Авиакатастрофа глазами очевидцев

Хроника пылающего самолета: подробности, мистика, герои и антигерои
A- A+
Авиакатастрофа в Бурятии потрясла всех жителей. Родственники двух погибших членов экипажа не могут прийти в себя от горя. Пассажиры не верят, что им удалось выжить, называя это страшное утро днем своего второго рождения. Эксперты спорят, кто виноват в этой трагедии и как избежать того, чтобы такие ЧП больше не повторялись. Но эта авария вскрыла и человеческий фактор. Среди пассажиров были такие, кто пытался помочь другим, а также те, кто был занят съемками происходящего на видео. Трагедия в Нижнеангарске глазами очевидцев и свидетелей далее в нашем материале. 

Отказал двигатель

Напомним, 27 июня в 10:30 по местному времени потерпел катастрофу самолет Ан-24 авиакомпании «Ангара», следовавший рейсом по маршруту Улан-Удэ – Нижнеангарск - Иркутск. В полете у самолета отказал один из двигателей, возникли проблемы с управлением. Экипаж доложил об этом диспетчерам и принял решение совершать посадку в Нижнеангарске с одним работающим двигателем.

При посадке в аэропорту Нижнеангарска самолет выкатился за пределы взлетно-посадочной полосы и столкнулся со зданием очистных сооружений, затем произошло возгорание, последовали взрывы. 

По предварительным данным, экипаж действовал строго по инструкции и не допустил ошибок. В пресс-службе аэропорта заявили, что пилоты перед посадкой сообщили диспетчерам об отказе систем управления, подали сигнал бедствия и запросили помощь. Первичной причиной происшествия стал отказ левого двигателя самолета. 

При столкновении самолета с очистными сооружениями погибли командир воздушного судна, пилот-инспектор Владимир Коломин  и бортмеханик Олег Барданов. Второй пилот Сергей Сазонов и бортпроводник Елена Лапуцкая не пострадали.

Все детали ЧП выясняет следствие. По факту катастрофы самолета Ан-24 в аэропорту Нижнеангарска возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 263 УК РФ (нарушение правил безопасности движения и эксплуатации воздушного транспорта, повлекшее по неосторожности смерть двух и более лиц). 

Как выяснило издание RT, Федеральная служба по надзору ранее находила технические нарушения в авиакомпании «Ангара», которой принадлежит разбившийся самолет.  Согласно актам проверок с мая 2018-го по май 2019-го, за год у авиаперевозчика было выявлено 158 нарушений. 

Большая часть претензий заключалась в наличии серьезных технических неисправностей в авиапарке «Ангары». У ряда самолетов Ан-24 были выявлены проблемы с надежностью навигационного оборудования. Речь идет о неработающем авиагоризонте и закрылках, а также неотображающемся курсе полета.

Кроме того, 23 октября 2018 года у одного из самолетов во время полета полностью отказали все системы, отвечающие за географическое ориентирование судна и радиосвязь. Причина — перегорание предохранителей в электроцепи. Инцидент вызвал серьезные претензии со стороны Росавиации, которая по итогам расследования рекомендовала всем компаниям-эксплуатантам самолетов Ан-24 проверить их электрооборудование.

Срок сертификата летной годности самолета Ан-24, потерпевшего крушение в Бурятии, должен был закончиться в июле 2019 года. «Срок действия — до 28 июля 2019 года с возможностью продления», — приводит ТАСС сообщение авиакомпании «Ангара». 

Мистические совпадения

Пилоты совершили героический подвиг – сумели посадить самолет и спасти пассажиров ценой собственной жизни. 

Авиакомпания «Ангара» сообщила, что семьям погибших она выплатит компенсацию по 1 млн рублей, помимо выплат Иркутского отделения Фонда соцстрахования (1 млн рублей), страховой компании АО «Согаз» (до 2,025 млн рублей) и правительства Бурятии (по 500 тыс. рублей). Но понятно, что никакие деньги не восполнят утрату близких людей родственникам погибших. 

