Общество
14.12.2024 в 07:00
Что делает Бурятия в Старобешево?
За что несет ответственность наша республика в ДНР и какую помощь там не принимают?
Текст: Оксана Сажинова
Если вы когда-то бывали в поселке Селенгинске или Кабанске Республики Бурятия, то примерно сможете представить себе поселок Старобешево. Здесь нет высоток, много частного сектора. Уютный поселок городского типа с административным центром, парком, широкими улицами. Участки земли у тротуаров и парки щедро укрыты осенней листвой. Совсем нет деревянных домов. Ни одного. В основном кирпич, оштукатуренный ракушечник.
- Оксана, вы слышали, сегодня утром ПВО сработала? - спросил меня по дороге в администрацию помощник Игоря Зураева.
- Нет, - удивилась я. И задумалась, а почему не слышала?
За день меня еще не раз спрашивали, слышала ли я «хлопки» или «как бахнуло». Но я спала ночью спокойно, утром вообще не засекла никаких шумов, похожих на пусть и далекие, но взрывы. А они были. Просто я не понимала, что это на самом деле. Мозг не реагировал, не фиксировал, не давал сигнал тревоги, ведь он всю жизнь в спокойствии и безопасности.
Позже мозг настроился на эту волну, и я стала слышать «бах». Это не канонада и не гром над головой, это что-то похожее на шум выхлопной трубы, или проезд машины по колдобинам, или звук строительных работ. Потому что линия далеко. И теперь звук разрывающегося снаряда далекий, как эхо. Только для местных это эхо не из-за горизонта, а из 2014 года.
Как журналисту, мне интересно все. В голове миллион вопросов. Желание забраться в каждый уголок, расспросить, рассмотреть, разузнать. Я приехала одним человеком, а уезжала из Старобешево совсем другой. И эту перемену постараюсь вам объяснить в своих рассказах о поездке. История № 2: о том, зачем Бурятия там и почему это важно.
Мой день в Старобешево подстроился под график рабочей группы от Бурятии и начинался с восьми утра. Наша республика, как многие уже знают, является регионом-шефом над восстановлением Старобешевского округа. Руководитель рабочей группы - Игорь Зураев, полномочный представитель президента от Бурятии. Периодически к нему откомандировываются помощники. Если говорить строго о шефстве, то в задачи входит помощь, кураторство восстановительных работ, оперативное решение текущих и новых задач. Новые прилетают ежедневно и всегда как черт из табакерки: неожиданно, незапланированно.
- Да каждый день и по несколько. На меня иногда домашние обижаются, что не могу сразу ответить. Вот реально с разных сторон прилетает, некогда даже переключиться, - завершив очередной звонок, отвечает мне Игорь Иванович. Тут же в кабинет заходит высокий крепкий мужчина.
Это представитель подрядчика, который сейчас завершает капремонт двух школ, он пришел с проблемой. Школа почти готова. Остались последние штрихи, уже даже мебель собрана, но внезапно беда с канализацией. Колодец на удаленной линии забит и высох, система не функционирует. Нужна специальная промывочная машина, а такой нет во всей ДНР. И в смете работ этих нет. Если отложить, значит открыть школу с нерабочей канализацией, значит затопить ближайшие дома сточными водами.
Задача, которую нужно решить здесь и сейчас. И, как говорится, с деньгами любой дурак сумеет, а вы без денег попробуйте. Но никто в кабинете от людей не отмахнулся. После нескольких звонков, переговоров, вариантов какое-то решение все же нашли.
А я тут же с большим и на вид очень добрым строителем отправилась в Комсомольскую школу № 5.
- Здравствуйте! Когда закончите работы? - спросила я у сидевших возле разрытого колодца рабочих, когда мы подъехали к школе.
- За два часа в среду после обеда, - отчеканили они в ответ.
Оказалось, что не шутят. Именно в среду ремонтный день в городе и есть единственная возможность перекрыть городскую систему на два часа: столько времени есть у рабочих, чтобы справиться с задачей. И сутки у рабочей группы, чтобы найти нужную машину.
- Пройдемте сразу в подвал, я покажу, каким он стал, - даже слегка хвастливо говорит мой сопровождающий Юрий Овсиенко, заместитель генерального директора строительной компании ООО «СМУ-5».
