Лишили права на деторождение
Медучреждение удалило женщине детородные органы без должных на то оснований
В Бурятии очередной серьезный медицинский скандал. В памяти еще свежи впечатления от итогов недавнего повторного рассмотрения в суде первой инстанции «дела Захара Котенко» (о смерти в больнице маленького ребенка). Врача детской больницы, расположенной в Улан-Удэ, приговорили к реальному сроку. Приговор не вступил в силу, так как обжалуется в вышестоящей инстанции.
Тревожные факты
В центре нового скандала оказались ГАУЗ «Республиканский перинатальный центр Министерства здравоохранения Республики Бурятия» (РПЦ) и ГБУЗ «Бурятский республиканский клинический онкологический диспансер».
Жительница республики оказалась крайне недовольна качеством оказанных ей медицинских услуг и решила отстаивать свои права. Гражданка попросила взыскать с двух медучреждений компенсацию морального вреда, причиненного в результате некачественно оказанной медицинской помощи, в размере 10 млн рублей. По 5 млн с каждого. Дело оказалось очень долгим.
«Номер один» более года назад рассказывал об этом драматическом случае, искорежившем жизнь женщины. Тогда судебное противостояние только разворачивалось.
Иск подан в октябре 2020 года. Возмущенная пациентка сначала добилась победы в районном суде. А в августе 2022 года вердикт первой инстанции подтвердил Верховный суд Бурятии. Таким образом, решение вступило в законную силу. Факт недобросовестности бурятских медиков можно считать официально доказанным.
Напомним суть конфликта. Беременную женщину госпитализировали в перинатальный центр по состоянию здоровья - присутствовала угроза преждевременных родов и она находилась в стационаре. Вскоре пациентка родила там ребенка. Врачи провели успешную операцию по кесареву сечению. Никакого скандала не возникло бы, если бы медики одновременно не осуществили дополнительную операцию по удалению матки и придатков.
Объем хирургического вмешательства был расширен до удаления на основании рекомендации онкогинеколога. И это признано ошибочным решением.
Сейчас у женщины растет маленький сын. Но родить еще детей она никогда уже не сможет. Такой исход пребывания в перинатальном центре, наверное, потряс истицу до глубины души.
Обращаясь в суд, пострадавшая также подчеркнула, что испытывает чувство обиды, стыда, неполноценности и неуверенности в себе. На почве всего случившегося от нее ушел муж - брак истицы официально расторгнут.
Женщина теперь одна воспитывает ребенка.
Вину не признавали
РПЦ и онкодиспансер не признали исковые требования. Представитель последнего даже попыталась переложить вину на… саму пострадавшую.
«Если бы она вовремя забрала свои анализы, то исход операции был бы другим. Истица не выполняла рекомендации врача онколога, отказалась от пункции на раннем сроке беременности», - отбивался онкодиспансер.
В рамках судебного разбирательства назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза. Заключение оказалось не в пользу бурятских врачей – удаление проводить не следовало.
Бытовавшее подозрение на онкологический диагноз еще требовало гистологического подтверждения. Перед операцией его не было, но удаление почему-то все равно провели.
Расширенный объем операции принят без учета результатов биопсии. В целом, как отметили на суде, данный диагноз устанавливается только на основании результатов патологоанатомического исследования биопсийного (операционного) материала.
Также экспертная комиссия констатировала, что отсутствие результатов гистологического исследования операционного материала (удаленной матки и придатков) рассматривается как ненадлежащее оказание медицинской помощи.
Потеря жительницей республики способности к зачатию, вынашиванию, деторождению является тяжким вредом здоровью. Это установлено соответствующим Приказом Минздрава России от 2008 года «Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека».
Экспертная комиссия заключила, что между потерей репродуктивной способности истицы и оказанной ей медицинской помощью в ГАУЗ «Республиканский перинатальный центр» имеется прямая причинно-следственная связь.
У бурятской Фемиды не было оснований не доверять выводам специалистов, имеющих высшее образование в данной области и обладающих высшей категорией по своей специальности. Поэтому решение вышло в пользу гражданки, хотя заявленные 10 млн рублей она не получила. Районный суд посчитал, что данная сумма слишком велика. Однако, учтя фактические обстоятельства, выразившиеся в ненадлежащем оказании медпомощи, Фемида присудила женщине 2,5 млн рублей.
Перинатальный центр должен из них выплатить 1,5 млн, а онкологический диспансер – 1 млн. Извинились ответчики перед своей бывшей пациенткой или нет, в материалах дела не говорится. Получили ли нерадивые медики выговоры от руководства? Или, может быть, кого-то лишили премии? Неизвестно.
Проиграв в первой инстанции, РПЦ и онкодиспансер подали апелляционные жалобы, но решение осталось без изменения. В середине августа выданы исполнительные листы.
Что дальше?
Будет ли теперь пострадавшая, доказав нерадивость вовлеченных врачей в гражданском процессе, требовать возбуждения уголовного дела? Для сравнения, упомянутое в начале статьи «дело Захара Котенко» о смерти малыша это разбирательство в порядке уголовного судопроизводства.
Получить денежную компенсацию в целом с медучреждения - это одно. А подвергнуть уголовному преследованию конкретных виновных медиков, подорвавших жизнь пациентки, - другой уровень.
Мы не знаем. Возможно, женщина этого потребует. Хотя завершившееся длительное разбирательство, наверное, отняло у нее много сил.
Если решится, то это, скорее, будет не ради себя самой (вырезанные органы, увы, не вернутся), а ради других беременных женщин Бурятии, попадающих в руки врачей с надеждой, что медики отнесутся к ним со всем вниманием и чуткостью. А также с должным профессионализмом. В том числе освежат в памяти служебные инструкции, письма российского минздрава и другие документы, прежде чем браться за скальпель и лишать пациенток важных частей тела.
