Назначили террористом

Несостоявшегося студента улан­-удэнского колледжа подозревают в подготовке теракта
A- A+
В Бурятии школьникам, интересующимся пиротехническими опытами, пора прекратить свои естественнонаучные изыскания. И постараться забыть о ярких и дымных зрелищах, которые они регулярно устраивают в лесах, гаражах и на дачах. Ведь новая статья 223.1 УК РФ (незаконное изготовление взрывчатых веществ, незаконные изготовление, переделка или ремонт взрывных устройств) стала широко применяться и в Бурятии. Более того, если у школьника хорошо получилось что­-нибудь «бабахнуть», то его действия следствие легко может вытянуть даже на покушение на теракт. С особенностями борьбы в Улан-­Удэ с малолетними «пироманами» и «взрывотехниками» разбирался «Номер один».

КРАСОЧНЫЕ ШОУ

Страсть к огню и шуму у человека заложена в крови. Многотысячные фейерверки на площади Советов лучше всяких слов говорят о том, что созерцание взрывов — одно из любимейших занятий людей. Тем более что взрывы и ракеты — это сегодня очень патриотично, что мы видим на гостелеканалах. 
18­-летний выпускник улан-­удэнской школы Андрей Зимин, по свидетельству его родственников, пиротехническими опытами интересовался с малых лет. Его квартира часто бывала в дыму, поскольку опыты делал в своей комнате. С годами тяга к огню, наверное бы, сошла на нет или он поступил бы на работу в пиротехническую компанию. Однако тяжкие бытовые условия, связанные с болезнью отца и особенно его тяжелобольной 80-­летней бабушки, состоящей на учете в РПНД, видимо, не позволяли трансформировать свою страсть в нечто более социально одобряемое.

Мальчик стал регулярно убегать в лес, поджигать бикфордов шнур и что-­то там взрывать. И хотя взрывотехнические опыты никакого вреда, кроме микроскопического роста парникового эффекта, никому не несли, довольно странно, что его отец, Максим Зимин, известный в милицейских кругах юрист, не объяснил сыну суть двух новых статей УК РФ (222.1 и 223.1). Которые Госдума ввела чуть более трех лет назад после московских протестов в рамках очередного «закручивания гаек». Напомним, что речь идет об обороте и изготовлении взрывчатых веществ, причем в расширенном понимании, — привлекаются параллельно по хулиганству и те, кто зажег на митинге файер или дымовую шашку.

БОЛЬШАЯ ГЛУПОСТЬ

Сам Максим Зимин говорит, что ребенком сын его слушал, но с вхождением того в подростковый возраст диалог шел туго. После девятого класса Андрей поступил в колледж, проучился год, решил пойти в другой, но там ему отказали в обучении на бюджетном отделении — только за деньги. Поэтому свободное время для опытов было. И единственное, о чем смогли договориться отец с сыном, что пиротехнические опыты Андрей будет проводить далеко от города и в присутствии отца.

И вот 1 августа 2019 года в сарае, расположенном на озере Котокель, 18­летний Андрей произвел подрыв. Однако секретность миссии была провалена из­-за короткого бикфордового шнура. В результате случайно проезжавший бдительный водитель на грузовичке стал свидетелем шума. По дороге он увидел иномарку, в которой возвращались со «спецзадания» отец с сыном. Далее подъехал, запомнил номера и сразу же позвонил в полицию. Спустя считанные часы обоих задержали. Поскольку на этот раз взрыв был приличным, уже на следующий день Андрею предъявили статью 223.1 УК РФ, в чем он и сознался.
Пиротехническая эпопея могла бы закончиться уголовным делом и несколькими годами лишения свободы. Однако никому не нужный полуразрушенный сарай, не имеющий, как выяснилось, собственников, почему­-то позже стал фигурировать уже как жилой дом. И формулировка «взрыв жилого дома», как говорит Максим Зимин, ушла в Москву. Там с некоторым опозданием этому факту придали самое высокое значение. Имеются в виду и премии, и звезды.

ЗВЕЗДЫ СОШЛИСЬ НА ДЕЛЕ 

— Я слышал от оперативников, что, мол, генералы в Москве возбудились и дело начали раскручивать уже как теракт, — говорит он.

Действительно, поначалу дело по изготовлению взрывчатых веществ шло в обычном темпе. Когда в сентябре подошел к концу двухмесячный срок заключения под стражей, следователь Пулатов ходатайствовал суду об очередном продлении ареста на два месяца. Мотивируя это тем, что окончить предварительное следствие пока не получается. И, поскольку Зимину предъявлена статья, предусматривающая более трех лет лишения свободы, его следует подержать в СИЗО подольше, так как «он может скрыться и продолжить заниматься преступной деятельностью». В смысле бегать по лесам и что-­то там взрывать.

