«Разрушая старый мир»
Пожалуй, каждому в республике известно имя великой балерины Ларисы Сахьяновой. Однако имя ее тети почти кануло в Лету. О ней мало говорят современники, факты о ее жизни можно отыскать в основном лишь в архивах библиотек. В честь Международного женского дня «Номер один» предлагает вспомнить одну из самых неоднозначных личностей из истории нашего края – борца, сурового политика и секретаря Бурят-Монгольского областного комитета РКП Марию Сахьянову.
Пятеро выживших из 17 детей
Далекий 1896 год, маленький улус Шибертуй, Иркутская область. Семья крестьянина-бедняка Михаила Сахьянова счастливо празднует рождение первенца-дочки, которую назвали Машей. Малышка родилась здоровым и крепким ребенком. Следом за ней в семье Сахьяновых появились еще 16 детей. Увы, из них выжили лишь пятеро, включая Машу, в то время как остальные умерли еще в младенчестве. Вероятно, сплошная горечь вместо детства сыграла немалую роль в становлении будущей ярой революционерки.
Заметив любознательность дочери, папа отправляет Машу сначала в школу, затем в двуклассное училище. Позднее ребенок попадает под крыло церковно-приходской школы. Время идет, Мария хочет продолжить свое образование, но бедность родителей не позволяет ей это сделать. Здесь на выручку приходят представители бурятской интеллигенции, признавшие пытливый ум бойкой девчонки и оказывавшие ей материальную помощь.
«По переписи 1897 года процент грамотных женщин в городе был в полтора раза меньше грамотности мужчин, а в селах – в четыре с лишним раза. В Западной Бурят-Монголии на 1 000 женщин приходилось всего восемь человек грамотных, в Восточной – шесть человек», - пишет аспирантка гуманитарно-культурологического факультета ВСГИК Алина Алтаева в научной статье «Роль образования в трансформации положения бурятских женщин в дореволюционный период».
В итоге Мария отправляется в Петроград и поступает на Высшие женские курсы имени Лесгафта вольнослушательницей. К слову, на тот момент это был один из немногих вариантов, где она могла получить образование – доступ в университеты для женщин тогда был закрыт.
«Нелегка была жизнь вольнослушательницы Сахьяновой в незнакомом для нее городе – ей приходилось зарабатывать на жизнь. Она работала переписчицей, грузчицей. Свободомыслящая девушка вскоре после поступления на курсы общается с передовой прогрессивной частью молодежи Петрограда. Осенью 1915 года она посещает студенческий кружок и изучает произведения классиков марксизма-ленинизма», - пишет о ней первая из бурятских женщин кандидат юридических наук Агриппина Бартанова в сборнике «Женщины Советской Бурятии».
От масонов до Ленина
Жизнь Сахьяновой резко меняется. С 1916 года Мария вдобавок ходит на заседания разных секций Религиозно-философского общества Петрограда. Известно, что на тот момент там преподавали знаменитые русские масоны, такие как поэты-символисты Владимир Соловьев, Зинаида Гиппиус, Дмитрий Мережковский, Андрей Белый и Александр Блок. Об этом упоминает в своем эссе «Башни мировой революции» Марии Сахьяновой историк-журналист Сергей Басаев. По пазлам складывается мировоззрение 20-летней сельчанки. Маша решает вступить в ультрарадикальную антиправительственную партию и становится первой большевичкой среди бурятского народа. И все это приводит к… тюрьме.
«За подрывную антигосударственную работу Сахьянова была арестована жандармерией, посажена в женскую тюрьму. Из тюрьмы, политического университета всех революционеров, она вышла уже закаленным бойцом партии в феврале 1917-го, когда рушилась ненавистная ей империя, средоточие всякого зла. В апреле Маша вместе с питерскими лидерами большевиков встречает Владимира Ильича Ленина, затем слушает его «Апрельские тезисы», - пишут на сайте о культуре и искусстве Бурятии «Соел.ру».
После тюрьмы Мария еще сильнее укрепляется в своих взглядах. Вскоре после этого, заболев, Сахьянова возвращается на родину. Весной 1918 года при Иркутском комитете РСДРП она создает первую бурятскую группу большевиков. В ее состав входили революционеры Георгий Данчинов, Михей Ербанов, Василий Трубачеев, Николай Махочкеев и другие. Кстати, этот факт делает ее одной из самых первых (если не первой) женщин-руководительниц во всем мире. Будучи ребенком из бедной семьи, а не наследницей или женой правителя, она построила свой путь самостоятельно и добилась руководящей должности.
