Общество
13.07.2024 в 13:00
В Бурятии девушка бросила лишившегося ног бойца
Психолог рассказала, с какими страхами и проблемами сталкиваются участники СВО
Текст: Наталия Грюнвальд
Для одних участие в вооруженных конфликтах может пройти без заметных последствий, в то время как для других полученный опыт способен обернуться эмоциональными изменениями и даже повлечь за собой тяжелое психическое расстройство. Но, несмотря на возможный риск осложнений, ветераны боевых действий редко приходят за помощью к специалистам. В какие моменты это сделать необходимо и есть ли альтернативные варианты, расскажет «Номер один».
Душевные раны
Посттравматическое стрессовое расстройство может развиться практически у любого человека, после того как он пережил тяжелое для него событие. Это касается не только бойцов спецоперации, но и обычных граждан. Например, те, кто стал свидетелем террористического акта, участником серьезного дорожно-транспортного происшествия, жертвой сексуального насилия и т. п.
К перечню «спусковых крючков» относятся и военные действия. Однако, как заявляют специалисты, обладающие знаниями в области психологии и медицины, самообращаемость среди бойцов спецоперации крайне низкая. По собственной инициативе за помощью к ним обращаются лишь два-три человека из десяти.
Региональный координатор общественного движения «Волонтеры-психологи» Алена Хамаганова отмечает, что если бойцы и оказываются на консультациях, то в основном по причине того, что на этом настояли их близкие. Как правило, супруги или родители.
- Случаи того, что боец сам обратился за помощью - редкость. Тем не менее они все же бывают. Возрастной планки в этом вопросе не существует. Мне доводилось работать как с молодыми ребятами, так и с представителями старшего поколения. Что касается посттравматического стрессового расстройства, то здесь стоит отметить, что оно не встречается повсеместно. ПТСР - это психическое расстройство, которое зачастую путают с ОРС (острая реакция на стресс). Устанавливается диагноз исключительно врачами психиатрами или психотерапевтами. А вот острая реакция на стресс является совершенно нормальной для любого психически здорового человека. Тем более если он побывал в условиях боевых действий. Но до нас, гражданских психологов, солдаты редко доходят. Основное лечение они получают в военных госпиталях, - объясняет медицинский (клинический) психолог, нейропсихолог Алена Хамаганова.
На сегодняшний день базовым центром медицинской реабилитации участников спецоперации является республиканский клинический госпиталь для ветеранов войн. Там прийти в форму помогает не только механотерапия, иглоукалывание, баночный массаж и кинезиотерапия. Но и 12-дневный курс психологического лечения.
Сложные чувства
Несмотря на наличие в республике клинического госпиталя, нейропсихолог Алена Хамаганова неоднократно работала с разными категориями бойцов. По ее словам, за помощью обращаются как мобилизованные и добровольцы, так и контрактники.
- Принципиальной разницы между причинами их обращений нет. Если она и есть, то зависит сугубо от индивидуального случая. Например, если человек получил серьезную минно-взрывную травму, после которой произошла ампутация рук или ног. Такие люди зачастую приходят с запросом, чтобы как можно скорее стать самостоятельным и найти новую трудовую деятельность, - говорит региональный координатор общественного движения «Волонтеры-психологи».
Однако далеко не всегда потеря конечности становится наиболее беспокоящим фактором. Порой случается так, что человеку намного больнее жить с «разбитым» сердцем, чем приспосабливаться к измененным физическим возможностям.
- Была ночь, вражеский снаряд прилетел в здание, где находился целый отряд. Один из парней спал на втором этаже. При обрушении бетонных конструкций его придавило плитами. Зажатый стенами парень пролежал в таком положении аж несколько суток. Когда началась поисково-спасательная операция, он рассказывал, что кричал из последних сил, но его не слышали под завалом. В тот момент солдат уже готовился к смерти. По итогу его все же заметили и спасли. Парень лишился обеих ног, сел в инвалидное кресло. Однако больше всего его беспокоило вовсе не то, что он больше не сможет ходить, а «разбитое» сердце. После таких физических изменений на «гражданке» его бросила девушка. Такой поступок своей возлюбленной он расценил как предательство. Поэтому с ним мы работали над обидой и личными отношениями, - вспоминает Алена Хамаганова.