Идем в подвал. Сравнивать мне не с чем. Я не видела, каким был этот подвал до ремонта, чтобы восхититься. За лестницей мы прошли в светлое просторное и теплое помещение. На полу керамическая серая плитка, стены ровные, оштукатурены и окрашены в приятный желтый цвет. Здесь расположены тепловые узлы, разводка воды, канализации, вентиляция. На первый взгляд ничего выдающегося. Чистовой хороший ремонт. В Бурятии к такому привыкли.
- А что здесь было? – интересуюсь, оглядывая помещения.
- А ничего! Здесь не было ничего! Под ногами была земля, сырость, темнота, полов вообще не было. Бетонные стены. Здесь дети от бомбежки прятались.
После этих слов стало не по себе. Сейчас, глядя на красивое помещение, невозможно представить, что здесь учителя прятали детей от взрывов. Такое понять в принципе сложно. А могут только те, у кого это уже есть в памяти. И свой старый подвал дети Старобешево запомнят навсегда. И не только в Старобешево. Мы побывали в двух обновленных школах. Обе - в два этажа, обе отремонтированы под ключ. И местные дети совершенно иначе заходят в новые стены своего укрытия. Позже в интервью Юрий вспомнит один момент с сентябрьской линейки, который очень ярко подтвердит это - дети запомнили навсегда то, что здесь было.
- Это старые такие батареи. То есть батарей тут не было, были вот такие трубы. А сейчас, как раз благодаря Бурятии, тут новые радиаторы.
- А это туалет? - показываю на кирпичное характерное строение здесь же, во дворе.
- Да. Это старый туалет. Канализация не работала, все стекало обратно в школу. А здесь сливная яма была и этот туалет. Вот сейчас будем решать вопрос с восстановлением системы канализации. Сделаем, - сказал, как отрезал, Юрий.
Этому «сделаем» я поверила. Перед выездом по школам я буквально пару слов перехватила у Игоря Зураева о подрядчике.
- Нам Минстрой России говорит: «Держитесь за своих подрядчиков. Таких мало». Нам и правда повезло с ними. Опытные. Компания крупная. Вы представляете, они на 50 млн вложились в ремонт школ по собственной инициативе. То одно появляется, то другое. Другой бы подрядчик встал и ждал, когда деньги выделят, а они не ждут. Берут на себя затраты. Зато сдаемся вовремя, - в ответе Игоря Зураева чувствуется уважение и благодарность за такой подход.
В этот же вечер мы Юрием проехали в соседнее село в Раздольненскую школу.
- Смотрите, вот настоящий греческий дом. Единственный, который сохранился здесь, - показывает Юрий на маленький белый домик в метрах 50 напротив школы.
Греки - старые поселенцы в этих краях. Глава администрации (как раз имеет греческие корни, как и многие старожилы) все время повторяет: «Буряты и греки - братья навеки!». Эта поговорка появилась не сразу. Сначала, до реальной работы с Бурятией, было даже разочарование.
- Действительно, всем хотелось, чтобы пришел какой-то крутой регион. Потому что финансовые возможности Москвы совершенно другие, чем у остальных регионов Российской Федерации. И когда мы узнали, что нам досталась Бурятия, то немножко озадачились: почему Новоазовскому району «дали» москвичей, Тельмановскому району – Подмосковье, а Старобешевскому «досталась» Бурятия? Я полез в интернет, посмотрел рейтинг Бурятии - республика где-то на 50–60-х местах. И, честно говоря, слегка расстроился, - рассказывал нам в интервью глава Старобешево Николай Михайлов, когда летом прошлого года приезжал в Бурятию.
Но вскоре мнение о Бурятии кардинально изменилось.
- Что сделала республика в этих двух школах? - спрашиваю подрядчика.
- Разве это не обычная шефская работа, которая идет в дополнение к основному федеральному финансированию?
- А я вам даже по школам пример могу привести. Мы проводим ВКС (видеоконференцсвязь на федеральном уровне), и, когда говорим, что Республика Бурятия дополнительно проводит работы и оплачивает их, все говорят: «да-да-да». Мы знаем, что только Бурятия это делает. Московская область отказалась помогать своим подопечным по такой же школе в другом районе. Они просто отказались. Потом вроде бы, я так понимаю, с ними там были диалоги, и на результат они все-таки вышли. То есть такого нет, чтобы шефы региона взялись и добровольно оплачивали необходимые работы.
