Общество
05.08.2021 в 06:00
В Бурятии родственники умершего в «карцере» пациента хотят засудить Минздрав
По их мнению, в трагедии виновата система, а не отдельные ее «винтики»
Текст: Газета
В столице республики проходят судебные заседания по одному из самых громких медицинских скандалов 2019 года. При этом родственники погибшего пациента обратились с иском не к районной ЦРБ, где произошла трагедия, а к минздраву республики. По мнению родственников Владимира Колмакова, виновата в произошедшем именно система здравоохранения в республике, а не отдельные ее «винтики», в данном случае медики сельской больницы. Хотя и к последним вопросов немало.
Заперли в «одиночку»
Напомним, речь идет о трагедии, произошедшей в 2019 году в Баргузинской ЦРБ.
6 февраля 40-летний Владимир Колмаков почувствовал недомогание и слабость, ему было трудно дышать, в груди слышались хрипы. Родные вызвали скорую. Медики осмотрели пациента и заподозрили у него бронхит и двустороннее воспаление легких. Владимира госпитализировали в Баргузинскую ЦРБ. Около часа он просидел в приемном покое, не дождавшись помощи, решил съездить домой за вещами. Затем снова вернулся в приемный покой.
В общей сложности мужчина провел в больнице сутки. За это время, по словам родных, Владимир не получил должного лечения, его состояние с каждым часом ухудшалось, однако пациента не определили в реанимацию и не разрешили родственникам перевезти его в городскую больницу.
Зато мужчину определили якобы из-за странного поведения в специальную, восьмую палату. Как уверены родственники пациента, агонию и спутанное сознание умирающего пациента, искавшего помощи, медики приняли за психоз. Ведь Владимир выходил из своей палаты, бродил по коридору, искал помощи. Потому его решили запереть на ключ в душную комнатенку. Без воды и телефона, чтобы он смог позвонить родным. Там он и умер в полном одиночестве и без возможности обратиться к врачам или родным за помощью. По мнению родственников, в одиночном «карцере» тяжелобольной пациент пробыл более четырех часов.
К слову, ключ от «тюрьмы» долгое время найти не могли, и только по просьбе отца замок был наконец срезан болгаркой. Но было уже поздно. Николай Колмаков нашел сына мертвым на полу. На суде отец Владимира рассказал, как он в шоке, не веря своим глазам, лег рядом с бездыханным телом своего сына. Пытался его сам реанимировать. В то время как мимо равнодушно проходил дежурный врач, даже не пытаясь ничем помочь убитому горем отцу или пациенту.
Посмертная экспертиза установила, что Владимир скончался от отека легких.
Когда родные подали заявление в Следственный комитет и обратились в СМИ, разразился грандиозный скандал. Глава Бурятии лично взял под контроль ситуацию с Баргузинской ЦРБ, главврач больницы уволилась.
Карцер был
Позднее отделом по расследованию особо важных дел в рамках уголовного дела, возбужденного по факту смерти пациента в больнице, была восстановлена полная картина происшествия. Согласно выводам независимой экспертизы, смерть больного не зависела от действий врача.
В ходе предварительного следствия в Алтайском бюро независимой судебно-медицинской экспертизы назначена и проведена комиссионная судебно-медицинская экспертиза, по результатам которой установлено, что смерть мужчины наступила от болезни, вызванной основным заболеванием с проявлением двусторонней пневмонии и серозно-фибринозного плеврита. По выводам комиссии экспертов летальный исход обусловлен тяжестью течения и прогрессированием основного заболевания и не связан с качеством оказания ему медицинской помощи. В связи с этим уголовное дело о причинении смерти пациенту прекращено, так как летальный исход в данном случае был неизбежен и не зависел от действий врачей, сообщают в пресс-службе СУ СКР по РБ.
Но, тем не менее, ряд нарушений в правильности действий врачей все-таки имел место. Росздравнадзор выявил список таких нарушений на нескольких листах печатного текста.
Поэтому сейчас дело о смерти пациента рассматривается в рамках гражданского судопроизводства. Пока прошло только несколько слушаний, но уже установлены определенные факты, не подлежащие сомнению.
Так, свидетели и работники медучреждения подтвердили, что в больнице действительно существовала некая палата №8, куда помещали буйных больных, изолируя их от остальных пациентов. Иными словами, запирая на замок. По словам свидетелей, к таким больным приставляли санитаров, которые были обязаны круглосуточно следить за ними. Но, как видим, в данном случае даже этого сделано не было. Правозащитник Виталий Хонихоев, выступающий на стороне истцов – семьи Колмаковых, недоумевает, по какому праву в Баргузинской ЦРБ вообще существовали такие странные, можно сказать тюремные, порядки.
- Эта пресловутая палата №8, где Владимира заперли снаружи на навесной замок. Дело в том, что запирать людей они не имеют права. Если идет речь об агрессивных, психически неуравновешанных людях, то вызывается полиция или бригада психиатрической помощи. А в данной больнице, получается, был свой личный карцер. Что считалось нормой. Конечно, в медучреждениях такие порядки незаконны, это что за местный Освенцим, - считает юрист Виталий Хонихоев.
Следствие также пришло к выводу, что у медицинского персонала больницы не имелось законных оснований для запирания пациента в изолированном помещении.
В их действиях усмотрен состав преступления, предусматривающий ответственность за незаконное лишение человека свободы, в связи с чем соответствующие материалы направлены в ОМВД России по Баргузинскому району для дальнейшего разбирательства, сообщили «Номер один» в Следкоме.
