря борцы за баргузинские леса встретились на «очной ставке» не только с лесозаготовителями, но и с простыми жителями района. Оказалось, что ситуация вовсе не черно-белая, как ее пытались представить на митингах. После встречи вопросов осталось больше, чем ответов. И главный из них: как сохранить лес, не навредив при этом рядовым жителям Баргузинского района.
Лицом к лицу
Лесная тема в последние годы стала очень популярна у некоторых общественных деятелей. Они выводят людей на митинги, в том числе несанкционированные. Требуют справедливости, требуют навести порядок. То протестуют против китайского бизнеса, который пока рассматривается лишь как виртуальная угроза. То объявляют войну «черным лесорубам».
Однако когда власти начинают разбираться в сути проблемы, часто выясняется, что те, кто выходят на митинги, вовсе не отстаивают интересы тех, кого представляют. И даже наоборот: жители районов, от имени которых вещают протестующие, занимают противоположную позицию. Не все и не всегда, но факт остается фактом.
К примеру, среди задержанных на несанкционированной акции против вырубки китайской компанией закаменских лесов в прошлом году закаменцев почти не оказалось. Зато были приезжие, которые ни с того ни с сего решили не совсем законным образом заявить о проблеме, прикрываясь якобы интересами простых людей.
Житель Баргузина Сергей Коневин не из таких. Однако и к нему вопросы имеются. Общественник, напомним, уже несколько лет борется с незаконными (и не только) вырубками леса в Баргузинском районе.
Кульминации его история достигла совсем недавно: в район зашла оперативная группа из 17 человек, в числе которых были сотрудники УФСБ.
«Установлено значительное превышение заготовленной древесины над назначенной в рубку. Это свидетельствует о совершении незаконных рубок лесных насаждений. Размер ущерба лесному фонду составил 31,8 млн рублей», сообщается в официальном ответе природоохранной прокуратуры, которая также имеет непосредственное отношение к делу.
Другое ведомство — Республиканское агентство лесного хозяйства — в сентябре проверило Баргузинское лесничество. Инспекторы выявили 117 случаев нарушений лесного законодательства, в том числе 32 незаконных рубки, 78 нарушений правил пожарной безопасности. Объем незаконно вырубленной древесины составил 2,1 тысячи кубометров, а ущерб, причиненный лесным насаждениям, — более 22,5 млн рублей.
В итоге шесть уголовных дел на лесозаготовителей и еще одно на руководителя Баргузинского лесхоза, который сейчас отстранен от должности.
Но на этом история не закончилась. Во-первых, сам Сергей Коневин продолжил «прессовать» баргузинских лесорубов, считая, что его миссия не завершена. Во-вторых, на звуки «разборок» явились и другие общественники, в том числе приезжие, которые стали подливать масла в огонь.
К делу подключилась Общественная палата Бурятии, которая, впрочем, долгое время предпочитала не вмешиваться в общественные разбирательства. Теперь же, когда огонь уже разгорелся, представители этого органа решили, что пришло время заявить о себе. Забегая вперед, скажем, что не зря: эффект от их вмешательства все же есть, и ощутимый.
Было решено провести своеобразную «очную ставку» — собрать под одной крышей общественников, ратующих за баргузинский лес, тех самых лесорубов, которых обвиняют в уничтожении «зеленого золота», районные и республиканские власти. И все под присмотром представителей Общественной палаты.
«Москвич» против местных
И здесь начались разоблачения. Во-первых, жители Баргузинского района стали весьма эмоционально интересоваться, личностью Баира Цыбикова. Выяснилось, что проживает он в Москве, к району имеет слабое отношение. Тем не менее выступает за запрет вырубок, позиционируя себя как защитник Байкала.
— Как вы, сидя в Москве, можете защищать наш Усть-Баргузин, Баргузинский район? Что вы лично сделали? — интересовалась Галина Арсеньева, местная общественница.
— Москвич-то москвич, я там дворником работаю! — неожиданно заявил Баир Цыбиков.
Местные ко всем заявлениям «москвича», как они его называли, отнеслись со скепсисом, а иногда со смехом. Заявлял он, впрочем, вещи весьма пространные. Зато громкие.
— Алексей Леонидович, — обратился он к главе района господину Балуеву, — если факт выявится, я просить даже не буду, я, наверное, вас заставлю встать на колени и попросить прощения у Байкала за эти беззакония, за «черных лесорубов».