- Вы лично как это воспринимаете?
- Я считаю, что республика должна гордиться, что она это делает. И тут стесняться нечего. А нам, как строителям, просто комфортно работать. Конечно, у нас есть трудности, не буду скрывать, какие-то рабочие моменты возникают постоянно, но без этого не бывает. Спорим, где-то мы доказываем, где-то нам доказывают, где-то объясняют, но в споре рождается истина, по-другому не бывает... Так, это не надо фотографировать, - с виноватой улыбкой резко меняет тему Юрий.
На стене видна очень тонкая, толщиной с волос, трещинка по краске.
- Здесь полигон рядом. И постоянно происходят взрывы, школу трясет. Мы это исправим, косметический дефект, - поясняет Юрий и возвращается к предыдущей теме.
- То есть сложилось?
- Да. Это скажет вам здесь любой. И если бы не его личная харизма, настойчивость и неугасаемая целеустремленность… Просто, понимаете, когда вы сами горите и болеете за дело, вы и людей поднимаете.
- И все же с какими проблемами вы сталкиваетесь в работе? – задаю вопрос, предполагающий ответ о бюрократии, затянутых сроках и непонимании на стадии заказчик-исполнитель. Но все оказалось проще.
- Тут очень тяжело с доставкой материалов. Здесь достать не все возможно. Цены гораздо выше. Приходится привозить фурами. Или, как с канализацией, отсутствие необходимой техники. И где ее взять? Конечно, здесь не все так легко и радужно, но это рабочие моменты, которые постоянно присутствуют. Их надо решать.
- Мне рассказали, что ваша компания вложилась на 50 млн рублей только в этом году. Мы шефы, а вам, бизнесу, долговые расходы зачем? Это ведь большой вопрос, когда деньги к вам вернутся.
- Вы видите вход? - показывает на парадные двери Юрий. - Так вот он не был никак вообще сделан. Его не было в смете. Мы сделали плитку, облагородили входную группу. Ну а как я иначе сделаю? Не могу же вот так просто оставить разбитые ступени. Моя работа здесь тогда будет вся перечеркнута. Вы же знаете, что ложкой дегтя можно бочку меда испортить. И кому это все надо будет? Смысл тогда моей работы какой? Я сейчас сделаю здесь красоту, а на входе у меня будет черт-те что и сбоку бантик? Сюда же дети придут. Вместо обшарпанных стен и рваного линолеума они увидят красивый интерьер – вот это важно. Или, например, у нас в смете здесь на первом этаже был заложен деревянный пол и линолеум, а второй и третий этажи - под плиткой. Но ведь самая проходная зона - первый этаж. Я представляю, во что превратится этот линолеум через пару лет, поэтому и предложил полностью залить основу и положить плитку. Это же правильно? Ну, по логике.
- То есть для вас это оправданные траты?
Мне же было до конца непонятно одно: передо мной представитель бизнеса. Да, социально ответственный, вкладывает свои средства. Говорит логичные и правильные вещи, но все же чувствовалось что-то особенное в том, как Юрий трепетно защищал всю работу. Это не было бравадой или дежурным отчетом.
- Юрий, вы на 1 сентября во все отремонтированные школы приходите?
- Да.
- Да ладно?!
- Да честно! Представляете, когда мы отремонтировали Комсомольскую школу №1, ко мне подошли дети после линейки. Они совершенно по-взрослому сказали: «Можно, мы вам руку пожмем?».
- ?
- Для вас это стало удивлением?
- Конечно. Это очень неожиданно и трепетно было. И приятно. Такая взрослая благодарность от них в крепком, не по-детски мужском рукопожатии. Ради этого и хочется работать.
На улице уже наступили сумерки, Юрий, глядя в окно из будущего кабинета физики, с какой-то юношеской мечтательностью кивает на разбитые развалины.
- Здесь будет полностью новая, вся благоустроенная территория. Футбольное поле. Беговые дорожки. Вон те здания снесут. И будет построен спортивный комплекс и дворец культуры. Здесь рядом будет парк.
- У вас это в голове или есть проект?
- Это уже проект. Мы его делаем. Уже подготовлена проектно-сметная документация. Высадят деревья на фасадной части. Будет альпийская горка. Фонтаны. Освещение. Дороги, - не отрывая взгляда от пустоты за окном, продолжает Юрий.