Тем временем СМИ со ссылкой на телеграмм-канал Baza рассказывают, что пилот разбившегося в Нижнеангарске самолета АН-24 Владимир Коломин на самом деле не должен был лететь в тот рейс. В этот день по плану должен был лететь по маршруту Улан-Удэ – Нижнеангарск – Иркутск летчик, командир судна Михаил Большедворский. 

На неважное самочувствие Михаил Большедворский пожаловался медикам во время предполетного осмотра в Иркутске. Однако врачи ничего подозрительного в состоянии здоровья пилота не нашли, поэтому тому ничего не оставалось как идти в запланированный рейс.

«Однако в самый последний момент у мужчины возник еще и резкий дискомфорт в желудке, после чего Владимир Коломин предложил коллеге его заменить: «Не дай бог в полете прихватит», - пишет телеграмм-канал Baza. Есть информация, что не все пассажиры попали на этот рейс по роковому стечению обстоятельств, а кое-кто не сел в самолет просто из-за дурного предчувствия. 

Правительство Республики Бурятия определилось с размером компенсаций пассажирам, пострадавшим в авиакатастрофе Ан-24. Деньги на это пойдут из регионального резервного фонда на мероприятия по ликвидации ЧС и их последствий. Принято решение всем пассажирам, получившим тяжелые травмы, выплатить по 400 тыс. рублей, а людям, получившим травмы средней тяжести, — по 200 тыс. рублей. 
Из 43 пассажиров самолета за медицинской помощью обратились 31 человек и два члена экипажа. 

Пришла мысль: «Я умру молодым»

Нам удалось разыскать пассажиров, которые летели тем самым рейсом. Каково это  находиться в самолете, терпящем бедствие? Далее из первых уст.  

Вячеслав Першин:  

- Мы летели из Улан-Удэ в поселок Нижнеангарск. Когда были уже на подлете, минут за 15-20 до посадки выключился левый двигатель. Я сидел как раз возле него, рядом с аварийным выходом. Я знаю, что иногда отключают один двигатель: или для проверки каких-то систем, или ради экономии топлива. И когда он выключился, подумал, что мы просто экономим топливо. Только потом понял, что это был нештатный отказ. Пассажирам никаких предупреждений не было, чтобы не вызвать паники. Когда мы только приземлились, тормозить двигателем самолет не стал, начал тормозить колесами. А за пределами полосы было довольно длинное поле. Я понял, если мы проедем, то 100% остановимся посреди поля. Так как там много ям, то оторвало бы шасси и мы бы точно остановились. Но тут при посадке сразу же разулось правое шасси: оно начало дымить, и самолет понесло не прямо, а в здание, и поэтому мы врезались. Пилоты, я уверен, пытались сделать все возможное. Потому что при посадке и подлете нас не трясло и у людей поэтому не было сначала паники.  

На заходе на посадку обычно самолет летит уже очень медленно, а мы летели слишком быстро. Возможно, были выведены из строя и закрылки, так как некоторые пассажиры, с которыми я потом встретился, сказали, что закрылки не были опущены. То есть, наверное, пилоты тормозили самолет, но что-то пошло не так и мы не смогли достаточно скинуть скорость. 
 
Я никогда не думал, что попаду в такое происшествие. Вот никогда не думал. Когда уже улетели с полосы на грунтовку, сразу понял, что будет жестко, потому что спинки кресел начало складывать. Говорят, на задних рядах, в хвосте, у некоторых вообще вырвало кресла.
 
Самолет проехал вышку аэропорта, то есть место, на котором обычно тормозит. И вот когда мы пронеслись мимо нее и не начали тормозить, спинки кресел начали складываться.

Во время столкновения людей понесло вперед вместе с креслами. И именно тогда и началась паника, крики и толкучка. Так как я был возле запасного выхода, то отошел и пытался как-то помогать. 