— Я отвечу перед народом! Перед Байкалом… вот так пафосно говорить… Он меня все равно не слышит, — оборвал местный глава романтический пафос Баира Цыбикова.
— Человек не имеет никакого статуса, он далек от всей проблемы, и, на мой взгляд, общественника с 45-летним стажем, этот человек выполняет чей-то заказ для создания какой-то смуты, какой-то нездоровой атмосферы в обществе, — пришла к выводу Галина Арсеньева.
Чуть позже выяснилось, что господин Цыбиков пришел в Общественную палату с баргузинскими проблемами (видимо, не спрашивая мнения самих баргузинцев) и инициировал создание группы общественного контроля, которая находится на стадии формирования.
— У нас страна очень демократичная. Каждый человек может поставить вопрос перед органами власти на всех уровнях. Это они сделали. Поэтому Общественная палата желает выяснить мнение этих граждан. И если в этих мнениях есть рациональное зерно, то помочь их оформить и донести до органов власти. Но поскольку вопрос был очень конкретный и злободневный, мы решили посоветоваться с жителями того лесного района, где больше всего знают о лесе, — объяснял председатель Общественной палаты Баир Бальжиров присутствие на встрече «москвича».
Немало претензий местные высказывали и самому Сергею Коневину.
— Уже 20 с лишним у меня проверок! Я молодой ИП! По 294-й статье по всем пунктам вы какое имеете право вот это все писать на меня непосредственно? — возмущался активностью общественника Николай Харин, предприниматель, житель поселка Усть-Баргузин.
— Я плачу налоги. За 2016 год у меня 2,8 млн всех отчислений. За 2017 год — 2,9 млн. И за 11 месяцев 2018 года оплачено 2 млн 820 тыс. Это все идет в район, это все идет в республику. И на каком основании Сергей Егорович меня называет «черным лесорубом»? — возмущался другой лесозаготовитель Евгений Родионов.
Кроме прочего, прозвучала фраза, что сам Сергей Коневин судим по статье «Незаконная рубка». К слову, это оказалось неправдой. Точнее, не совсем правдой. На Сергея Коневина действительно возбуждали уголовное дело по статье «Незаконная рубка, совершенная в особо крупном размере группой лиц по предварительному сговору или организованной группой». Но оно было прекращено еще в 2009 году в связи с деятельным раскаянием.
Тем не менее Сергей Коневин, в отличие от «москвича» Баира Цыбикова, действительно борется с незаконными рубками уже не один год. И имеет внушительные результаты этой борьбы, о которых мы говорили вначале. Почему он встал на «тропу войны»? Перегибает ли он палку? Что стоит на самом деле за его жаждой справедливости? Эти вопросы пока остаются без ответов.
Казнить нельзя помиловать
Но больше всего негодования со стороны присутствующих вызвала инициатива общественников полностью запретить вырубки леса в Баргузинском районе. Жители напомнили о запрете на вылов омуля, который оставил многих жителей района без заработка.
— Закрыть лесозаготовку… Я стесняюсь спросить, на что будут жить дети, женщины, старики и в целом жители поселения Усть-Баргузин? Когда закрылась рыбалка, рыбаку пришлось перепрофилироваться сучкорубом, трактористом, опилки грузить и прочее. Он вынужден это делать. Ему хочется кушать и детей растить, — говорила Галина Арсеньева. — Сегодня вопрос закрытия лесной промышленности — это равносильно смерти и гражданской войне в Баргузинском районе.
— Я не говорю за всех лесорубов, что все хорошие. Есть, конечно, и в бочке меда ложка дегтя. В семье не без урода, — говорил Евгений Родионов. — С января 2002 года у меня ИП. Есть производственная база, техника, люди работают. У людей есть семьи, дети. Они берут кредиты, надеются на стабильность. Но если закрыть лесозаготовку, стабильности никакой не будет.
— Когда закроют лесозаготовку, на улице только у нас в поселке останется минимум шесть тысяч человек. Которые куда пойдут? — задавал вопрос глава Усть-Баргузинского поселения Михаил Мишурин. — Я приведу простой пример: в поселке Курбулик в 2016–17 годах зимовало 110 жителей. С 2017-го на 18-й — 26. С 2018-го на 19-й зимует 14. А все почему? Потому что закрыли рыбалку. Курбулик — это специфическое поселение. Там нет электричества. Люди 90 лет живут без света. Житель вышел, сеть бросил, поймал рыбу. Он не продает ее. Он ее там никому не продаст. Он хочет ее скушать, а ему не дали.