Однако в МВД по РБ состава преступления не обнаружили.
По данному факту возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 127 УК РФ. В ходе дознания вина медработника не подтвердилась. Уголовное дело прекращено за отсутствием состава преступления, сообщили в пресс-службе ведомства.
«Он все равно бы умер»
Именно такими словами апеллировал юрист со стороны медиков, и столь циничная позиция возмущает Виталия Хонихоева.
- Во-первых, в заключении той же, алтайской экспертизы есть и такая цитата, на которую следователи, видимо, не акцентируют внимание: «Экспертная комиссия считает, что сохранение жизни Колмакову, в том числе и при оказании квалифицированной медицинской помощи в ГБУЗ «Баргузинская ЦРБ», было маловероятно». Если для кого-то такие слова не кажутся значимыми, то для нас это самое важное. То есть все-таки вероятность того, что пациент мог выжить, была. Во-вторых, в тот момент, когда человек умирал, ему даже не оказали реанимационную помощь. Вместо помощи его заперли, то есть налицо дефекты и недостатки в оказании медпомощи. Я считаю, что после окончания гражданского судопроизводства нужно всерьез задуматься над возобновлением уголовного дела, - уверен юрист.
С другой стороны, даже если убрать в сторону сомнения и пациент действительно в любом случае бы умер, то никому не пожелаешь именно такого мучительного конца. Когда последние часы своей жизни ты проводишь в запертой каморке. Не имея возможности ни попросить о помощи, ни принять лекарство, ни побыть рядом с близкими людьми.
Также немало претензий у Виталия Хонихоева к медицинским документам, не всегда отображающим реальные факты.
- К примеру, приводилась лживая версия о том, что якобы была реанимационная бригада, пытавшаяся вернуть пациента к жизни, реанимировать. В то время как в материалах уголовного дела есть показания о том, что медики нашли тело мужчины уже охладевшим, с трупными пятнами. Одному другому явно противоречит. По Жамбалову правильно люди спрашивают: будут ли нести ответственность лжесвидетели. В данном случае также большой вопрос – понесут ли наказание те, кто обманывал, подделывал медицинские документы. Причем, как правило, это делают не те, кто совершил преступление, а третьи лица. Друзья-коллеги, знакомые, главные врачи, медсестры. Мне кажется, пора эту лавочку уже прикрывать и наказывать за такие действия по всей строгости закона, чтобы такая порочная практика у нас в Бурятии наконец прекратилась, - считает правозащитник.
«Бог все видит»
Категорически не согласна с позицией юриста Баргузинской ЦРБ и сестра погибшего Анна Иванова.
- Как можно такое говорить: «Он бы все равно умер». И что теперь, вообще можно помощь не оказывать?! Я считаю, что здесь речь идет о неоказании медпомощи. Нарушений было много: вовремя не выставлен точный диагноз, не проведены лабораторные исследования, не сформирован план лечения и много других нарушений, подтвержденных Росздравнадзором. Кто знает, если бы все было по правилам, то сейчас мой брат, может, был бы жив, - говорит Анна. - Я разговаривала с братом, пока он там находился, спрашивала: «врачи были?», «обход был?» И получала ответ на все: «нет». Кроме того, у меня есть запись разговора с заведующей отделением, когда я предлагала забрать брата из больницы санавиацией в город, на что мне ответили, что показаний нет. Мол, обычная пневмония средней тяжести, мы ее вылечим, а через две недели забирайте его куда хотите. А потом вдруг оказалось, что его состояние изначально было критическое. Странно, правда?
По словам Анны, уже есть и те, кто искренне раскаивается в содеянном, даже несмотря на то, что гражданский суд пока не завершен.
- Одна женщина падала на колени перед Наташей (сестра Анны и Владимира. – Прим. авт.), просила прощения. Говорит: «У меня дети, внуки, боюсь наказания свыше».
Со дня смерти Владимира уже прошло 2,5 года, а рана у его близких так и не заживает.
- Мы до сих пор не можем прийти в себя, родители особенно страдают, вспоминая, как умер Володя. И время здесь не лечит. Но, как бы ни закончился этот суд, я хочу, чтобы те люди, которые хоть каким-то образом причастны к смерти Володи, чтобы они просто знали, что Господь все сверху видит и каждому по заслугам раздаст. В этом деле с самого начала было очень много неправды. Хотя бы сейчас перестаньте врать. Пусть звучит только правда.
Анна Иванова считает главным виновником случившего министерство здравоохранения республики.
- Именно минздрав недоглядел, недосмотрел, не поставил правильные кадры. Не установил камеры в больнице. Поставил на должность главврача человека, который ввел в больнице тюремные правила. Да и после нашего случая там другие трагедии случались снова и снова. Например, погиб наш сосед - когда услышал от врача, что ему не жить, он пошел домой и застрелился. В то же время в Улан-Удэ прогремела и смерть сына Антона Котенко из-за халатности медиков. Скончавшемуся от потери крови Александру Хиндуну в Еравнинской ЦРБ тоже не оказали помощь. Таких вопиющих случаев в Бурятии немало. А рыба, как известно, гниет с головы. Именно поэтому мы подали иск к самому министерству, а не к ЦРБ.
Василиса Шишкина, «Номер один»
Фото: из личного архива семьи Колмаковых