Я уже не вслушивалась в его слова, полагаясь на диктофон, а только смотрела на человека, который прямо сейчас, глядя на пустырь с развалинами, видит какую-то взрослую мечту о безопасной и красивой детской зоне с футбольным полем, парком и фонтаном. Без взрывов и страха. Потому что здесь живут дети войны, которые все еще дети.
P.S. Чтобы понять, насколько Старобешево трепетно относится к помощи и насколько все сложно, я приведу напоследок часть из своего разговора с главой района Николаем Михайловым о том, почему тут принимают только финансовую помощь.
- В свое время, когда ваш министр агропромышленной политики приезжал, он предлагал прислать ваших комбайнеров, чтобы помогли убирать урожай. Я ему сказал, что нет. Отказываюсь от такой помощи. Я ему говорю: «Вы поймите, у нас на полях очень много разбросано взрывоопасных мин. Мы как-нибудь сами уберем. Но не дай бог ваш человек погибнет. Мы сами идем на риск. А зачем рисковать чужими жизнями?». Я уверен, что вернутся местные специалисты. Они в этой среде просто живут и работают. Потому что человек, проживающий в Донецке, он потенциально каждую минуту рискует.
Фото: «Номер один»
- Оксана, вы слышали, сегодня утром ПВО сработала? - спросил меня по дороге в администрацию помощник Игоря Зураева.
- Нет, - удивилась я. И задумалась, а почему не слышала?
За день меня еще не раз спрашивали, слышала ли я «хлопки» или «как бахнуло». Но я спала ночью спокойно, утром вообще не засекла никаких шумов, похожих на пусть и далекие, но взрывы. А они были. Просто я не понимала, что это на самом деле. Мозг не реагировал, не фиксировал, не давал сигнал тревоги, ведь он всю жизнь в спокойствии и безопасности.
Позже мозг настроился на эту волну, и я стала слышать «бах». Это не канонада и не гром над головой, это что-то похожее на шум выхлопной трубы, или проезд машины по колдобинам, или звук строительных работ. Потому что линия далеко. И теперь звук разрывающегося снаряда далекий, как эхо. Только для местных это эхо не из-за горизонта, а из 2014 года.
Как журналисту, мне интересно все. В голове миллион вопросов. Желание забраться в каждый уголок, расспросить, рассмотреть, разузнать. Я приехала одним человеком, а уезжала из Старобешево совсем другой. И эту перемену постараюсь вам объяснить в своих рассказах о поездке. История № 2: о том, зачем Бурятия там и почему это важно.
Мой день в Старобешево подстроился под график рабочей группы от Бурятии и начинался с восьми утра. Наша республика, как многие уже знают, является регионом-шефом над восстановлением Старобешевского округа. Руководитель рабочей группы - Игорь Зураев, полномочный представитель президента от Бурятии. Периодически к нему откомандировываются помощники. Если говорить строго о шефстве, то в задачи входит помощь, кураторство восстановительных работ, оперативное решение текущих и новых задач. Новые прилетают ежедневно и всегда как черт из табакерки: неожиданно, незапланированно.
- Да каждый день и по несколько. На меня иногда домашние обижаются, что не могу сразу ответить. Вот реально с разных сторон прилетает, некогда даже переключиться, - завершив очередной звонок, отвечает мне Игорь Иванович. Тут же в кабинет заходит высокий крепкий мужчина.
Это представитель подрядчика, который сейчас завершает капремонт двух школ, он пришел с проблемой. Школа почти готова. Остались последние штрихи, уже даже мебель собрана, но внезапно беда с канализацией. Колодец на удаленной линии забит и высох, система не функционирует. Нужна специальная промывочная машина, а такой нет во всей ДНР. И в смете работ этих нет. Если отложить, значит открыть школу с нерабочей канализацией, значит затопить ближайшие дома сточными водами.
Задача, которую нужно решить здесь и сейчас. И, как говорится, с деньгами любой дурак сумеет, а вы без денег попробуйте. Но никто в кабинете от людей не отмахнулся. После нескольких звонков, переговоров, вариантов какое-то решение все же нашли.
А я тут же с большим и на вид очень добрым строителем отправилась в Комсомольскую школу № 5.
- Здравствуйте! Когда закончите работы? - спросила я у сидевших возле разрытого колодца рабочих, когда мы подъехали к школе.