В контексте военной службы идеалы товарищества бойцов достаточно глубоко укоренены в психологических механизмах. Особенно чувство вины, которое способно усугубляться моральными травмами. Например, когда действия, необходимые для выживания на поле боя, противоречат внутренним убеждениям человека.
- У меня был опыт работы с человеком, у которого наблюдался синдром «вины уцелевшего». Его боевые товарищи полегли, а он оказался единственным выжившим. Из-за этого боец тяжело переживал утрату других и винил себя, считая, что должен был умереть вместе с ними. Другой мужчина рассказывал, как выстрелил в молодого противника: «Я смотрел ему прямо в глаза… но оказался быстрее. Теперь этот небесно-голубой взор мне каждый день снится». Во всех подобных случаях решающим фактором для переживаний человека становится чувство вины за то, что он намеренно или нечаянно выжил, - сообщила нейропсихолог.
Другим побочным эффектом переживаний могут оказаться негативные ассоциации.
- Эмоциональное реагирование способно длиться не один месяц. Кто-то может столкнуться с острой реакцией на шум кипящего чайника или же пылесоса. Другие подмечали, что нервничают из-за петард и салютов. Но, как правило, подобное состояние постепенно проходит. Выступить триггером может все что угодно. Один из тех, кого я веду, рассказывал, что первое время его преследовал трупный запах. Также мужчина не мог спокойно смотреть на полиэтиленовые мешки, поскольку в них складировались тела. Отрицательные ассоциации у каждого индивидуальны, - говорит наш собеседник Алена.
Несмотря на разнообразный ряд беспокоящих факторов, первое место среди жалоб занимает проблема со сном. Как отмечает психолог, она не всегда подразумевает наличие страшных кошмаров. В первую очередь, побывавшим на фронте тяжело засыпать из-за одолевающих по ночам мыслей или же воспоминаний. После которых наступает чувство тревоги, перерастающее в напряжение и бессонницу.
«Разговор по-мужски»
Клинический психолог предполагает, что низкая самообращаемость бойцов может быть также связана с тем, что рассказывать о пережитом женщине намного сложнее, чем мужчине. А таковых среди специалистов, которые занимаются изучением внутреннего мира человека, мало. Вдобавок среди сильных парней бытует устаканившееся мнение: «Меня поймет только тот, кто сам через это прошел». С такими запросами люди чаще всего обращаются в региональное отделение Всероссийской общественной организации ветеранов «Боевое братство».
- Война накладывает отпечаток на любого человека. Это как психологическая, так и эмоциональная нагрузка. Недаром же существует «послевоенный синдром». Кто-то справляется с этим легко, а кто-то тяжело. После войны человек возвращается в гражданскую жизнь уже с совершенно другими ценностями, - говорит руководитель «Боевого братства» Николай Хлебодаров.
Представители «Боевого братства» поделились своими воспоминаниями о полученном опыте участия в боевых действиях и отметили, что первый момент растерянности наступает у солдата тогда, когда он пересекает родную границу.
- Ты настолько привыкаешь к войне, что не видишь своей жизни без автомата. Когда пересекаешь границу своей страны, то сдаешь оружие, и этот момент тебя ввергает в шок: «Как сдать оружие?!». Я сам проходил через это. Помню, миновали мы границу с ребятами и стоим, как цыплята, потерянные, беззащитные, глазами хлопаем. Оружие то забрали. На «гражданке» так вообще все в новинку становится. Ты же привык засыпать под звуки стрельбы, жить в окопе, а тут тебя окутывает звенящая тишина. Чувствуешь, что твой мир будто бы потерялся. И это нормально, структура мозга такая. Перемены всегда даются непросто, даже хорошие, - вспоминает кавалер ордена Мужества Александр Машанов.