В таком случае итоги гражданского разбирательства, полагаем, помогут в уголовном процессе.
Петр Санжиев, «Номер один».
Тревожные факты
В центре нового скандала оказались ГАУЗ «Республиканский перинатальный центр Министерства здравоохранения Республики Бурятия» (РПЦ) и ГБУЗ «Бурятский республиканский клинический онкологический диспансер».
Жительница республики оказалась крайне недовольна качеством оказанных ей медицинских услуг и решила отстаивать свои права. Гражданка попросила взыскать с двух медучреждений компенсацию морального вреда, причиненного в результате некачественно оказанной медицинской помощи, в размере 10 млн рублей. По 5 млн с каждого. Дело оказалось очень долгим.
«Номер один» более года назад рассказывал об этом драматическом случае, искорежившем жизнь женщины. Тогда судебное противостояние только разворачивалось.
Иск подан в октябре 2020 года. Возмущенная пациентка сначала добилась победы в районном суде. А в августе 2022 года вердикт первой инстанции подтвердил Верховный суд Бурятии. Таким образом, решение вступило в законную силу. Факт недобросовестности бурятских медиков можно считать официально доказанным.
Напомним суть конфликта. Беременную женщину госпитализировали в перинатальный центр по состоянию здоровья - присутствовала угроза преждевременных родов и она находилась в стационаре. Вскоре пациентка родила там ребенка. Врачи провели успешную операцию по кесареву сечению. Никакого скандала не возникло бы, если бы медики одновременно не осуществили дополнительную операцию по удалению матки и придатков.
Объем хирургического вмешательства был расширен до удаления на основании рекомендации онкогинеколога. И это признано ошибочным решением.
Сейчас у женщины растет маленький сын. Но родить еще детей она никогда уже не сможет. Такой исход пребывания в перинатальном центре, наверное, потряс истицу до глубины души.
Обращаясь в суд, пострадавшая также подчеркнула, что испытывает чувство обиды, стыда, неполноценности и неуверенности в себе. На почве всего случившегося от нее ушел муж - брак истицы официально расторгнут.
Женщина теперь одна воспитывает ребенка.
Вину не признавали
РПЦ и онкодиспансер не признали исковые требования. Представитель последнего даже попыталась переложить вину на… саму пострадавшую.
«Если бы она вовремя забрала свои анализы, то исход операции был бы другим. Истица не выполняла рекомендации врача онколога, отказалась от пункции на раннем сроке беременности», - отбивался онкодиспансер.
В рамках судебного разбирательства назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза. Заключение оказалось не в пользу бурятских врачей – удаление проводить не следовало.
Бытовавшее подозрение на онкологический диагноз еще требовало гистологического подтверждения. Перед операцией его не было, но удаление почему-то все равно провели.
Расширенный объем операции принят без учета результатов биопсии. В целом, как отметили на суде, данный диагноз устанавливается только на основании результатов патологоанатомического исследования биопсийного (операционного) материала.
Также экспертная комиссия констатировала, что отсутствие результатов гистологического исследования операционного материала (удаленной матки и придатков) рассматривается как ненадлежащее оказание медицинской помощи.
Потеря жительницей республики способности к зачатию, вынашиванию, деторождению является тяжким вредом здоровью. Это установлено соответствующим Приказом Минздрава России от 2008 года «Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека».
Экспертная комиссия заключила, что между потерей репродуктивной способности истицы и оказанной ей медицинской помощью в ГАУЗ «Республиканский перинатальный центр» имеется прямая причинно-следственная связь.
У бурятской Фемиды не было оснований не доверять выводам специалистов, имеющих высшее образование в данной области и обладающих высшей категорией по своей специальности. Поэтому решение вышло в пользу гражданки, хотя заявленные 10 млн рублей она не получила. Районный суд посчитал, что данная сумма слишком велика. Однако, учтя фактические обстоятельства, выразившиеся в ненадлежащем оказании медпомощи, Фемида присудила женщине 2,5 млн рублей.
Перинатальный центр должен из них выплатить 1,5 млн, а онкологический диспансер – 1 млн. Извинились ответчики перед своей бывшей пациенткой или нет, в материалах дела не говорится. Получили ли нерадивые медики выговоры от руководства? Или, может быть, кого-то лишили премии? Неизвестно.
Проиграв в первой инстанции, РПЦ и онкодиспансер подали апелляционные жалобы, но решение осталось без изменения. В середине августа выданы исполнительные листы.
Что дальше?
Будет ли теперь пострадавшая, доказав нерадивость вовлеченных врачей в гражданском процессе, требовать возбуждения уголовного дела? Для сравнения, упомянутое в начале статьи «дело Захара Котенко» о смерти малыша это разбирательство в порядке уголовного судопроизводства.
Получить денежную компенсацию в целом с медучреждения - это одно. А подвергнуть уголовному преследованию конкретных виновных медиков, подорвавших жизнь пациентки, - другой уровень.
Мы не знаем. Возможно, женщина этого потребует. Хотя завершившееся длительное разбирательство, наверное, отняло у нее много сил.
Если решится, то это, скорее, будет не ради себя самой (вырезанные органы, увы, не вернутся), а ради других беременных женщин Бурятии, попадающих в руки врачей с надеждой, что медики отнесутся к ним со всем вниманием и чуткостью. А также с должным профессионализмом. В том числе освежат в памяти служебные инструкции, письма российского минздрава и другие документы, прежде чем браться за скальпель и лишать пациенток важных частей тела.
В таком случае итоги гражданского разбирательства, полагаем, помогут в уголовном процессе.
Петр Санжиев, «Номер один».
