Диверсант Фаина

— Как могут столичные журналисты так неуважительно говорить о войне и ее героях? Столько клеветы льется с начала перестройки, что становится просто страшно за страну. Люди воевали, не щадя жизни и здоровья, думали только о Родине, а сейчас все это непонятно кем и почему ставится под сомнение. Сколько грязи вокруг имени Зои Космодемьянской, — возмущена Мария Григорьевна.
A- A+
Ее поколению, в начале войны только покинувшему школу, во взрослую жизнь пришлось вступать в самую тяжелую пору. Страшное известие о начале войны семнадцатилетняя Мария Авдохина (в девичестве Сауликова) услышала в родной Калининской области, куда на школьные каникулы приехала из-под Ленинграда. События развивались так быстро, что через несколько недель по шоссе потянулся бесконечный поток беженцев, раненных бойцов, двигавшихся в сторону не занятых гитлеровцами Вологды, Череповца, Ярославля.
— Раненых было так много, что ими заполнялись все школы, больницы, конторы, — вспоминает сейчас Мария Григорьевна. Ее ровесников, комсомольцев тех времен, райком распределял ухаживать за солдатами. Это была первая для молодежи встреча с ужасами войны. — Сначала мы все наивно полагали, что агрессия закончится скоро, что наши войска смогут дать достойный отпор фашистам. Но, слыша стоны и крики раненных во время дежурств в госпиталях, мы поняли, насколько это страшное дело война, — рассказывает ветеран.
Спецшкола ВЛКСМ
Войска вермахта наступали вглубь страны, и поэтому руководством было принято решение создавать партизанское движение в тылу врага. В мае 1942 года Калининский обком комсомола направил Марию Авдохину и ее друзей в Москву, в диверсионную спецшколу ВЛКСМ. Там учили минно-подрывному делу, пропаганде и другим умениям. В школе от обучающихся не скрывали, что их готовят к ответственной работе, что многие из них могут и не вернуться обратно. Однако, по словам нашей собеседницы, по молодости многие не задумывались об этом. Кстати, именно такую подготовку прошла Зоя Космодемьянская. В книгах о ее подвиге часто упоминается имя Таня — партизанский псевдоним Космодемьянской. Марию Григорьевну в спецшколе назвали Фаиной.
И вот через четыре месяца учебы она была переправлена в северные районы Витебской области. В задачи входило установить связь с подпольщиками, донести правду до людей о состоянии на фронтах, передавать данные о расположении немецких войск. В конце 1942 года Фаину отозвали на "большую землю". Это был второй переход через линию фронта. Тогда шла перегруппировка калининских партизан, и по планам руководства подпольного движения ей предстояло попасть в десятую бригаду помощником комиссара по комсомолу и одновременно секретарем подпольного Красногородского райкома ВЛКСМ. Это был глубокий тыл врага — на границе нынешней Псковской области, Латвии и Белоруссии. В районе действия партизан насчитывалось 64 немецких гарнизона, 13 волостных управ, 6 имений, в деревнях располагались отряды жандармерии и полиции. И большой отряд в количестве 358 человек должен был совершить переход в тыл врага.
— Это был мой третий переход через линию фронта, самый трудный. Фашисты плотно сидели на том участке, и миновать без боя его было сложно. Было принято решение пойти на рискованный шаг — перейти по льду озера Сенница. На открытом льду нигде не укроешься, в тех краях часто бывают оттепели зимой. В середине декабря стояла теплая погода, на озере образовалась талая вода. Зато фашистам в голову не могло прийти, что мы можем так пройти мимо них. Мы в сумерках с берега спустились в озеро, двигались гуськом, молча. Достаточно было одного выстрела, чтобы погубить всех нас. Озеро было небольшим, но тогда мне показалось, что ему конца нет. Помню, кто-то меня поддерживал за руку. Страшно болела нога, я была вообще нездорова. Но оставить меня на "большой земле" не могли, поскольку у меня были явки и шифры агентуры. Передвигаясь по талой воде, думали о привале, но понятно, что позволить себе такое мы не могли. Только отойдя на 5—6 километров от противника, устроили небольшой отдых. У многих одежда превратилась в ледяной панцирь, обувь промокла насквозь, — рассказывает Мария Григорьевна.
В назначенном районе не было полноценного подпольного движения. Там действовали только восемь человек под командованием бежавшего из плена кадрового военного. Все родственники этой восьмерки были расстреляны. В связи с блокадой Ленинграда Псковская и Калининская области были плотно нашпигованы гитлеровскими войсками. Поэтому задачи перед советскими подпольщиками стояли огромные: подрывать эшелоны с живой силой и техникой, разрушать дороги и мосты, вести разъяснительную работу среди местного населения, передавать сведения в центр и многое другое. Уже после войны было подсчитано, что 10-ой калининской бригадой партизан, в составе которой воевала Мария Григорьевна, было проведено 94 открытых боя, уничтожено 4 фашистских гарнизона, 8 складов с горючим, спущено под откос 52 эшелона с живой силой и техникой, взорвано 9 железнодорожных и 64 шоссейных моста, освобождено от угона в Германию свыше трех тысяч советских граждан. Но все это будет потом. Тогда же молодым героям все это только предстояло совершить ценой неимоверных усилий и собственных жизней. Мария Григорьевна вспоминает случай, где она, что называется, только чудом осталась живой.