Александр по долгу службы оказывался в горячих точках несколько раз. В нулевые со сводным отрядом он принимал участие в освобождении Гудермеса. Спустя год, во время второй кампании по наведению правопорядка в Чеченской Республике, произошло нападение боевиков. Российским военным пришлось держать оборону. По итогу город Гудермес удалось отстоять.
- В тех событиях я получил четыре осколочных ранения. Один из осколков так и остался. Его не удалось удалить хирургическим путем, - поделился Машанов.
На данный момент в региональное отделение «Боевого братства» за разными видами помощи обращаются жены и матери военнослужащих. Один из них - «разговор по-мужски».
- Чаще всего к нам, конечно же, матери обращаются. Когда их сыновья по приезде домой начинают меняться, вести себя как-то иначе, злоупотреблять спиртными напитками. Буквально недавно мы ездили к одному такому. Он начал свою матушку обижать: прикрикивать, оскорблять. Так поступать очень плохо. Ни в коем случае нельзя обижать родную мать. Она ведь тебя вырастила, выкормила, воспитала. Ну мы парня выслушали, дали ему возможность выговориться. Разговор помог, дома все нормализовалось. А через некоторое время парень снова уехал на СВО, - говорят представители «Боевого братства».
Если кому-то необходима помощь или поддержка, то можно обратиться к заместителю руководителя «Боевого братства» Александру Машанову 8 (924) 658-30-33.
- Понимаете, не каждый солдат готов обратиться к психологу. Зачастую он не может воспринять себя каким-то не таким. Но глубину трагедии может определить только специалист. Поскольку все люди индивидуальны. Один, допустим, контуженый - у него расстройство физическое. Другой же эмоционально подкошен: видел разорванное тело боевого товарища или умершего на руках друга и т.п. Охарактеризовать их чувства одним термином невозможно. Психологические травмы обычно многолики. Если где-то и можно помочь простым разговором, то мы всегда стараемся поговорить, - объясняют ветераны.
Подводя итог, хотелось бы обратить внимание на то, что люди, переживающие тяжелое эмоциональное состояние, не одни. Столкнувшихся с подобными чувствами много. Испытывать стресс и бояться перемен это абсолютно нормально. Стоит лишь помнить, что есть те, кто готов оказаться рядом. Однако помочь можно лишь тому, кто открыт для этой помощи.
Фото: «Номер один»
Душевные раны
Посттравматическое стрессовое расстройство может развиться практически у любого человека, после того как он пережил тяжелое для него событие. Это касается не только бойцов спецоперации, но и обычных граждан. Например, те, кто стал свидетелем террористического акта, участником серьезного дорожно-транспортного происшествия, жертвой сексуального насилия и т. п.
К перечню «спусковых крючков» относятся и военные действия. Однако, как заявляют специалисты, обладающие знаниями в области психологии и медицины, самообращаемость среди бойцов спецоперации крайне низкая. По собственной инициативе за помощью к ним обращаются лишь два-три человека из десяти.
Региональный координатор общественного движения «Волонтеры-психологи» Алена Хамаганова отмечает, что если бойцы и оказываются на консультациях, то в основном по причине того, что на этом настояли их близкие. Как правило, супруги или родители.
- Случаи того, что боец сам обратился за помощью - редкость. Тем не менее они все же бывают. Возрастной планки в этом вопросе не существует. Мне доводилось работать как с молодыми ребятами, так и с представителями старшего поколения. Что касается посттравматического стрессового расстройства, то здесь стоит отметить, что оно не встречается повсеместно. ПТСР - это психическое расстройство, которое зачастую путают с ОРС (острая реакция на стресс). Устанавливается диагноз исключительно врачами психиатрами или психотерапевтами. А вот острая реакция на стресс является совершенно нормальной для любого психически здорового человека. Тем более если он побывал в условиях боевых действий. Но до нас, гражданских психологов, солдаты редко доходят. Основное лечение они получают в военных госпиталях, - объясняет медицинский (клинический) психолог, нейропсихолог Алена Хамаганова.