У нас не было инструктажа по аварийным выходам, а было просто предупреждение, чтобы привести спинки в вертикальное положение и пристегнуться. Книжки по эвакуации в сиденьях никто не изучает. Я считаю, именно при посадке, когда мы уже мчались по полосе, бортпроводница могла бы постараться крикнуть, что откроет выход в хвосте или как-либо предупредить. Но опять же у нее, возможно, была паника и шок, сказать точно не могу. Но в новостях, сказали, что она прямо спасительница. Я так не считаю. Не спорю, что она тоже получила какие-то повреждения, но было все как-то максимально неорганизованно. С нами летели два больных человека, которым было сложно ходить, их вытащил мужчина с нашего же самолета. 

Возле моего места 2В, под крылом в левом боку, был запасный выход, его открыли. И все ринулись туда, именно все. Затем, уже когда открыли в хвосте выход, часть людей, как я понял, вышли туда. Думал, что ради спасения я лучше часть людей пропущу. Но когда повернулся к полыхающему правому боку, где и начался пожар, и увидел пламя и то, что окна начали плавиться, тут же понял, что надо торопиться. Одновременно в это же время пришли мысли, что умру молодым, что похороны сейчас очень дорогие. А потом сильно начало печь, пошел едкий дым - тут уже реально включились инстинкты самосохранения. После этого точно не помню, как выбирался. Помню, как пропустил пару людей, некоторым как-то старался помочь - перелезть через забор.
 
Помню, как повис в запасном выходе, потому что он был маленький и находился высоко. Затем, когда вылезли, увидел, что с левой стороны вытекал керосин из-под крыла. Даже не капал, а лился, так как, конечно же, крылья смяло и баки были повреждены. В итоге все промокли в нем, он едкий, и было неприятно. Затем минут через десять взорвался левый двигатель. 

Любовь Стадник:

- Я все время в памяти была. Сначала в полете нас то болтало, то повороты какие-то были. Потом смотрю, что подлетаем к земле. Посадка жесткая. И каак полетел. А я смотрю в окно – там асфальт, потом трава, корни, песок. Потом мы врезались. 

Я сидела на 11-м ряду возле окна. «Седушка» сломалась, я не могла сама выбраться, отстегнуть ремни. Сложно было покинуть самолет, под ногами валялось железо. Хорошо, мужчины мне помогли, потащили. А другой мужчина в это время просто смотрел и снимал все происходящее на видео. 

Когда я получила перелом, так и не поняла. Были дым, духота, неразбериха. 

Евгений Квасов: 

- Я работаю вахтовым методом. Летаю часто. До этого случая девять лет летал на таких же АН-24. Никогда особо не боялся, даже не думал ни о чем таком. На том рейсе мне попалось 12-е, заднее место у окна. Мне работодатель  купил этот билет.  

Что происходит что-то не то, мы до последнего момента не знали. Экипаж нас не оповестил ни о чем. Я видел, как перед посадкой второй пилот вышел из кабины с мрачным лицом. Видимо, попрощался с пилотом. Больше он туда не возвращался, оставшись в салоне с нами. 

Минут за десять до посадки двигатель отказал, и нас начало кидать. На посадку пошли слишком резко. Но я подумал, что все пилоты летают по-разному, и не испугался. 

Толчков сильных не было, только вибрация. А когда уже на посадку пошли и самолет коснулся земли, то увидел в иллюминаторе, что колесо сначала задымилось, а потом загорелось. Потом был удар от столкновения со зданием. Я улетел в проход вместе с сиденьем. Много людей, как и я, улетели вместе с креслами. Потом оглядываюсь – люди лежат вокруг меня в одной куче. Все это произошло быстро. Впереди загорелось, пошел дым. Помню, что люди внутри самолета не кричали. А когда выбирались на улицу, тогда уже начали кричать и плакать. Все были в ужасе от того, что могло произойти с ними. Все горело… дым… пламя… 

У меня было шоковое состояние. Я вылез из самолета и просто пошел вперед. Кто-то подбежал, предложили ехать на скорой. Оказалось, что у меня лицо разбито, кровь бежит. А я даже не чувствовал боли. Еще повредил коленную чашечку, сейчас прохожу лечение в республиканской больнице. 

Я не знаю, как теперь буду летать. Очень страшно. Долго не соглашался сесть на борт санавиации, который должен был меня доставить в улан-удэнскую больницу. Особенно страшно было при посадке. 