- За два часа в среду после обеда, - отчеканили они в ответ.
Оказалось, что не шутят. Именно в среду ремонтный день в городе и есть единственная возможность перекрыть городскую систему на два часа: столько времени есть у рабочих, чтобы справиться с задачей. И сутки у рабочей группы, чтобы найти нужную машину.
Мы зашли в светлое просторное двухэтажное здание. На полу стоят большие коробки со строительными остатками и школьным оборудованием в кабинет химии.
- Пройдемте сразу в подвал, я покажу, каким он стал, - даже слегка хвастливо говорит мой сопровождающий Юрий Овсиенко, заместитель генерального директора строительной компании ООО «СМУ-5».
Идем в подвал. Сравнивать мне не с чем. Я не видела, каким был этот подвал до ремонта, чтобы восхититься. За лестницей мы прошли в светлое просторное и теплое помещение. На полу керамическая серая плитка, стены ровные, оштукатурены и окрашены в приятный желтый цвет. Здесь расположены тепловые узлы, разводка воды, канализации, вентиляция. На первый взгляд ничего выдающегося. Чистовой хороший ремонт. В Бурятии к такому привыкли.
- А что здесь было? – интересуюсь, оглядывая помещения.
- А ничего! Здесь не было ничего! Под ногами была земля, сырость, темнота, полов вообще не было. Бетонные стены. Здесь дети от бомбежки прятались.
После этих слов стало не по себе. Сейчас, глядя на красивое помещение, невозможно представить, что здесь учителя прятали детей от взрывов. Такое понять в принципе сложно. А могут только те, у кого это уже есть в памяти. И свой старый подвал дети Старобешево запомнят навсегда. И не только в Старобешево. Мы побывали в двух обновленных школах. Обе - в два этажа, обе отремонтированы под ключ. И местные дети совершенно иначе заходят в новые стены своего укрытия. Позже в интервью Юрий вспомнит один момент с сентябрьской линейки, который очень ярко подтвердит это - дети запомнили навсегда то, что здесь было.
Мы прошли по этажам П-образного здания, заглянули в новые классы, пищеблок, туалеты. Шли по светлым красивым коридорам. О былой старой обстановке напоминала лишь большая груда хлама во внутреннем дворе здания. Гора окрашенных в светло-голубую краску парт, фанерные, на железном каркасе стулья. И много каких-то труб.
- Это старые такие батареи. То есть батарей тут не было, были вот такие трубы. А сейчас, как раз благодаря Бурятии, тут новые радиаторы.
- А это туалет? - показываю на кирпичное характерное строение здесь же, во дворе.
- Да. Это старый туалет. Канализация не работала, все стекало обратно в школу. А здесь сливная яма была и этот туалет. Вот сейчас будем решать вопрос с восстановлением системы канализации. Сделаем, - сказал, как отрезал, Юрий.
Этому «сделаем» я поверила. Перед выездом по школам я буквально пару слов перехватила у Игоря Зураева о подрядчике.
- Нам Минстрой России говорит: «Держитесь за своих подрядчиков. Таких мало». Нам и правда повезло с ними. Опытные. Компания крупная. Вы представляете, они на 50 млн вложились в ремонт школ по собственной инициативе. То одно появляется, то другое. Другой бы подрядчик встал и ждал, когда деньги выделят, а они не ждут. Берут на себя затраты. Зато сдаемся вовремя, - в ответе Игоря Зураева чувствуется уважение и благодарность за такой подход.
В этот же вечер мы Юрием проехали в соседнее село в Раздольненскую школу.
- Смотрите, вот настоящий греческий дом. Единственный, который сохранился здесь, - показывает Юрий на маленький белый домик в метрах 50 напротив школы.
Греки - старые поселенцы в этих краях. Глава администрации (как раз имеет греческие корни, как и многие старожилы) все время повторяет: «Буряты и греки - братья навеки!». Эта поговорка появилась не сразу. Сначала, до реальной работы с Бурятией, было даже разочарование.
- Действительно, всем хотелось, чтобы пришел какой-то крутой регион. Потому что финансовые возможности Москвы совершенно другие, чем у остальных регионов Российской Федерации. И когда мы узнали, что нам досталась Бурятия, то немножко озадачились: почему Новоазовскому району «дали» москвичей, Тельмановскому району – Подмосковье, а Старобешевскому «досталась» Бурятия? Я полез в интернет, посмотрел рейтинг Бурятии - республика где-то на 50–60-х местах. И, честно говоря, слегка расстроился, - рассказывал нам в интервью глава Старобешево Николай Михайлов, когда летом прошлого года приезжал в Бурятию.
