«Мы поймем, что тыл сдался»
Еще ни разу не улетала из Москвы с такими смешанными чувствами. Я будто перешла очередную ступень взросления. Но сложнее было выехать из ДНР. Не покидало ощущение, что оставляешь что-то важное. Ты нужен здесь и сейчас. Эта статья будет от первого лица. Я редактор. Зовут меня Оксана Сажинова. И это первая из историй, о которых я хочу рассказать после командировки в Донецкую Народную Республику.
Бурятия, как вы знаете, имеет свое полпредство в Москве. Маленькое, по московским меркам, здание между академика Сахарова и Мясницкой. Здесь, на третьем и четвертом этажах, – офис. Позитивный коллектив. Девчата сразу приглашают меня на кашу рисовую и чай с пирожными. Начальник одного из отделов суетится с документами, которые попросил захватить с собой в Улан-Удэ для отчета по фонду помощи военным АНО «Содействие». Мы только вчера вернулись из ДНР.
Фото: Портреты Героев России в коридоре Полпредства
– Мы всегда всех угощаем! А кухню сделали, когда стали бойцы приезжать, они же часто с самолета сразу, вот здесь их и кормим, – рассказывает Ешина Баторова, консультант отдела по работе с институтами развития, которая и сварила вкуснейшую рисовую кашу. – У меня же дети, им с утра варю и сюда заодно. А сейчас еще и мамочки наши подъедут.
Мамочки – это волонтеры из Бурятии, которые живут в комнатах отдыха полпредства на проспекте Мира по две недели и навещают бойцов в госпиталях. Каждый день с раннего утра они готовят блюда бурятской кухни, а днем их развозят. Раз в неделю удается посетить каждого. Всего 17 госпиталей, в которые удалось получить допуск.
Эти самые мамочки…
Это был мой последний день командировки, и начну рассказ именно с него. Осталось несколько часов до вылета в Бурятию. С утра с новыми мамочками Ольгой и Татьяной, прибывшими из Кижинги, получив в полпредстве четкие инструкции, со списками бойцов и термосумками мы погрузились в машину. Первая остановка – филиал военного госпиталя им. Бурденко. Здесь мы навестили бойца родом из Закаменского района. Он рассказал, что форму надел сразу после школы, так и прослужил десять лет, на СВО с самого начала. Из-за ранения ампутировали полноги. В госпитале уже шесть месяцев. Позитивный, открытый.
– Хожу тренируюсь. Протез нахаживаю. Но уже все, без костылей хожу. Скоро на выписку, дома буду работать в военкомате.
– Планы на личную жизнь?
– Ой! За мной столько хвостов! Очередь стоит, но я уже знаю, кто мне нужен! Домой, главное, надо приехать, и все!
Вторая остановка – Центральный военный клинический госпиталь имени П. В. Мандрыка. Мы немного опоздали. Парня увезли на операцию. Сложная. Не первая и не последняя. Ждать нет возможности, поэтому оставили гостинцы и теплое письмо с обещанием, что мамочки обязательно приедут на следующей неделе.
Фото: Письмо от мамочек
– Он вас очень ждал, – расстроенно говорит старшая медсестра в компании двух своих коллег, – жаль, что не увиделись. Какой хороший мальчик. Такой позитивный!
– Вот он настоящий герой, – поддержала разговор еще одна медсестра. Такой терпеливый. Говорит мне: «Я через неделю на ноги встану!». Я не поверила, а он ведь встал! И всегда с улыбкой. Такой молодец!
Мамочка Татьяна заверила персонал, что обязательно приедут и навестят, на что старшая медсестра сказала:
– Я знаю. Кроме вас, кроме Бурятии, никто не приезжает, не считая родственников. Вы прямо без перерыва, постоянно бываете. Молодцы. У нас, кстати, начальник отделения из Улан-Удэ. Семейский, – смеются медсестры, вкладывая в это слово какой-то особый, только им известный добрый посыл.