Евгений Ласточкин:

- Минут за семь-восемь примерно до посадки было заметно, что винт перестал нормально вращаться. Мы ничего не почувствовали, не испугались, потому что я, например, знаю, что такие самолеты в аварийных случаях могут летать на одном двигателе. По крайней мере, раньше летали, без проблем садились и взлетали, поэтому я спокойно на это отреагировал. И во время полета тревоги у других пассажиров тоже не увидел. Может быть, кто-то заволновался, но я сидел в самом конце, поэтому ничего такого не заметил, все было нормально.

Самолет начал снижаться при подлете к Нижнеангарску. Все сохраняли спокойствие, но вот когда уже пошли на посадку, было ощущение, что пассажиры словно замерли. Кстати, летчики не объявили тревогу, и я думаю, что они поступили правильно. Когда садились, я заметил, что скорость была слишком быстрая.

Столкновение было не слишком жесткое – не было сильного удара, но самолет будто чуть-чуть подпрыгнул. Поэтому сейчас, когда все анализирую, понимаю, что пилоты – профессионалы, они проявили высший пилотаж. Получается, они самолет посадили на полосу, и в эти секунды было такое ощущение, словно его вот-вот перевернет влево или вправо, но они его удержали. Может быть, впереди было не так, но в хвосте это чувствовалось. Когда понеслись по полосе, я думал, ну все, сейчас затормозят, но бетонная полоса закончилась, началась грунтовая, но даже тогда сохранял спокойствие. Потом смотрю – уже проехали забор. Тут, мне кажется, испугаться и запаниковать просто не успеваешь.

Столкновение произошло быстро: несколько толчков, и удар. Скорость же была очень большая, но в этот момент удар будто бы смягчился, будто так легонько вошли, несильно. Такое ощущение, что это была словно Божья рука, которая остановила самолет. Помню будто в замедленном движении, как все поддались вперед, наклонились, а справа сорвало несколько кресел. После этого люди начали соскакивать со своих мест, бежать, здесь уже многие перепугались, но сильной паники я не заметил. У меня у самого было шоковое состояние.

Бортпроводница была впереди. Я думаю, она молодец. Кинулась назад, пробовала открыть двери слева – их заклинило, она кричала: «Помогите!». Кто-то подбежал из мужиков, стал ей помогать, но двери все равно не открывались. Потом она, видимо, кинулась к багажному отделению и открыла там дверь, но я этого не видел, потому что в это время отстегивался. Бортпроводница, думаю, была в шоке, поэтому не знаю, успокаивала ли она людей. 

Когда стали выходить, я встал одним из первых, передо мной уже выскочили несколько человек. Моя сумка с документами куда-то улетела. Все длилось буквально несколько секунд. Когда услышал сзади, как прокричала девушка: «Выходите там!», кинулся к выходу. В этот момент у меня уже началась паника, я даже не соображал, просто побежал. Видел, что бортпроводница стоит в шоке. Мужики все выскакивали, а женщина стояла, мне было от этого неудобно. 

На улице уже были какие-то люди, они кричали: «Отходите от самолета, дальше, дальше!». Мне кажется, эвакуации не было как таковой - все пассажиры вышли сами, но последней на руках вытащили пожилую бабушку. Когда шел от самолета, увидел, как ее несут, а мужики кричат: «Куда все побежали? Помогите!». Я к ним подошел, хотел помочь, но к этому моменту они уже справились сами. 

В это время подъехали эмчээсники и уже начали тушить огонь. Потихоньку все уходили от самолета все дальше. Пожар только начинался, я думал, может, они все-таки успеют быстро потушить его, вдруг сохранятся вещи. Но затушить не успели – самолет постепенно сгорел. Но то, что все остались живы, это заслуга пилотов. И я, как верующий человек, могу сказать, что здесь посодействовал Господь в том, что все это сразу не вспыхнуло и не взорвалось, этого не произошло каким-то чудом.

Василиса Шишкина, Эльвира Камынина, «Номер один». 
© 2012 — 2024
Редакция газеты GAZETA-N1.RU
Все права защищены.