На сегодняшний день базовым центром медицинской реабилитации участников спецоперации является республиканский клинический госпиталь для ветеранов войн. Там прийти в форму помогает не только механотерапия, иглоукалывание, баночный массаж и кинезиотерапия. Но и 12-дневный курс психологического лечения.
Сложные чувства
Несмотря на наличие в республике клинического госпиталя, нейропсихолог Алена Хамаганова неоднократно работала с разными категориями бойцов. По ее словам, за помощью обращаются как мобилизованные и добровольцы, так и контрактники.
- Принципиальной разницы между причинами их обращений нет. Если она и есть, то зависит сугубо от индивидуального случая. Например, если человек получил серьезную минно-взрывную травму, после которой произошла ампутация рук или ног. Такие люди зачастую приходят с запросом, чтобы как можно скорее стать самостоятельным и найти новую трудовую деятельность, - говорит региональный координатор общественного движения «Волонтеры-психологи».
Однако далеко не всегда потеря конечности становится наиболее беспокоящим фактором. Порой случается так, что человеку намного больнее жить с «разбитым» сердцем, чем приспосабливаться к измененным физическим возможностям.
- Была ночь, вражеский снаряд прилетел в здание, где находился целый отряд. Один из парней спал на втором этаже. При обрушении бетонных конструкций его придавило плитами. Зажатый стенами парень пролежал в таком положении аж несколько суток. Когда началась поисково-спасательная операция, он рассказывал, что кричал из последних сил, но его не слышали под завалом. В тот момент солдат уже готовился к смерти. По итогу его все же заметили и спасли. Парень лишился обеих ног, сел в инвалидное кресло. Однако больше всего его беспокоило вовсе не то, что он больше не сможет ходить, а «разбитое» сердце. После таких физических изменений на «гражданке» его бросила девушка. Такой поступок своей возлюбленной он расценил как предательство. Поэтому с ним мы работали над обидой и личными отношениями, - вспоминает Алена Хамаганова.
В контексте военной службы идеалы товарищества бойцов достаточно глубоко укоренены в психологических механизмах. Особенно чувство вины, которое способно усугубляться моральными травмами. Например, когда действия, необходимые для выживания на поле боя, противоречат внутренним убеждениям человека.
- У меня был опыт работы с человеком, у которого наблюдался синдром «вины уцелевшего». Его боевые товарищи полегли, а он оказался единственным выжившим. Из-за этого боец тяжело переживал утрату других и винил себя, считая, что должен был умереть вместе с ними. Другой мужчина рассказывал, как выстрелил в молодого противника: «Я смотрел ему прямо в глаза… но оказался быстрее. Теперь этот небесно-голубой взор мне каждый день снится». Во всех подобных случаях решающим фактором для переживаний человека становится чувство вины за то, что он намеренно или нечаянно выжил, - сообщила нейропсихолог.
Другим побочным эффектом переживаний могут оказаться негативные ассоциации.
- Эмоциональное реагирование способно длиться не один месяц. Кто-то может столкнуться с острой реакцией на шум кипящего чайника или же пылесоса. Другие подмечали, что нервничают из-за петард и салютов. Но, как правило, подобное состояние постепенно проходит. Выступить триггером может все что угодно. Один из тех, кого я веду, рассказывал, что первое время его преследовал трупный запах. Также мужчина не мог спокойно смотреть на полиэтиленовые мешки, поскольку в них складировались тела. Отрицательные ассоциации у каждого индивидуальны, - говорит наш собеседник Алена.
Несмотря на разнообразный ряд беспокоящих факторов, первое место среди жалоб занимает проблема со сном. Как отмечает психолог, она не всегда подразумевает наличие страшных кошмаров. В первую очередь, побывавшим на фронте тяжело засыпать из-за одолевающих по ночам мыслей или же воспоминаний. После которых наступает чувство тревоги, перерастающее в напряжение и бессонницу.
