Хождения по мукам

Новый учебный год начался уже три недели назад. Но не для Алеши Д.
A- A+
Этот тихий, «забитый» мальчик уже третью неделю сидит дома, пока его мама обивает пороги школ и инстанций с единственной просьбой: дать ее ребенку учиться по адаптированной программе.

«Боюсь ходить в школу» 

Дело в том, что Алеша – «двоечник». Да не просто, а с ограниченными возможностями здоровья. У него плохая память и куча проблем, о которых подробно пишут в медицинской карте, но не в газете. В начальных классах все было ничего – двойки Алеше не ставили. За каждую такую оценку в начальных классах учителям надо отчитываться.

Проблемы проявились в четвертом классе, когда учителя начали ставить реальные оценки. Алеша категорически не успевал по предметам, получая в день по две двойки. Груз ответственности педагоги переложили на маму Алеши, отчитывая ее за то, что она не занимается с ребенком. По иронии судьбы, Алешина мама – педагог. В редакцию она пришла с представителем – пенсионеркой Розой Балдановой, которая теперь помогает семье общаться с педагогами и чиновниками.

- Я уже боюсь ходить в школу. Боюсь, что опять будет ругань и унижение, – признается Алешина мама, заступиться за которую, как выяснилось, давно было пора.

То, что, со слов матери, происходило в школе № 47, похоже на издевательство.

«Ваш ребенок не успевает, вы с ним не занимаетесь, потому заберите его учиться в свою школу!» - сказали матери «двоечника» Алеши в четвертом классе. Никого не волновало, что возить ребенка на учебу придется из 44 квартала в Нижний Саянтуй. Выставить двоечника насильно права не было, потому маме предложили посещать уроки и вести отдельную тетрадь для занятий на дому.

- Я однажды пошла на урок, – рассказывает женщина. – Учительница, помню, сильно опоздала и все оставшееся время пыталась собрать внимание класса, - вспоминает мама Алеши. Понять тогда, чем ее ребенок так сильно отличается от других, растерянной матери не удалось.

Вечерами Алеша вновь показывал матери двойки. И они садились вдвоем, не зная, что делать. Каждый рожает ребенка для счастья, а получается….

- Может, мы не все сделали с медицинской точки зрения, - корит себя мать.

На уроках, говорит, Алешу не спрашивали. Да и сам он совсем сник. Зачем учить, если выше двойки все равно не поставят? Похвала и поддержка – основные методы педагогов, на Алешу уже не распространялись.

Инклюзия как иллюзия

В четвертом классе Республиканская медико-педагогическая комиссия (РМПК) признала Алешу ребенком с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) и вынесла решение, что ребенку нужно учиться по адаптированной программе. Да только где ее взять? В школе № 47 ответили, что педагог должен пройти курсы по адаптированной программе, и только тогда Алеша будет по ней учиться. И продолжили ставить двойки.

- Однажды я не выдержала и спросила - почему ставят двойки, если нет программы? – вспоминает Алешина мама Татьяна.

Ответа не последовало, но двойки ставить прекратили. Чнтвертый класс Алеша окончил с тройками. А в пятом классе история пошла по новому кругу.  Не разработав программу в четвертом классе, руководство школы перешло в наступление и потребовало от матери Алеши снова пройти РМПК.

Чтобы повторно доказать школе, что сын нуждается в адаптированной программе, матери понадобилось два месяца. Что такое пройти РМПК? Это значит - обойти всех врачей-специалистов, а также психолога, психиатра, суметь ко всем записаться. И сделать это нужно в рабочее время. За это время мать и сын окончательно превратились в виноватых перед школой. Требования пройти комиссию раздавались в виде звонков и писем. Дошло до того, что мама Алеши стала бояться открывать учителям дверь.

Нажимая на то, что она сама педагог, учителя требовали заниматься с сыном.

- А если бы я была поваром, то как бы я смогла объяснить ему математику? Правильно ли требовать от родителей заниматься с детьми? А школа тогда зачем? – задается вопросами Алешина мама. – Никому нет дела до того, что ребенок нуждается в помощи, что ему требуется индивидуальная программа. Его просто бьют двойками. В неделю по десять двоек! «Не принес тетрадь!!!» - размашисто пишут красной пастой в дневнике. «В такой-то день не принес ручку!!!» Ну, это же обычное дело в школе – ручки забывают и тетрадки, но разве всем пишут об этом с тремя восклицательными знаками в дневниках?

Когда они, наконец, прошли очередную комиссию, получив новое заключение о том, что ребенку нужна адаптированная программа, Д-вым пришло заказное письмо. В нем значилось, что Алешу пересадили за первую парту и прилагался совет обратиться в психологический центр на улице Хахалова.

- Вот и вся адаптированная программа. Стоило мучиться? – спрашивает мама.

«Они нам ничем не помогут»

Однажды Алешу вместе с мамой пригласили на комиссию. Восемь человек, включая директора, завуча, учителей, инспектора по делам несовершеннолетних и даже завхоза, обрушили свою критику в адрес растерянной матери и ребенка.