Но вскоре мнение о Бурятии кардинально изменилось.
- Что сделала республика в этих двух школах? - спрашиваю подрядчика.
- Отбивка старой штукатурки с поверхности стен, нанесение новой, улучшенной штукатурки на двух этажах. Установка шкафов пожарных, электрических, электропроводка вся новая, монтаж щитков распределительных, шпаклевка, грунтовка, сборка мебели - это только по Раздольненской школе все выполнила Бурятия. По школе, в которой мы с вами были, тоже немало работ за республикой. Там выполнен демонтаж старой и монтаж новой системы отопления, замена водопровода. Сейчас идет работа по замене канализации в здании и прокладка двух веток наружной канализации общей протяженностью 213 метров, тоже заменили электропроводку в здании, окраска фасада и многое другое, - бодро перечисляет работы Юрий Овсиенко.
- Разве это не обычная шефская работа, которая идет в дополнение к основному федеральному финансированию?
- А я вам даже по школам пример могу привести. Мы проводим ВКС (видеоконференцсвязь на федеральном уровне), и, когда говорим, что Республика Бурятия дополнительно проводит работы и оплачивает их, все говорят: «да-да-да». Мы знаем, что только Бурятия это делает. Московская область отказалась помогать своим подопечным по такой же школе в другом районе. Они просто отказались. Потом вроде бы, я так понимаю, с ними там были диалоги, и на результат они все-таки вышли. То есть такого нет, чтобы шефы региона взялись и добровольно оплачивали необходимые работы.
- Вы лично как это воспринимаете?
- Я считаю, что республика должна гордиться, что она это делает. И тут стесняться нечего. А нам, как строителям, просто комфортно работать. Конечно, у нас есть трудности, не буду скрывать, какие-то рабочие моменты возникают постоянно, но без этого не бывает. Спорим, где-то мы доказываем, где-то нам доказывают, где-то объясняют, но в споре рождается истина, по-другому не бывает... Так, это не надо фотографировать, - с виноватой улыбкой резко меняет тему Юрий.
На стене видна очень тонкая, толщиной с волос, трещинка по краске.
- Здесь полигон рядом. И постоянно происходят взрывы, школу трясет. Мы это исправим, косметический дефект, - поясняет Юрий и возвращается к предыдущей теме.
- Я честно говорю. Прям, честно. Я не знаю, как другие шефы регионов, но именно Республика Бурятия делает здесь очень большой вклад. Я уже со многими людьми разговаривал, и говорят, что мы же понимаем, что в Бурятии у самих много проблем, со школами в том числе. Я не думаю, что, как и во всей стране, в Бурятии все школы оснащены, отремонтированы. А еще я считаю, и это без прикрас, без каких-либо дифирамбов, что успех здесь это в том числе и заслуга Игоря Ивановича Зураева. Благодаря тому, что он собрал вокруг такой коллектив и смог организовать здесь работу. Причем в очень тесном сотрудничестве с руководством района, со всеми главами администрации, муниципалитетов. Его рабочую группу знают в каждом поселке, городе.
- То есть сложилось?
- Да. Это скажет вам здесь любой. И если бы не его личная харизма, настойчивость и неугасаемая целеустремленность… Просто, понимаете, когда вы сами горите и болеете за дело, вы и людей поднимаете.
- И все же с какими проблемами вы сталкиваетесь в работе? – задаю вопрос, предполагающий ответ о бюрократии, затянутых сроках и непонимании на стадии заказчик-исполнитель. Но все оказалось проще.
- Тут очень тяжело с доставкой материалов. Здесь достать не все возможно. Цены гораздо выше. Приходится привозить фурами. Или, как с канализацией, отсутствие необходимой техники. И где ее взять? Конечно, здесь не все так легко и радужно, но это рабочие моменты, которые постоянно присутствуют. Их надо решать.
- Мне рассказали, что ваша компания вложилась на 50 млн рублей только в этом году. Мы шефы, а вам, бизнесу, долговые расходы зачем? Это ведь большой вопрос, когда деньги к вам вернутся.