Однако 26 сентября 2019 года судья Советского райсуда Улан­-Удэ Ирина Сультимова вынесла постановление, где не согласилась с позицией обвинения.

«Учитывая, что Зимин имеет постоянное место жительства, ранее не судим, по месту жительства характеризуется положительно, учитывая молодой возраст, болезненное состояние его и близких родственников — отца и бабушки, за которой он осуществляет уход, а также отношение к предъявленному обвинению (Зимин признался по статье 223.1 УК РФ. — Прим ред.), суд считает, что цели уголовного судопроизводства могут быть достигнуты при изменении меры пресечения под домашний арест».

Но, как было сказано выше, дело «взрыва жилого дома» после сигнала из Москвы начали раскручивать уже как подготовку к теракту. Добавим, что к моменту задержания Зимину исполнилось 19 лет. Уже на следующий день после суда СК вынес постановление о возбуждении уголовного дела по статье «Приготовление к убийству двух или более лиц, совершенное общеопасным способом». Зимина уже стали подозревать в покушении на крупный теракт в одном из колледжей города. Соответственно, тот же Советский райсуд на следующий день уже счел молодого человека «общественно опасным» и отправил в СИЗО.

 СУ СК по РБ отказался от комментариев по этому делу. Однако в постановлении о возбуждении уголовного дела следователем Казанцевым указано, что «у Зимина, испытывавшего личную неприязнь к ученикам и педагогам колледжа, возник умысел на совершение массового убийства учеников, дату его совершения он наметил на 2020 год».

«ПРИИСК» СООБЩНИКОВ

По версии следствия, «самодельное взрывное устройство он изготовил при помощи подручных средств и легковоспламеняющихся жидкостей».

«Также Зимин решил после изготовления взрывных устройств и приобретения огнестрельного оружия перед совершением преступления в 2020 году незаметно пронести в колледж данные взрывные устройства, установив их в местах массового скопления учащихся и педагогов, затем произвести поочередно их взрывы». А затем уже планировал «расстрелять людей из огнестрельного оружия». Все это следует из материалов дела.

Видимо, и следователи прекрасно понимают, что версия о стрелке­-одиночке никакая, поскольку осуществить подготовку к подобным преступлениям в общественном здании, да еще «незаметно», практически невозможно. Поэтому Зимин, по данной версии, должен был в будущем, как очень образно отметил следователь Казанцев, «получить информацию о местах приобретения огнестрельного оружия, а также приискать других соучастников преступления».

Добавим, что в ходе обысков в доме и гараже огнестрельное оружие не найдено. Зимин в подготовке теракта не признался. Сообщники тоже пока не найдены, зато есть несколько его знакомых молодых людей, с которыми оперативники провели беседы. И они дали показания, что вместе неоднократно ходили в лес, взрывали там петарды, а Зимин лично хотел взорвать и колледж. Они ни при чем, разумеется.

Взрыв сарая, показания друзей, а также сохраненные в сети Интернет запросы поиска разработки взрывчатых веществ и информации о прошедших терактах, видимо, и послужили основаниями для ареста. Таким образом, следствие убеждено, что предотвратило теракт.

Защита же считает, что Зимин — сам жертва обстоятельств, поскольку жил в невыносимой для него обстановке. Ведь если дадут многолетний срок, то он станет сидельцем уже в третьем поколении. Его психически нездоровая бабушка, как говорит Максим Зимин, сама официально является жертвой политических репрессий. Аргументы есть у обеих сторон, и суду предстоит сложная задача.

Но нельзя не добавить, что спроектированная для Зимина схема в целом довольно сложна и запутанна в плане реализации. Поскольку одно дело трепаться с друзьями, взрывать петарды и сидеть в интернете на запрещенных сайтах и совсем другое — в будущем найти оружие и сообщников, готовых сесть в тюрьму. А самому реализовать преступный план и погибнуть неизвестно за что (террористов у нас обычно расстреливают на месте).

Другой вопрос, что следствие, похоже, смогло залезть в голову молодому человеку и прочитало его мысли. И на всякий случай решило на десятилетия изолировать его от общества. Ведь сегодня молодому поколению трудно даже понять смысл популярной поговорки времен СССР: «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст».

Ведь, продолжая строить параллели, если человек сегодня взорвал сарай, то вдруг завтра взорвет людей? Это «вдруг» является в определенных кругах просто убойным аргументом. Видимо, на этих страхах и невозможности контролировать молодых людей, которые выбиваются из общего ряда в том числе своими опасными страстями, и основана уверенность силовых структур.

«Номер один» будет следить за развитием истории Андрея Зимина. Пока же следствие находится в поисках более весомых доказательств по этому делу.

Дмитрий Родионов, «Номер один».
© 2012 — 2024
Редакция газеты GAZETA-N1.RU
Все права защищены.