- Алешу поставили в центре кабинета, и директриса давящим тоном начала его допрашивать. Я сказала, что так нельзя, и этим разозлила комиссию. Меня обвинили в том, что я не занимаюсь ребенком и пригрозили статьей за ненадлежащий уход и воспитание. Директор Тамара Мункуевна Трофимова, говоря это, обращалась к инспектору, а та отвечала, что привлечь меня по этой статье можно. Я была в шоке, не могла защитить ни себя, ни ребенка. Они же потребовали от меня тетрадь, которую младшая дочь должна была срочно доставить в школу, чтобы доказать, что мы занимались. Завхоз вдруг вспомнила, что в сентябре видела, как Алеша слонялся по коридорам во время уроков. Тут встал учитель биологии и принялся отчитывать нас за то, что тогда Алеша пропустил его урок. Никому и в голову не пришло, что он просто потерялся в большой школе и не мог найти кабинет. Он же только перешел из младшей школы в старшую. Я об этом сказала, но меня никто не слушал. Именно тогда я поняла, что они нам ничем не помогут, а только отписываются, рассказывает Алешина мама.

Почти все время разбирательства ребенок стоял и слушал, как мать беспомощно отбивается от комиссии. Вам не кажется, что это травма?

29 августа директор подписала приказ об оставлении Алеши на второй год в пятом классе. Хотя экзамены, по словам матери, ему были назначены на 31 августа, все уже было решено. Получив заключение Высшей врачебной комиссии о том, что Алеша – ребенок с ограниченными возможностями здоровья, мама Алеши пошла узнать, возьмут ли их в школу № 60 – единственную в городе общеобразовательную школу, где существуют классы с адаптированной программой. Директор Любовь Цыденова ответила отказом.

- Мне сказали, что жаловаться я могу куда угодно, но министерство образования уже решило закрыть школу. «Чем меньше детей, тем быстрее закроют школу. Куда бы вы не обращались, вы ничего не добьетесь, все заинтересованы в том, чтобы эту школу закрыть», - вспоминает Алешина мама.

Вы знаете, что такое инклюзивное образование? Это великая идея равенства возможностей, дающая детям с инвалидностью, какими бы они не были, право учиться в школе вместе со здоровыми сверстниками. Как у нас часто говорят – «нормальными». Министерство образования Бурятии имеет курс на развитие инклюзии. Так, во всяком случае, провозглашается. Те, кто никогда не был инвалидом в общеобразовательной школе, вдруг воодушевились идеей толкнуть детей с инвалидностью в открытое море неподготовленного к инклюзии образовательного процесса. В школе, где ничего не готово к адаптации детей, им предлагаются суровые условия выживания, после которых трудно не сломаться. Не верите? Вот вам один весьма обычный и скромный пример Алеши, который лишь случайно стал достоянием общественности. 

Про школу № 60

Единственная общеобразовательная школа социальной адаптации детей-инвалидов в этом году едва не пошла под снос. Вооружившись идеей «ура-инклюзии», власти решили снести деревянную школу на лакомом куске земли в центре города, но вовсе не для того, чтобы построить там новую школу. Хотя именно на этом настаивали родители, многие из которых уже испытали всю тяжесть «инклюзии» на собственном опыте. В 1993 году первый директор школы Светлана Забанова – сама мать ребенка с инвалидностью, добилась открытия школы, и бывший мэр Улан-Удэ Геннадий Айдаев пошел навстречу, выделив небольшое деревянное здание. Именно тогда было положено начало уникальной системе работы с детьми, имеющими сложные дефекты развития, нарушения опорно–двигательного аппарата, расстройства акустического спектра и другие заболевания. И это достижение родители просят сохранить, но кто их слышит?

Школа № 60 все эти годы обслуживала детей со всех районов города, занимая верхние позиции по уровню образования. Учителя подчеркивали, что ребята тут учатся умные, подчас с интеллектом выше среднего.  Но у каждого ребенка из этой школы своя горькая история.

- Это уникальная школа. Именно здесь получилась настоящая инклюзия. Ребенок с аутизмом или ДЦП, общаясь с детьми, у которых диабет или астма, получает много больше. Они по-доброму и с пониманием относятся друг к другу. Здесь можно читать стихи со сцены, даже если есть проблемы с речью – никто не засмеется, – говорят родители учеников.

Вот в эту школу мама Алеши Д-ва захотела привести сына. И в этой школе для него не нашлось места. Здание, действительно, маленькое и подлежит сносу. Но не сама школа, в которой учатся 536 человек.

- Сегодня только 115 человек учатся в школе в две смены, а остальные 421 находятся на домашнем обучении. Будь у школы нормальное здание, большинство из тех, кто сидит дома, ходили бы в школу! Дом не может предоставить современные средства обучения. Не может больной ребенок осваивать общеобразовательную программу, сидя на кухонном столе. Он же пойдет сдавать после 9 и после 11 класса ОГЭ и ЕГЭ. Или вы заранее за них решили, что им в жизни не нужно? Это серьезный вопрос, – говорит пенсионерка Роза Балданова, которая взялась мужественно защищать интересы детей и Алеши Д-ва, в частности.