- Вы видите вход? - показывает на парадные двери Юрий. - Так вот он не был никак вообще сделан. Его не было в смете. Мы сделали плитку, облагородили входную группу. Ну а как я иначе сделаю? Не могу же вот так просто оставить разбитые ступени. Моя работа здесь тогда будет вся перечеркнута. Вы же знаете, что ложкой дегтя можно бочку меда испортить. И кому это все надо будет? Смысл тогда моей работы какой? Я сейчас сделаю здесь красоту, а на входе у меня будет черт-те что и сбоку бантик? Сюда же дети придут. Вместо обшарпанных стен и рваного линолеума они увидят красивый интерьер – вот это важно. Или, например, у нас в смете здесь на первом этаже был заложен деревянный пол и линолеум, а второй и третий этажи - под плиткой. Но ведь самая проходная зона - первый этаж. Я представляю, во что превратится этот линолеум через пару лет, поэтому и предложил полностью залить основу и положить плитку. Это же правильно? Ну, по логике.
- То есть для вас это оправданные траты?
- Мы понимаем, на какой результат работаем. Даже глава республики Алексей Самбуевич приехал в августе с визитом сюда. Он посмотрел на школу и сказал, что ее надо побелить. Дети должны пойти в красивую школу. То есть о том, как должно быть, есть понимание на любом уровне. Ему можно было этого не делать, можно было бы ничего не говорить, но он первое, что увидел и сказал: «Это надо побелить. Школа должна хорошо выглядеть к 1 сентября». Мы сказали: «Есть!» и сделали. Потому что это действительно нужно.
Мне же было до конца непонятно одно: передо мной представитель бизнеса. Да, социально ответственный, вкладывает свои средства. Говорит логичные и правильные вещи, но все же чувствовалось что-то особенное в том, как Юрий трепетно защищал всю работу. Это не было бравадой или дежурным отчетом.
- Юрий, вы на 1 сентября во все отремонтированные школы приходите?
- Да.
- Да ладно?!
- Да честно! Представляете, когда мы отремонтировали Комсомольскую школу №1, ко мне подошли дети после линейки. Они совершенно по-взрослому сказали: «Можно, мы вам руку пожмем?».
- ?
- Я серьезно вам говорю! Обычные младшие школьники. Они все здесь понимают.
- Конечно. Это очень неожиданно и трепетно было. И приятно. Такая взрослая благодарность от них в крепком, не по-детски мужском рукопожатии. Ради этого и хочется работать.
На улице уже наступили сумерки, Юрий, глядя в окно из будущего кабинета физики, с какой-то юношеской мечтательностью кивает на разбитые развалины.
- Здесь будет полностью новая, вся благоустроенная территория. Футбольное поле. Беговые дорожки. Вон те здания снесут. И будет построен спортивный комплекс и дворец культуры. Здесь рядом будет парк.
- У вас это в голове или есть проект?
- Это уже проект. Мы его делаем. Уже подготовлена проектно-сметная документация. Высадят деревья на фасадной части. Будет альпийская горка. Фонтаны. Освещение. Дороги, - не отрывая взгляда от пустоты за окном, продолжает Юрий.
Я уже не вслушивалась в его слова, полагаясь на диктофон, а только смотрела на человека, который прямо сейчас, глядя на пустырь с развалинами, видит какую-то взрослую мечту о безопасной и красивой детской зоне с футбольным полем, парком и фонтаном. Без взрывов и страха. Потому что здесь живут дети войны, которые все еще дети.
P.S. Чтобы понять, насколько Старобешево трепетно относится к помощи и насколько все сложно, я приведу напоследок часть из своего разговора с главой района Николаем Михайловым о том, почему тут принимают только финансовую помощь.
- В свое время, когда ваш министр агропромышленной политики приезжал, он предлагал прислать ваших комбайнеров, чтобы помогли убирать урожай. Я ему сказал, что нет. Отказываюсь от такой помощи. Я ему говорю: «Вы поймите, у нас на полях очень много разбросано взрывоопасных мин. Мы как-нибудь сами уберем. Но не дай бог ваш человек погибнет. Мы сами идем на риск. А зачем рисковать чужими жизнями?». Я уверен, что вернутся местные специалисты. Они в этой среде просто живут и работают. Потому что человек, проживающий в Донецке, он потенциально каждую минуту рискует.
Фото: «Номер один»
Теги
ДНР