Говорилось и о том, что добросовестные лесопользователи — это одна из главных сил в борьбе с лесными пожарами. Именно они часто первыми обнаруживают пожар и даже ликвидируют его, именно их техника используется ведомствами при тушении. Тем не менее Сергей Коневин продолжил настаивать на наведении порядка в лесу.
— Я понимаю, у людей нет работы. Но не вот такими варварскими методами… Министр природных ресурсов сам своими глазами видел, что творится на делянах. Если где-то отведено 100–200, а вырублено гораздо больше. Полиция не даст соврать. С прокуратурой мы ездили, пересчитывали, — говорил общественник.
Неожиданное предложение
Присутствовавший на встрече министр природных ресурсов Вадим Кантор высказал свое мнение о происходящем в части борьбы с «черными лесорубами» и наведения порядка в лесу. Гораздо более глобальное.
Прежде всего, он напомнил, как работала схема финансирования лесной отрасли в советское время.
— Была система леспромхозов, они работали. Доходы от этой деятельности появлялись в казне государства, которые потом распределялись в пользу лесхозов, на что они и проводили лесовосстановительные работы. Сейчас цепочка работает несколько иначе. Лесозаготовку отдали в частные руки. Но почему у нас эта цепочка дальше нарушилась, это большой вопрос. Финансирование лесхозов должно осуществляться на доходы от лесозаготовительной деятельности, — заявил он.
Кроме того, цена на лес в Бурятии сильно занижена. И это тоже причина того, что лесхозам не хватает денег. К примеру, по словам Вадима Кантора, в Иркутской области кубометр сбываемой в том числе на экспорт древесины стоит в разы дороже.
Но эти вопросы требуют долгой и кропотливой работы. А пока с происходящим в лесу, мягко говоря, беспорядком можно бороться своими силами. Министр обратился к одной из присутствовавших на встрече общественниц с неожиданным предложением: «У нас в министерстве есть вакансия. Мы можем регламент контроля со стороны министерства написать, приходите к нам на работу. Если готовы, давайте вместе его разработаем. Как вы это видите: кто и куда должен выехать, какой сигнал куда отправить, потом эти документы отследить и вынести в общественное пространство, сколько дел возбуждено, сколько закрыто, по каким принято решение. Мне кажется, это будет гораздо более действенно, чем сейчас предъявлять друг другу претензии».
Впрочем, активная ранее общественница не воспылала желанием продолжить свою работу уже на другом уровне. И предложила кандидатуру Сергея Коневина вместо себя. Который тоже не проявил особого желания. Что странно: ведь у Минприроды гораздо больше рычагов и возможностей для решения проблемы.
Мобилизация общественников
Представители Общественной палаты Бурятии также предложили усилить общественный контроль за лесопользованием. По словам Татьяны Думновой, нужно готовить общественных контролеров, которые будут отслеживать нарушения и сообщать о них соответствующим органам. Для этого им нужно освоить нормативно-правовую базу, научиться составлять документы, чтобы потом рассылать их по ведомствам.
— Одна проблема во власти: нет межведомственного взаимодействия, соприкосновения. У нас практически все ведомства работают напряженно и хорошо по своим направлениям, но проблема до конца не решается, — заявила она. Согласился с ней и Баир Бальжиров.
— Надо развивать систему общественного контроля. Есть и федеральный закон, и реальная потребность на местах в ее продвижении. Когда действия властей и организаций распределяют благо, в данном случае лес, люди должны знать, как это происходит, результаты этих решений, в каком состоянии вернули использованную деляну — наведен ли там порядок. То, что незаконные рубки должны искореняться, согласны все, даже лесопользователи, — отметил он.
Таким образом, с одной стороны, на встрече в Баргузине выяснилось, что далеко не всегда инициативы общественников отвечают ожиданиям жителей. С другой — что проблемы есть и их нужно решать. Но сообща, а не с плеча. Кроме того, Общественная палата наконец-то проявила себя как площадка, которая может решать реальные проблемы и конфликты. Правда, возникает вопрос: разве этот орган не должен был отреагировать на происходящие в Баргузинском районе события гораздо раньше?
Впрочем, главное — процесс пошел. Стороны услышали друг друга, обозначили проблемы и даже попытались найти решения, хотя это процесс очень долгий и трудоемкий. В любом случае с незаконными рубками и нарушениями при заготовке и переработке леса нужно бороться. Ведь в одном общественники правы: от здоровья баргузинских лесов напрямую зависит и здоровье самого Байкала.