В третьем госпитале нас узнали буквально с порога. Вернее, узнали футболки с надписью «БУРЯТИЯ». Пожилая хмурая женщина в гардеробе принимала наши куртки, и, разглядев футболки, радостно воскликнула: «А! Так вы же эти самые! Я ж ваши вещи всегда отдельно вешаю! Что ж вы сразу не сказали!».
«Этих самых» узнавали везде. Ребята встречали позитивно, шутили, привычно принимали доставленные обеды. В центральном, в Бурденко разговорились с медсестрами. Бурятию опять благодарили за то, что навещает своих.
– Я не видела больше никакие регионы. Матушки приходят, волонтеры приходят, а так, чтобы регион постоянно навещал, нет больше такого.
– Да что там! Тут родственники-то не хотят приехать! Живут совсем рядом и не едут! Мальчик один у нас лежит, мать отказалась ехать к нему. К другому вон с Камчатки прилетела – всем селом деньги собрали ей, а тут совсем близко, и не хотят. А мальчик какой хороший! – почти с отчаянием в голосе сказала вторая медсестра.
– Зато мы навестим. Можно?– спросила я.
Нас тут же проводили к Михаилу. Мы угостили его буузами, рассказали немножко о нашем крае, увидели, как на растерянном лице появилась улыбка, и побежали дальше. По пути, правда, нас догнала медсестра и с большим переживанием в голосе спросила: «Ну как? Хоть повеселел? Поговорили?», – будто от нашей с ним встречи ждала волшебства.
– Они ведь заживают быстрее, когда их навещают, – объяснила свое переживание женщина.
– Конечно, повеселел! В Бурятии чужих детей не бывает!
Фото: Письма оставляют всем, кого не застали.
Фото: Самого бойца не застали. Ушел на процедуры
После трех госпиталей и нескольких встреч с ребятами Ольга и Татьяна отправились снова готовить на завтрашний день. А я вернулась в полпредство за чемоданом, где за чашкой чая поговорила с Ешиной об их работе. Полпредство ежедневно мониторит новых поступивших в больницы, курируют выписавшихся, ежедневно готовят данные и пропуски для мамочек, и еще целый список дел, которым нет конца и края, и на который порой не хватает моральных сил. Но со стороны все выглядит легко и непринужденно.
– Это вы без руководства такие веселые? – шутливо интересуюсь.
– А мы всегда на позитиве! – смеется Ешина.
Игорь Зураев, руководитель полпредства, в командировке. Не успел вернуться из ДНР, как сразу вылетел в Уфу. Там форум с участием президента. Пропускать нельзя. Сегодня каждое мероприятие с президентом особенно важно. А еще вчера мы втроем, Игорь Зураев, его помощник и я, колесили по ДНР, чтоб успеть все, что задумано, и передать необходимые вещи волонтерам, бойцам, медикам.
Начало пути
Началась моя шестидневная командировка в середине ноября. Ни сомнений, ни вопросов, ни переживаний. С самолета в Москве сразу в машину, и с водителем рванули прямиком в Ростов. Трасса М4, скажу я вам, отличная. В Ростове нас встретил Игорь Зураев, в ДНР он руководитель рабочей группы от Бурятии по восстановлению подшефного района. Сел за руль, и мы поздним вечером примчались в Старобешево.
– Оксана, тебе забронировали «люкс», – передавая мне ключи от номера, сказал Игорь Иванович.
Фото 1: Туалетная комната в номере "Люкс"
Фото2: Глядя на фото "слышен" звук колеса набора)
Первая мысль – «шутка». Зачем мне «люкс»? Но, зайдя в номер, поняла – полпред не шутил. Это действительно один из лучших номеров рабочей гостиницы. Двухкомнатный. Деревянные окна с облупившейся белой краской, на полу ковер, на стенах крашеные обои. В туалете с ванной зеленая керамическая квадратная плитка и пожелтевшие от времени трубы, небольшая чугунная ванна, давно потерявшая белый лоск. На полу паркет елочкой. Встроенные шкафы с крашеными дверями и крашеным внутри полом. Трехстворчатый шифоньер. Мягкие кресла на колесиках. На маленьком столике телефон с «крутилкой» для вызова экстренных служб. Я даже набрала несуществующий номер, чтоб послушать, как трещит «колесо», возвращаясь на свое место. Добрый звук из детства. Здесь и выключатели советские – с черным тумблером и характерным щелчком. И идеальная чистота. Даже между деревянными рамами, где послойно облупилась краска, безупречно чисто. Когда-то, лет 30-40 назад, он действительно был «люксом», название так и осталось. Это лучший номер, у остальных, включая Зураева, – попроще. В холле самой гостиницы советская лепнина, кресла с деревянными подлокотниками, всюду красивейшие шикарные цветы.