«Разговор по-мужски»
Клинический психолог предполагает, что низкая самообращаемость бойцов может быть также связана с тем, что рассказывать о пережитом женщине намного сложнее, чем мужчине. А таковых среди специалистов, которые занимаются изучением внутреннего мира человека, мало. Вдобавок среди сильных парней бытует устаканившееся мнение: «Меня поймет только тот, кто сам через это прошел». С такими запросами люди чаще всего обращаются в региональное отделение Всероссийской общественной организации ветеранов «Боевое братство».
- Война накладывает отпечаток на любого человека. Это как психологическая, так и эмоциональная нагрузка. Недаром же существует «послевоенный синдром». Кто-то справляется с этим легко, а кто-то тяжело. После войны человек возвращается в гражданскую жизнь уже с совершенно другими ценностями, - говорит руководитель «Боевого братства» Николай Хлебодаров.
Представители «Боевого братства» поделились своими воспоминаниями о полученном опыте участия в боевых действиях и отметили, что первый момент растерянности наступает у солдата тогда, когда он пересекает родную границу.
- Ты настолько привыкаешь к войне, что не видишь своей жизни без автомата. Когда пересекаешь границу своей страны, то сдаешь оружие, и этот момент тебя ввергает в шок: «Как сдать оружие?!». Я сам проходил через это. Помню, миновали мы границу с ребятами и стоим, как цыплята, потерянные, беззащитные, глазами хлопаем. Оружие то забрали. На «гражданке» так вообще все в новинку становится. Ты же привык засыпать под звуки стрельбы, жить в окопе, а тут тебя окутывает звенящая тишина. Чувствуешь, что твой мир будто бы потерялся. И это нормально, структура мозга такая. Перемены всегда даются непросто, даже хорошие, - вспоминает кавалер ордена Мужества Александр Машанов.
Александр по долгу службы оказывался в горячих точках несколько раз. В нулевые со сводным отрядом он принимал участие в освобождении Гудермеса. Спустя год, во время второй кампании по наведению правопорядка в Чеченской Республике, произошло нападение боевиков. Российским военным пришлось держать оборону. По итогу город Гудермес удалось отстоять.
- В тех событиях я получил четыре осколочных ранения. Один из осколков так и остался. Его не удалось удалить хирургическим путем, - поделился Машанов.
На данный момент в региональное отделение «Боевого братства» за разными видами помощи обращаются жены и матери военнослужащих. Один из них - «разговор по-мужски».
- Чаще всего к нам, конечно же, матери обращаются. Когда их сыновья по приезде домой начинают меняться, вести себя как-то иначе, злоупотреблять спиртными напитками. Буквально недавно мы ездили к одному такому. Он начал свою матушку обижать: прикрикивать, оскорблять. Так поступать очень плохо. Ни в коем случае нельзя обижать родную мать. Она ведь тебя вырастила, выкормила, воспитала. Ну мы парня выслушали, дали ему возможность выговориться. Разговор помог, дома все нормализовалось. А через некоторое время парень снова уехал на СВО, - говорят представители «Боевого братства».
Если кому-то необходима помощь или поддержка, то можно обратиться к заместителю руководителя «Боевого братства» Александру Машанову 8 (924) 658-30-33.
- Понимаете, не каждый солдат готов обратиться к психологу. Зачастую он не может воспринять себя каким-то не таким. Но глубину трагедии может определить только специалист. Поскольку все люди индивидуальны. Один, допустим, контуженый - у него расстройство физическое. Другой же эмоционально подкошен: видел разорванное тело боевого товарища или умершего на руках друга и т.п. Охарактеризовать их чувства одним термином невозможно. Психологические травмы обычно многолики. Если где-то и можно помочь простым разговором, то мы всегда стараемся поговорить, - объясняют ветераны.
Подводя итог, хотелось бы обратить внимание на то, что люди, переживающие тяжелое эмоциональное состояние, не одни. Столкнувшихся с подобными чувствами много. Испытывать стресс и бояться перемен это абсолютно нормально. Стоит лишь помнить, что есть те, кто готов оказаться рядом. Однако помочь можно лишь тому, кто открыт для этой помощи.
Фото: «Номер один»
Теги
спецоперация