Артем Самсонов, «Номер один».
Фото «Номер один».
Лицом к лицу
Лесная тема в последние годы стала очень популярна у некоторых общественных деятелей. Они выводят людей на митинги, в том числе несанкционированные. Требуют справедливости, требуют навести порядок. То протестуют против китайского бизнеса, который пока рассматривается лишь как виртуальная угроза. То объявляют войну «черным лесорубам».
Однако когда власти начинают разбираться в сути проблемы, часто выясняется, что те, кто выходят на митинги, вовсе не отстаивают интересы тех, кого представляют. И даже наоборот: жители районов, от имени которых вещают протестующие, занимают противоположную позицию. Не все и не всегда, но факт остается фактом.
К примеру, среди задержанных на несанкционированной акции против вырубки китайской компанией закаменских лесов в прошлом году закаменцев почти не оказалось. Зато были приезжие, которые ни с того ни с сего решили не совсем законным образом заявить о проблеме, прикрываясь якобы интересами простых людей.
Житель Баргузина Сергей Коневин не из таких. Однако и к нему вопросы имеются. Общественник, напомним, уже несколько лет борется с незаконными (и не только) вырубками леса в Баргузинском районе.
Кульминации его история достигла совсем недавно: в район зашла оперативная группа из 17 человек, в числе которых были сотрудники УФСБ.
«Установлено значительное превышение заготовленной древесины над назначенной в рубку. Это свидетельствует о совершении незаконных рубок лесных насаждений. Размер ущерба лесному фонду составил 31,8 млн рублей», сообщается в официальном ответе природоохранной прокуратуры, которая также имеет непосредственное отношение к делу.
Другое ведомство — Республиканское агентство лесного хозяйства — в сентябре проверило Баргузинское лесничество. Инспекторы выявили 117 случаев нарушений лесного законодательства, в том числе 32 незаконных рубки, 78 нарушений правил пожарной безопасности. Объем незаконно вырубленной древесины составил 2,1 тысячи кубометров, а ущерб, причиненный лесным насаждениям, — более 22,5 млн рублей.
В итоге шесть уголовных дел на лесозаготовителей и еще одно на руководителя Баргузинского лесхоза, который сейчас отстранен от должности.
Но на этом история не закончилась. Во-первых, сам Сергей Коневин продолжил «прессовать» баргузинских лесорубов, считая, что его миссия не завершена. Во-вторых, на звуки «разборок» явились и другие общественники, в том числе приезжие, которые стали подливать масла в огонь.
К делу подключилась Общественная палата Бурятии, которая, впрочем, долгое время предпочитала не вмешиваться в общественные разбирательства. Теперь же, когда огонь уже разгорелся, представители этого органа решили, что пришло время заявить о себе. Забегая вперед, скажем, что не зря: эффект от их вмешательства все же есть, и ощутимый.
Было решено провести своеобразную «очную ставку» — собрать под одной крышей общественников, ратующих за баргузинский лес, тех самых лесорубов, которых обвиняют в уничтожении «зеленого золота», районные и республиканские власти. И все под присмотром представителей Общественной палаты.
«Москвич» против местных
И здесь начались разоблачения. Во-первых, жители Баргузинского района стали весьма эмоционально интересоваться, личностью Баира Цыбикова. Выяснилось, что проживает он в Москве, к району имеет слабое отношение. Тем не менее выступает за запрет вырубок, позиционируя себя как защитник Байкала.
— Как вы, сидя в Москве, можете защищать наш Усть-Баргузин, Баргузинский район? Что вы лично сделали? — интересовалась Галина Арсеньева, местная общественница.
— Москвич-то москвич, я там дворником работаю! — неожиданно заявил Баир Цыбиков.
Местные ко всем заявлениям «москвича», как они его называли, отнеслись со скепсисом, а иногда со смехом. Заявлял он, впрочем, вещи весьма пространные. Зато громкие.
— Алексей Леонидович, — обратился он к главе района господину Балуеву, — если факт выявится, я просить даже не буду, я, наверное, вас заставлю встать на колени и попросить прощения у Байкала за эти беззакония, за «черных лесорубов».
— Я отвечу перед народом! Перед Байкалом… вот так пафосно говорить… Он меня все равно не слышит, — оборвал местный глава романтический пафос Баира Цыбикова.