Позже я часто видела отголоски прошлого – старые детские площадки, парки, уличные ограждения. Этот край будто застыл в прошлом. Но теплый, по-своему уютный, щедро укрытый упавшей листвой от белых тополей поселок Старобешево. Эти тополя, кстати, не похожи на наши бурятские. Растут, как кипарисы, свечкой, и листья у них с одной стороны абсолютно белые.
– Здесь некоторые жители окна новые не вставляют, боятся, что напрасно потратятся и зря ремонт сделают. Очередной прилет разрушит все, что сделано, – позже признаются мне местные жители, которые просят не называть имен и не показывать их лица. – У нас на той стороне родные, мы опасаемся за их жизни.
И это та реальность, в которой сегодня люди живут. Защищаются. Под отдаленные звуки взрывов строят свое будущее. И Бурятия им в этом помогает. Но об этом я расскажу потом. Сейчас о помощи другой, параллельной и самой важной.
Машина, на которой мы отправились в «турне» из Старобешево, плотно загружена. Даже переднее пассажирское место занято коробками. Игорь Зураев снова сам за рулем, дорога дальняя. Летим в Донецк. Нас ждут бойцы. Мы им должны передать закупленные нашими земляками дроны.
Фото: Игорь Зураев большую часть пути сам за рулем
– Как вы выбираете, кому что нужно передать?
– Мы знаем уже, где какие группы и у кого какая потребность. Ребята сами на нас выходят. Да и было бы неразумно передать дрон в расположение, где нет специалистов. Зачем? Чтобы он там лежал без дела? Это ведь разведка. Чем лучше отработают дроны, тем больше жизней сохранится. Ребята умудряются из двух-трех подбитых собрать один рабочий. Это дорогая техника. От 300 тысяч и выше. То, что мы везем, стоит около 500 тысяч, но они лучшие. Чем выше цена, тем больше возможностей, – рассказывает Игорь Иванович.
Будет жить
В Донецк мы заехали в сумерках. Но все равно немного удалось разглядеть город. Здесь и сталинский ампир, и очень знакомые взгляду девятиэтажки с узором из бетона на лифтовых шахтах. В Улан-Удэ такие на проспекте Строителей. Пока добирались до места встречи, ненадолго остановились на площади Захарченко напротив местного правительства. Это монументальное здание в 12 этажей эпохи Советского Союза. Серое, ничем, кроме своего размера, непримечательное, за одним исключением – перед ним друг напротив друга стоят два бронзовых солдата одного возраста с поднятыми вверх автоматами – памятник защитникам Донбасса. На постаменте одного – 1941-1945 (четыре года войны), на постаменте другого – 2014-2023 (девять лет войны). Город в огнях. На улицах веселая молодежь, работают рестораны, магазины. Обычная городская суета. В темноте нет ни намека на военные действия. Линия фронта уже далеко.
– Мавики! Это крутая модель! – восклицает Павел, командир роты БПЛА из 5-й танковой, с которым была назначена встреча. Высокий улыбчивый парень лет 30 с неподдельной благодарностью принимает небольшие черные чемоданчики: «Они хорошие. То, что надо! Мы с ними ведь и ночью работаем, и днем, и сбрасываем с них. Это универсальные «птички». Спасибо! Очень нужны!