Удары по истории
Как пишет доктор исторических наук Леонид Курас в труде «Бурятская интеллигенция в 1917 - начале 1918 гг.», группа большевиков пропагандировала идеи Советской власти среди бурятского населения и противопоставляла свою деятельность Центральному национальному комитету бурят-монголов Восточной Сибири. Последние, в свою очередь, ставили своей первоочередной целью сохранение национальной автономии и признавали Советскую власть лишь на бумаге. Это и было камнем раздора между ними и Сахьяновой, уже давно отрекшейся от этнического самосознания.
«Руководствуясь принципами пролетарского интернационализма, она подвергает критике руководителей Бурнацкома, стремившихся к созданию национальной автономии, и отвергает взгляды бурятских национальных деятелей», - пишет Курас.
Стоит отметить, мнения историков об этом сложном периоде весьма расходятся. Известен факт: если в начале борьбы за власть большевики старались придерживаться демократических принципов, то позднее все же прибегли к старому «доброму» насилию. Нет прямых доказательств, что Мария лично воевала со своими же земляками, однако свой вклад она определенно внесла. Другим «черным пятном» Марии Сахьяновой считается ее деятельность в период «Большого террора» в 1936 - 1937 гг. в Чебоксарах в должности уполномоченного Комиссии партийного контроля по Чувашской АССР. С тех пор в Чувашии имя Марии Сахьяновой ассоциируют со сталинскими репрессиями. Впрочем, оставим эти нюансы на изучение экспертов.
Сегодня нам известно достоверно только одно: всю свою жизнь некогда пламенная революционерка посвятила деятельности, в которую на тот момент искренне верила. В духе советских принципов о личной жизни женщины практически ничего неизвестно. У Марии Сахьяновой не было своих детей, но она участвовала в воспитании бурятской балерины – племянницы Ларисы Сахьяновой.
«Последние двадцать с лишним лет жизни Сахьяновой прошли незаметно, вдали от родины. О первом бурятском большевике в Бурятии вспоминали редко, а история ее жизни в революции, достойная стать сюжетами для романов и фильмов, смазывалась каким-то обидно негероическим концом. Свой жизненный путь «бурятская Мария Спиридонова» завершила не в ореоле революционной славы, не в бою и даже не в сталинском лагере, а в забвении и одиночестве в своей квартире в Москве, сохранив все льготы и пайки и спокойно дожив до 85 лет. Умерла она в 1981 году», - пишет Сергей Басаев.
Прах Марии позднее перевезли в Улан-Удэ.
Воспоминания о революционерке
Мало кто характеризовал Марию Сахьянову за пределами ее трудовой деятельности. Но такие записи оставил бурятский профессор Бато Батуев в воспоминаниях о ней. Так вышло, что женщина поучаствовала в его научном становлении и присутствовала на защите его кандидатской диссертации, посвященной истории Октябрьской революции в Бурятии. Эта работа вызвала немало негатива у старых большевиков. Но не у Марии.
«Мы должны воспитывать нашу молодежь в духе большевистской правдивости. У нас много извращений в освещении истории партии и много лакировок. Многие имена еще не подняты, потому что у нас процветал культ личности, принесший нашей партии много вреда. Так что наших молодых историков нужно воспитывать так, чтобы они написали правдивую историю и показали нас не только с положительной стороны и почестями, чего у нас и так достаточно, а здесь нужна правдивая история, чтобы на том воспитывалась наша молодежь и молодежь за рубежом. Чтобы они не делали подобных ошибок в своей деятельности, какие мы допускали в силу того, что нам приходилось бороться в трудных условиях», - приводит ее фразы Батуев.
Батуев писал прямо, что жалеет о том, что не расспросил Марию о тех самых годах из ее биографии, что оставили множество споров среди историков. Признается, что побоялся задеть ее за живое. Но однажды такой разговор был – в 1962 году Бато Батуев обсуждал с Сахьяновой репрессии Сталина.
«Во время разговора она высказалась, что «мы тогда считали, что делаем правильно, были уверены, что боремся с врагами народа». Эти слова мне четко запомнились. Но других высказываний, насколько я помню, не было: ни раскаяния, ни оправдания себя, ни настаивания на полной безоговорочной правильности своих поступков. Да и этого быть не могло по ее характеру: принципиальности, правдивости и прямоте в высказываниях», - пишет Бато Батуев.
Эржена Мансорунова, «Номер один».