Засада
8 марта 1944 года она с группой пошла на явку в деревню Подшляпье. Разведка донесла, что все в деревне спокойно. Однако это было не так. Когда под покровом ночи подъехали к деревне, группа попала в засаду под перекрестный пулеметный огонь. Шесть партизан были убиты сразу на месте. Авдохина упала с повозки и осталась одна в открытом поле.
— Помню, первая мысль была: живой не сдамся. Со мной был маленький пистолет. Но была еще и сумка, в которой находились адреса явок, шифры, пароли. Риску подвергались не меньше трехсот человек. И как сейчас помню перед собой образ моей мамы, которая говорит мне: "Ну что ж ты не бежишь? Спасайся!" Плохо что помня дальше, я ползла, бежала, падала, снова бежала. Сзади слышались стрельба и крики преследующих меня немцев. Добежала до леса, прижалась к сосне, ни жива ни мертва. Вокруг в темноте прошли автоматчики, не заметив меня. Не помню, сколько времени прошло, начало светать. В полумраке я увидела чью-то движущуюся фигуру. Это был комиссар отряда Антипов. Вместе пошли в сторону отряда, и нас уже встречали слышавшие стрельбу бойцы. Когда я сняла весь простреленный вещмешок, командир пошутил: "Фаина, надо сохранить его. Война закончится, сдашь его в музей". До того ли мне было!
Кроме подрывной и идеологической работы, партизаны были заняты отправкой детей в спокойные районы. Дело в том, что люди часто находили спасение в партизанских отрядах. С декабря 1943 по июль 1944 года немецкое командование провело против подпольщиков 19 карательных операций. Незадолго до этого партизаны с целью сохранения деревень вынуждены были перейти в глубокие леса. И все же фашисты превратили многие деревни в пустыни. Только в апреле 44-го в Себежском районе Калининской области они расстреляли 262 человека, из которых 50 детей. Из деревни Дубровка этого района 130 человек были заперты в доме и заживо сожжены. В соседних селах такая же ужасная картина. Не приведи господь видеть обуглившиеся трупы людей. Детей бросали в колодцы, поднимали на штыки на глазах у родителей. И потому люди бежали в леса. Появились простудные заболевания, тиф. Сами партизаны и спасающиеся от террора одеты были очень плохо, жили в шалашах и землянках, питались подножным кормом. И поэтому спасать решили в первую очередь детей. Устанавливали связь с советским тылом, принимали самолеты.
— Представляете картину: "клопики" с вещевыми мешочками за плечами, выстроенные в цепочку, шли по проложенным в болоте лагам, выстланными жердями, перевязанные тальником. Через каждые десять детей — взрослый. Предупреждали: если начнется обстрел, то ложиться поперек этих самых лаг. Таким образом были спасены около полутора тысяч детишек, — вспоминает сейчас Мария Григорьевна.
Идеологической работой были озабочены и немцы. На оккупированных территориях они выпускали и распространяли газету под названием "За новый порядок в Европе". А поскольку у партизан не было бумаги, они между строк этого издания писали листовки и с огромным риском распространяли среди мирного населения. Развешивали на стенах жандармерии и полиции. Однажды советская листовка даже оказалась на столе у бургомистра. Не надо объяснять, что такая деятельность была связана с огромным риском. Однажды небольшую подпольную группу предали, многих взяли в плен. Ровесница и подруга Фаины Катя Гончарова после войны рассказывала об ужасах концлагерей подруге. Однажды барак, где она обитала вместе с другими узницами, наказали за какую-то провинность страшной пыткой. Вечером накормили тухлой и очень соленой рыбой, потом двое суток не давали воду. Мучаясь от жажды, люди лизали каменные стены, кусали в кровь губы. После войны Мария Григорьевна встретилась с другим подпольщиком Колей Добрыниным, который тоже был в заграничном плену. Оказалось, что ему удалось с тремя друзьями бежать из плена и воевать во французском Сопротивлении.
— А сколько моих ровесников в расцвете сил ушли на войну и не вернулись. Они могли бы жить да радоваться, а война все перечеркнула. Вот поэтому и нельзя забывать о них, — сказала в заключение нашей беседы Мария Григорьевна.
После войны ее мужа, направили работать в Закаменск по линии МВД. Так Фаина попала в Бурятию. Несмотря на недуги, она ведет активную общественную жизнь. Среди многих наград самой дорогой для Марии Григорьевны остается медаль "Партизану отечественной войны". Хотя о наградах в холодной землянке или жестоком бою никто и не думал.



© 2012 — 2024
Редакция газеты GAZETA-N1.RU
Все права защищены.