Фото: Нужная помощь
Ребята рванули в расположение, а мы остались ждать Вячеслава Дондокова. Для тех, кто не знает, он врач анестезиолог и депутат Хурала. Давно уже в полевых госпиталях. Мы планировали с ним встретиться, чтобы спокойно поговорить, записать интервью, но планы резко поменялись.
– Я не могу. У меня тяжелый 300-й. Везу в Донецкую больницу. Боюсь не успеть, – примерно это мы услышали, когда смогли дозвониться до Вячеслава. Поэтому решили дождаться его на стоянке у стен больницы, чтобы хоть ненадолго увидеться.
Из машины скорой помощи Вячеслав вышел уставший, и первое, что сказал:
– Еле успел. Боялся, что не довезу. Давление по дороге упало, кровотечение открылось.
– Но успели же?
– Успели! Жить будет! – с улыбкой вторит врач.
– Что тебе нужно привезти? – привычный вопрос произнес Игорь Иванович, пожимая руку врача.
– Мне бы табурет. Сидеть не на чем. И барана.
– Барана?! – Игорь Зураев так эмоционально переспросил, и мне на секунду показалось, что он уже готов привезти живого барана.
– Мясо. Мои родные отправят, его бы сюда переслать.
– Все сделаем.
Короткая встреча прошла на позитиве. Потому что успел. Потому что вопрос жизни и смерти решился в пользу жизни. Жаль, что про табурет не знали, а то бы уже отдали.
По нашему бурятскому мясу сильно скучают все. У него свой аромат. Особый вкус. Здесь мясо другое – про это часто слышали от земляков. Но продуктов у нас в посылках не было. За два дня мы намотали не одну сотню километров, передавая помощь.
– В чем больше всего нуждаются?
– Здесь нет ничего лишнего. И салфетки, и посуда одноразовая. Ты же видишь, везем бутылки для воды, контейнеры. Но вот, оказывается, глюкометры и аппараты для измерения давления очень востребованы. Все нужно. Это вот все наш ОНФ отправил, – уточнил Игорь Иванович.
Чуть позже я убедилась, что мой вопрос – это вопрос неопытного. Бойцы брали все, что им давали. Мы выгружали коробками, делили партиями, чтобы хватило на всех, до кого сможем дотянуться. На одной из заправок в Мангуше к нам подъехали от Павла из 5-й танковой.
– Посуда нужна одноразовая?
– Конечно! Все пригодится.
– Ты сам из Бурятии?
– Нет. Я служу в Бурятии.
– Ты, если что нужно, говори. Мы рядом, – привычно добавил к разговору Игорь Иванович.
Фото: Выгружаем бойцам гуманитарку.
Бойцу загрузили большую коробку, заполнив ее до краев всем, что было в наличии. Все встречи были короткие. Встретились, выгрузили, поехали на следующую встречу, и так несколько раз.
Фото: Такое встречается часто.
Дольше всего, а это минут 30 по времени, мы задержались в палатках наших волонтеров. Первая стоит на самой границе с Крымом. Огромная, военная. Слева от нее – противотанковые зубья, справа – вагончик для проживания волонтеров и блиндаж-укрытие при ракетной опасности. В самой палатке тепло, пахнет буузами. Столы накрыты. Нас ждали. Точнее, не нас – тут каждую минуту кого-то ждут.
«RГАРДА ВАМИ!»
Встретила нас Анна. Она старшая. Тихая, скромная, невысокая худощавая женщина лет 40, с очень грустными глазами и добродушной улыбкой. «Наверняка устала», – первое, что я подумала, но, оказывается, ошиблась. Это я позже пойму.
Игорь Иванович с помощником бодро занесли несколько коробок.
– Анна, здесь глюкометры и тонометры, кому надо – передавайте ребятам. Оказывается, они им очень нужны.
Анне помогают две девушки и один парень. Всем на вид не больше 18 лет. Девчата приехали из одной небольшой организации.
– Как вас руководитель сразу двоих отпустила?
– Тяжело… Но она приняла наш выбор. А Тамир у нас вообще студент. Ему 17 лет. Очно учится. На три недели приехал.
– Ты как сессию будешь сдавать? – интересуюсь у худощавого парня.