— Человек не имеет никакого статуса, он далек от всей проблемы, и, на мой взгляд, общественника с 45-летним стажем, этот человек выполняет чей-то заказ для создания какой-то смуты, какой-то нездоровой атмосферы в обществе, — пришла к выводу Галина Арсеньева.
Чуть позже выяснилось, что господин Цыбиков пришел в Общественную палату с баргузинскими проблемами (видимо, не спрашивая мнения самих баргузинцев) и инициировал создание группы общественного контроля, которая находится на стадии формирования.
— У нас страна очень демократичная. Каждый человек может поставить вопрос перед органами власти на всех уровнях. Это они сделали. Поэтому Общественная палата желает выяснить мнение этих граждан. И если в этих мнениях есть рациональное зерно, то помочь их оформить и донести до органов власти. Но поскольку вопрос был очень конкретный и злободневный, мы решили посоветоваться с жителями того лесного района, где больше всего знают о лесе, — объяснял председатель Общественной палаты Баир Бальжиров присутствие на встрече «москвича».
Немало претензий местные высказывали и самому Сергею Коневину.
— Уже 20 с лишним у меня проверок! Я молодой ИП! По 294-й статье по всем пунктам вы какое имеете право вот это все писать на меня непосредственно? — возмущался активностью общественника Николай Харин, предприниматель, житель поселка Усть-Баргузин.
— Я плачу налоги. За 2016 год у меня 2,8 млн всех отчислений. За 2017 год — 2,9 млн. И за 11 месяцев 2018 года оплачено 2 млн 820 тыс. Это все идет в район, это все идет в республику. И на каком основании Сергей Егорович меня называет «черным лесорубом»? — возмущался другой лесозаготовитель Евгений Родионов.
Кроме прочего, прозвучала фраза, что сам Сергей Коневин судим по статье «Незаконная рубка». К слову, это оказалось неправдой. Точнее, не совсем правдой. На Сергея Коневина действительно возбуждали уголовное дело по статье «Незаконная рубка, совершенная в особо крупном размере группой лиц по предварительному сговору или организованной группой». Но оно было прекращено еще в 2009 году в связи с деятельным раскаянием.
Тем не менее Сергей Коневин, в отличие от «москвича» Баира Цыбикова, действительно борется с незаконными рубками уже не один год. И имеет внушительные результаты этой борьбы, о которых мы говорили вначале. Почему он встал на «тропу войны»? Перегибает ли он палку? Что стоит на самом деле за его жаждой справедливости? Эти вопросы пока остаются без ответов.
Казнить нельзя помиловать
Но больше всего негодования со стороны присутствующих вызвала инициатива общественников полностью запретить вырубки леса в Баргузинском районе. Жители напомнили о запрете на вылов омуля, который оставил многих жителей района без заработка.
— Закрыть лесозаготовку… Я стесняюсь спросить, на что будут жить дети, женщины, старики и в целом жители поселения Усть-Баргузин? Когда закрылась рыбалка, рыбаку пришлось перепрофилироваться сучкорубом, трактористом, опилки грузить и прочее. Он вынужден это делать. Ему хочется кушать и детей растить, — говорила Галина Арсеньева. — Сегодня вопрос закрытия лесной промышленности — это равносильно смерти и гражданской войне в Баргузинском районе.
— Я не говорю за всех лесорубов, что все хорошие. Есть, конечно, и в бочке меда ложка дегтя. В семье не без урода, — говорил Евгений Родионов. — С января 2002 года у меня ИП. Есть производственная база, техника, люди работают. У людей есть семьи, дети. Они берут кредиты, надеются на стабильность. Но если закрыть лесозаготовку, стабильности никакой не будет.
— Когда закроют лесозаготовку, на улице только у нас в поселке останется минимум шесть тысяч человек. Которые куда пойдут? — задавал вопрос глава Усть-Баргузинского поселения Михаил Мишурин. — Я приведу простой пример: в поселке Курбулик в 2016–17 годах зимовало 110 жителей. С 2017-го на 18-й — 26. С 2018-го на 19-й зимует 14. А все почему? Потому что закрыли рыбалку. Курбулик — это специфическое поселение. Там нет электричества. Люди 90 лет живут без света. Житель вышел, сеть бросил, поймал рыбу. Он не продает ее. Он ее там никому не продаст. Он хочет ее скушать, а ему не дали.