В случае, если чиновники от образования, объединившиеся с теми, кому нужна земля в центре города, победят под предлогом «ура-инклюзии» и школа будет закрыта, то все эти дети пойдут по месту жительства и их истории будут походить на ту, что случилась с Алешей.

Дети-невидимки

Время учителей-альтруистов прошло. Никто и руки не протянет больному ребенку, если за это нет доплаты. И даже если будет, в классах свыше 10 человек таким детям выживать трудно. У школы № 60 есть особое госзадание, большой коллектив учителей, занимающихся с детьми на дому, но нет здания. Для примера, школа № 65 была построена для 450 детей на месте прежней, которая вмещала 1500. Почему дети с инвалидностью не достойны иметь такое здание? Почему они должны мучиться? Ведь их 536.

- Я считаю, что лишь малая часть детей по-настоящему не может обучаться в школе, а остальные хотят ходить в школу! Есть дети, которые ждут, когда им построят школу. Кто об этом знает и говорит? – задается вопросом Роза Дагбаевна.

Роза Балданова взяла под опеку внучатого племянника после гибели его родителей. Вот тогда она и погрузилась в этот мир, полный несправедливости и унижения.

Судьба свела ее с матерью Алеши в момент безуспешных попыток последней отстоять право своего ребенка на учебу. Теперь Роза Балданова – нотариально заверенный представитель Алеши и там, где можно было безнаказанно «отпинывать» его маму, этот номер уже не проходит.

За эти несколько дней Роза Дагбаевна и мама Алеши побывали и у министра образования Жалсанова, и в обрнадзоре, и у прокурора Советского района Баторова, но вопрос по-прежнему не решен.

- Все сделали запрос в Комитет по образованию города Улан-Удэ, в который нас на прошлой неделе вызвали, устроив матери очередной допрос. Несколько чиновниц во главе с председателем Комитета по образованию Ульяной Афанасьевой вместо того, чтобы отвечать на заявления, направленные две недели назад, встретили нас высокомерным тоном, потребовав все объяснить. Две недели прошло с тех пор, как все заявления были написаны и запросы отправлены к вам, и вы ничего не делали? И вам снова нужно все рассказать? – удивляется Роза Дагбаевна.

Разговор не получился. Все, говорят, было грубо и без желания понять.

«Алеша, мы тебя любим!»

Не успели трясущиеся от адреналина женщины дойти до дома, как позвонила младшая сестренка Алеши. Оказывается, третьеклассницу неожиданно вызвали к директору.

«Где твой брат?» - спросила директриса. «Он болеет» - ответила девочка. «Это мама тебя научила так говорить или ты сама придумала?»

- Не знаю.

- Ты скажи своему старшему брату, что мы его так ждем. Мы его любим. Он добрый мальчик. Мы его ждем в шестом классе!

Это случилось через полтора часа после того, как мама Алеши вместе с представителем побывала в Комитете по образованию.

- Очевидно, что директору объяснили, что нужно немедленно разрулить ситуацию. Но что это изменит для Алеши? Кто-то, наконец, станет заниматься с ним по адаптированной программе? – рассуждает мама в полной растерянности.

Любопытно, что на запросы инстанций в школе № 47 не растерялись и ответили, что Алеша… просто уехал в реабилитационный центр в поселке Светлый. Но Алеши там не было! И мама впервые слышит об этом.

- Медицинское обоснование для того, чтобы ребенок поступил в 60 школу есть. В Уставе этой школы говорится, что принимаются дети не только с инвалидностью, но и с ограниченными возможностями здоровья, предусмотрена аренда помещений у других школ в случае, если своих площадей не хватает, но…директор, которой посулили, что после ликвидации статуса школы для детей - инвалидов, она возглавит новую школу с тем же номером, но совершенно другим статусом, целенаправленно ведет школу к закрытию, – выражает Роза Дагбаевна мнение многих родителей.

Вместо эпилога

Учителя в массовой школе, которые никогда не сталкивались с особенностями обучения детей с различными проблемами здоровья, не владеют необходимыми знаниями, приемами и методиками специального образовательного процесса. Да и общество еще полно отрицательных социальных установок по отношению к детям с проблемами в развитии. Родители здоровых детей опасаются, что инклюзия понизит качество обучения их детей и забота о детях с ограниченными возможностями здоровья будет осуществляться в ущерб заботе об остальных детях. Есть большое достижение – школа № 60 социальной адаптации детей-инвалидов, которую хотят то снести, то лишить статуса.

- Нужно дать школе новое здание и нового директора, позволив прежнему возглавить другую школу – ту, за интересы которой она будет бороться. А чиновников вроде Афанасьевой просим: «Уйдите с этой работы, если не можете ничего сделать с этой ситуацией!» – говорят родители.

Диляра Батудаева, «Номер один»
© 2012 — 2024
Редакция газеты GAZETA-N1.RU
Все права защищены.