– А я отличник. Преподаватели знают, что все догоню и сдам. Я справлюсь, – уверенно, даже напористо ответил Тамир.
Волонтеры приехали по программе через «ДоброДом». Любой желающий может подать заявку. Дорогу оплачивает ресурсный центр.
– Можно вас попросить не показывать нас и не писать наши имена? – вдруг тихонечко просит меня одна из девушек.
– Конечно, но почему?
– У меня принцип. Если б моя история была вдохновляющей, мотивирующей, я бы без сомнений вам ее рассказала.
– А чья история стала для тебя вдохновляющей?
– Анны, – посмотрев в сторону старшей смены, сказала девушка.
Муж Анны погиб на СВО. Дома трое детей. Сюда приехала, чтобы побывать там, где был любимый человек, но так и осталась работать в палатке. Теперь, говорит, не уедет.
Фото: Анна разбирает посылку
В палатке все очень организованно. Два длинных стола, в дальнем конце на столике – алтари, где иконы и буддийская танка. Рядом желтая коробка из-под обуви с надписью «Почта».
Фото: Алтарь в палатке
– Представляете, я здесь нашла письмо своей маленькой дочери! Я, правда, еле разобрала, что написано. Если б не ошибки, ни за что бы не подумала, что моя малышка такие взрослые мысли формулирует. Вот!
Анна развернула аккуратно сложенный треугольник, где обведена рука ребенка, раскрашенная в триколор, и надпись: «СПАСАТИ НАШУ СТРАНУ. RГАРДА ВАМИ». Таких треугольников полная коробка. Бойцы их часто читают, здесь нет чужих писем. В ответ исписали все стены палатки.
Фото: Письмо солдату
– Самое тяжелое, когда приезжают и говорят, что знают, кто написал, но его уже нет в живых. А вот эту надпись немец оставил, – говорит Анна, показывая на единственную фразу на английском и немецком: «Thanks Germany Danke Anatoli Scjrhion».
– Немец – это позывной?
– Нет! Настоящий немец. Он доброволец, приехал и воюет вместе с нашими. Хорошо говорит по-русски, а писать на русском не умеет. Его тут Анатолий зовут.
Записями солдат вдоль и поперек исчерчены стены палатки. Здесь и приветы, и пожелания, и много благодарности за сытный привал. За внимание и заботу.
– Бывает, что пытаются рассчитаться… Наши-то, буряты, знают, что мы бесплатно кормим, а из других регионов ищут кассу. Мы говорим: «Не надо, все бесплатно, все для вас», чему очень удивляются, – рассказывает Анна.
– Что-то, кроме «спасибо», говорят?
– Обнимашек много, – с радостной улыбкой говорит Анна, и тут же ее улыбка сменилась печалью: – Один раз парень на колени встал, мы его тут же подняли. Не надо так. Мы говорим, чтобы хорошо кушали – это и есть самая лучшая благодарность.
На улице залаял пес по кличке Байкал, и в палатку вошли два парня. Один – коренастый бурят, второй – высокий худощавый русский. Как оказалось, оба служат не в Бурятии, но земляк привез сослуживца испробовать самое полевое и сытное блюдо – буузы. А мы отправились в путь, впереди еще один привал. Надо довезти груз и проведать юрту.
фото: Пес Байкал
Юрта работает так же, как и палатка. Только это настоящая юрта, и стоит она внутри пустующего здания. Это в 140 километрах от Симферополя, в городе Армянске. Здесь можно постирать одежду, принять душ и даже попариться в баньке, которая стоит во дворе. Чистая, пахнет деревом.
Фото: Солдатская баня на привале
И на двери в баню объявление, чтобы солдаты не курили и не сорили в бане. В самом здании кроме юрты организован склад, кухня, стоят холодильники, ящики с продуктами, два дивана, на которых спят два жирных сытых кота.
Фото: Юрта в здании
– От мышей наши запасы спасают. А еще антистрессом для бойцов работают. Порой приедут ребята, сядут на диван и гладят их, говорят, как дома, – рассказывает волонтер из Бурятии, женщина лет 60.