Говорилось и о том, что добросовестные лесопользователи — это одна из главных сил в борьбе с лесными пожарами. Именно они часто первыми обнаруживают пожар и даже ликвидируют его, именно их техника используется ведомствами при тушении. Тем не менее Сергей Коневин продолжил настаивать на наведении порядка в лесу.
— Я понимаю, у людей нет работы. Но не вот такими варварскими методами… Министр природных ресурсов сам своими глазами видел, что творится на делянах. Если где-то отведено 100–200, а вырублено гораздо больше. Полиция не даст соврать. С прокуратурой мы ездили, пересчитывали, — говорил общественник.
Неожиданное предложение
Присутствовавший на встрече министр природных ресурсов Вадим Кантор высказал свое мнение о происходящем в части борьбы с «черными лесорубами» и наведения порядка в лесу. Гораздо более глобальное.
Прежде всего, он напомнил, как работала схема финансирования лесной отрасли в советское время.
— Была система леспромхозов, они работали. Доходы от этой деятельности появлялись в казне государства, которые потом распределялись в пользу лесхозов, на что они и проводили лесовосстановительные работы. Сейчас цепочка работает несколько иначе. Лесозаготовку отдали в частные руки. Но почему у нас эта цепочка дальше нарушилась, это большой вопрос. Финансирование лесхозов должно осуществляться на доходы от лесозаготовительной деятельности, — заявил он.
Кроме того, цена на лес в Бурятии сильно занижена. И это тоже причина того, что лесхозам не хватает денег. К примеру, по словам Вадима Кантора, в Иркутской области кубометр сбываемой в том числе на экспорт древесины стоит в разы дороже.
Но эти вопросы требуют долгой и кропотливой работы. А пока с происходящим в лесу, мягко говоря, беспорядком можно бороться своими силами. Министр обратился к одной из присутствовавших на встрече общественниц с неожиданным предложением: «У нас в министерстве есть вакансия. Мы можем регламент контроля со стороны министерства написать, приходите к нам на работу. Если готовы, давайте вместе его разработаем. Как вы это видите: кто и куда должен выехать, какой сигнал куда отправить, потом эти документы отследить и вынести в общественное пространство, сколько дел возбуждено, сколько закрыто, по каким принято решение. Мне кажется, это будет гораздо более действенно, чем сейчас предъявлять друг другу претензии».
Впрочем, активная ранее общественница не воспылала желанием продолжить свою работу уже на другом уровне. И предложила кандидатуру Сергея Коневина вместо себя. Который тоже не проявил особого желания. Что странно: ведь у Минприроды гораздо больше рычагов и возможностей для решения проблемы.
Мобилизация общественников
Представители Общественной палаты Бурятии также предложили усилить общественный контроль за лесопользованием. По словам Татьяны Думновой, нужно готовить общественных контролеров, которые будут отслеживать нарушения и сообщать о них соответствующим органам. Для этого им нужно освоить нормативно-правовую базу, научиться составлять документы, чтобы потом рассылать их по ведомствам.
— Одна проблема во власти: нет межведомственного взаимодействия, соприкосновения. У нас практически все ведомства работают напряженно и хорошо по своим направлениям, но проблема до конца не решается, — заявила она. Согласился с ней и Баир Бальжиров.
— Надо развивать систему общественного контроля. Есть и федеральный закон, и реальная потребность на местах в ее продвижении. Когда действия властей и организаций распределяют благо, в данном случае лес, люди должны знать, как это происходит, результаты этих решений, в каком состоянии вернули использованную деляну — наведен ли там порядок. То, что незаконные рубки должны искореняться, согласны все, даже лесопользователи, — отметил он.
Таким образом, с одной стороны, на встрече в Баргузине выяснилось, что далеко не всегда инициативы общественников отвечают ожиданиям жителей. С другой — что проблемы есть и их нужно решать. Но сообща, а не с плеча. Кроме того, Общественная палата наконец-то проявила себя как площадка, которая может решать реальные проблемы и конфликты. Правда, возникает вопрос: разве этот орган не должен был отреагировать на происходящие в Баргузинском районе события гораздо раньше?
Впрочем, главное — процесс пошел. Стороны услышали друг друга, обозначили проблемы и даже попытались найти решения, хотя это процесс очень долгий и трудоемкий. В любом случае с незаконными рубками и нарушениями при заготовке и переработке леса нужно бороться. Ведь в одном общественники правы: от здоровья баргузинских лесов напрямую зависит и здоровье самого Байкала.
Артем Самсонов, «Номер один».
Фото «Номер один».