Фото: Кот-антистресс
В юрте лишь одна женщина-волонтер из Бурятии. Еще две – местные. Одна из них Ирина, высокая чернобровая красивая женщина лет 35. После работы бежит в юрту помогать. Дети дома остаются одни.
– Я сегодня после ночной смены. Но что делать? Рук не хватает, – говорит Ирина. – Как солдат наших оставишь? Ну вот так и работаем. А это мы выпрашиваем у наших бойцов подарки! – тут же показывает она на стену с флагами и нашивками.
Здесь же, в здании, рядом с юртой стоит шкафчик с надписью «Возьми с собой», алтарь, чтобы помолиться. Бойцы получают не только горячие обеды, но и лекарства, одежду, экипировку и т. д.
– У нас тут склад большой, мы уже какой день сортируем по коробкам, раскладываем, не успеваем, еще ведь готовить надо. Все это волонтеры прислали, – показывая на коробки с лекарствами и разными вещами, говорит Ирина.
Работы много. Но важнее накормить бойцов и дать им отдохнуть. Кормят всех, кто приезжает.
– Однажды боец подошел и говорит: «Можно я ваши руки расцелую». Я спрятала их, говорю: «Не надо ничего целовать, ешь давай!» – вспоминает Ирина, снова спрятав свои руки за спину.
«Мы поймем, что тыл сдался»
В юрте мы были совсем недолго, наступали сумерки, а нам снова в дорогу. В Симферополь. У нас встреча с Элеонорой. Буряточка по рождению, она уже несколько лет живет здесь. Элеонора – глаза, руки и ноги для наших волонтеров и для полпредства первый помощник-связной. Одна из основательниц бурятского волонтерского движения в Крыму. Молодая мать двоих детей, она с самого начала СВО с нашими.
– Когда у нас сгорела одна палатка, мы решили вообще закрыть эту точку, – рассказывает Элеонора во время нашей беседы о палатках. – Не было сил начинать сначала. А ребята, военные, наши земляки, говорят: «Вы что?! Вы же символ. Если вы свернетесь, мы поймем, что тыл сдался и все уехали домой. Оставили нас». Для них это частичка родины.
В разговоре Элеонора очень точно объясняет, что палатки – это не про еду.
– Со всей России же к нам заходят. И они искренне удивляются – как так? И вы так далеко приехали? И вот здесь поставили, и приезжаете, и помогаете?! И для них это так удивительно. Говорят, что мы удивительный народ. Говорят, вот закончится все, мы обязательно приедем в Бурятию посмотреть, что это за люди такие. То есть у нас ребята наши военные славой, смелостью бурят гремят, а тут еще и мы, люди простые, которые за своими готовы идти.
К беседе с Элеонорой я еще вернусь в следующих рассказах. Впереди много встреч, разговоров, историй. А пока мы отправились в ночь в обратный путь, где снова встретились с Вячеславом Дондоковым. Передали ему глюкометры, тонометры, медицинские простыни, которые быстро заканчиваются, медсалфетки и еще много нужных вещей. Плюс от Элеоноры партия необходимого, начиная с термопота. Только вот табуретку для врача по пути мы так и не нашли, но Игорь Иванович обещал, а значит точно будет.
– Игорь Иванович, а кто в основном приезжает волонтерить?
– Разные люди. Сейчас больше молодежи стало. Но вот кому удивляются тут, так это когда прилетают руководители организаций или представители министерств. Я вообще считаю и даже настаиваю, что каждый министр и их замы должны здесь хоть раз побывать, чтобы понять, как люди живут, – сказал, садясь в машину, Игорь Зураев, уже немного уставший, но довольный, что успели ко всем заехать, к кому планировали. Впереди Мариуполь.
P.S. Утаила я от вас еще несколько встреч, которые у нас были в этом марш-броске. О них расскажу в следующих номерах. Просто это отдельные истории, в которых есть и смех, и слезы взрослых крепких мужиков. Настоящие крупные слезы.
Фото «Номер один»
