Куда в Бурятии исчезают деньги, выделенные на ремонт дорог
Новая криминальная история от бывшего улан-удэнского опера
В апреле 2016 года на «прямой линии» Президент В.В.Путин подчеркнул, что «состояние дорог в России вызывает серьезную озабоченность. Средств на это выделяется не мало, но много их уходит на решение других задач».
Куда порой исчезают выделяемые средства, видно из следующего материала.
Дороги... Дороги…
С утра до позднего вечера два молодых парня, по виду гастарбайтеры, укладывали под окнами нашего дома тротуарную плитку. Время от времени самосвалы подвозили песок и ссыпали его кучами на обочину, где еще недавно лежал ровный асфальт.
Вспоминаю, как недавно в маршрутке добирался до одного из пригородных поселков, чтобы проведать старого товарища-ветерана. Машина лавировала между выбоинами, подпрыгивала на ухабах. Шофер остервенело крутил баранку, отчего пассажиров на сидениях кидало то влево, то вправо. А мысли от этих ухабов и рытвин неслись, как скакуны, вглубь на три десятилетия назад.
Занимался этим делом капитан милиции Иван Туробов, старший оперуполномоченный ОБХСС. Сейчас аббревиатура ОБХСС знакома далеко не всем, даже тем, кто трудится нынче в службе по борьбе с экономическими преступлениями. Расшифровывалась она как отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности.
Ушла в прошлое социалистическая собственность, а с нею служба, о которой с трепетным чувством отзывались, бывало, все хозяйственники. С гордостью могу сказать, что в семидесятые годы наша службы БХСС по служебным показателям занимала восьмое место в Советском Союзе, среди ста шестидесяти восьми ее регионов.
Туробова заинтересовала бригада дорожно-строительных рабочих, производящих асфальтирование и расширение полотна дороги на трассе Иркутск - Улан-Удэ. В бригаде насчитывалось несколько десятков рабочих, было много строительной техники - самосвалы, скреперы, грейдер, катки и прочее. В местном банке был открыт счет. Возглавлял бригаду некто Тумасян, или Туманян, что-то этом роде. Бригада быстро осваивала выделенные для строительства средства, ударными темпами покрывая многокилометровые расстояния асфальтом, производя разметку и устанавливая в нужных местах дорожные знаки.
Однажды на трассе произошла авария. Тяжелая грузовая машина перевернулась и несколько метров по инерции бороздила асфальт. На поверхности образовались глубокие следы, в некоторых местах до самого грунта. С этого и началась история, привлекшая внимание оперативного работника.
- Мне показалось странным, - рассказывал оперативник, - что толщина асфальта вместе с подушкой из щебенки в отдельных местах составляла всего пятнадцать сантиметров. Стоит только ковырнуть поверхность, сразу образуется выбоина, дорогу нужно заново ремонтировать. А сколько из-за этого различных происшествий - поломок, аварий!
Ситуация была вполне понятной - рабочие недосыпали щебенку, экономили на битуме и гудроне - компонентах асфальта, за счет этого сокращались сроки укладки дорожного полотна, увеличивалась оплата за фактически не производившиеся работы. И не только это. Появлялись излишки строительного материала, которые можно было сбывать на сторону за солидную цену. Какому сельскому начальнику не захочется за умеренную цену заасфальтировать сельские улицы или построить в селе добротные тротуары!
Из доклада было понятно, что речь идет о крупном хищении. Навар в результате махинаций на строительстве многокилометровой трассы мог измеряться кругленькой суммой со многими нулями. Непонятно лишь было, неужели вся эта строительная деятельность производится без всякого контроля.
Я предложил тогда:
- Давайте сначала очень скрытно сделаем несколько контрольных замеров на различных участках трассы. Строительство ведут несколько бригад. Важно выяснить, происходит ли подобное по всей трассе или только здесь, в этой бригаде. Кроме того, нужно очень хорошо изучить систему контроля за дорожными работами, выяснить, кто у них принимает работу, кто подписывает платежные документы на получение денег.
Так и решили.
Старые "песни" о главном
Прошел месяц. Добытые за это время оперативным работником сведения были ошеломительными.
- На участке трассы, где ведет работы эта бригада, везде одна картина. Толщина дорожной подушки не соответствует установленным нормам. Бригада работает на объекте по договору, заключенному с начальником Кабанского участка Управления строительства. Назовем его условно Кораблевым. Он же контролирует строительство, подписывает акты приема выполненных работ. На основании актов производится оплата.
- Что удалось узнать о бригаде, что за народ в ней работает?
- Тут вообще комедия. Все они постоянные жители Армении, из одного села. А их бригадир работал там электриком в сельском клубе. Так что все эти дорожники – те еще специалисты! Вы не поверите, у них ни копейки за душой не было, когда они сюда приехали.
- Откуда тогда техника - грейдер, скрепер?
- Им помог получить кредит в банке под гарантии Управления строительства все тот же Кораблев. Что-то они купили из старья в организациях, подлатали, наладили, какую-то технику взяли в аренду...
Удалось узнать, что примерно в это же время Кораблев приобрел легковую автомашину. Как начальник участка, Кораблев имел в своем распоряжении служебный автомобиль и пользовался им в любое время суток по собственному усмотрению. Персонального шофера ему не полагалось.
- Не понимаю, - сказал Туробов, - зачем ему покупать машину , если у него уже есть добротный внедорожник. На ней можно и на охоту, и на рыбалку. А купил парадную машину, на ней только по асфальту ездить.
Сейчас, наверное, трудно представить, что автомашины были тогда в большом дефиците, особенно в сельской местности. Их выделяли в ограниченном количестве предприятиям, а те определяли списки для продажи их передовикам производства.
Воспроизвести цепочку, по которой машина попала в руки Кораблева, было не сложно. Достаточно было лишь внимательно изучить документацию ГАИ, относящуюся к регистрации указанного транспортного средства.
Как выяснилось, строительная бригада купила машину у какого-то передовика сельского хозяйства и тут же, якобы, перепродала Кораблеву. Перепродали или подарили - предстояло еще выяснить. Подарок - это взятка.
Взятка всегда входила в число наиболее тяжких преступлений. Наказание за нее было суровое. Даже по нынешним временам, когда либерализм сверх меры присутствует не только в политике, но и в других сферах жизни, взятку совершенно обоснованно считают главной коррупционной составляющей и борются с ней, правда, без особого успеха, всеми имеющимися средствам!
Мы организовали комиссию по проверке качества произведенной бригадой работы. Выявились сплошные нарушения. Возбудили уголовное дело по факту присвоения денежных средств за не производившиеся работы. Речь шла о многомиллионных хищениях. А в отношении Кораблева, на первых порах, возбудили дело по халатности за ненадлежащее исполнение служебных обязанностей по контролю.
Вроде бы предусмотрели все, однако, как говорил Суворов, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Оказалось, что Кораблев был депутатом районного Совета, в связи с чем пользовался депутатской неприкосновенностью. Он был еще и членом райкома КПСС. Члены партии в то время к уголовной ответственности не привлекались, необходимо было сначала исключать его из партии. Бывали, конечно, случаи, когда тот или иной партиец совершал тяжкое преступление, к примеру, убийство или совершал на машине аварию с человеческими жертвами. На таких преступников этот порядок не распространялся. Однако, в тюрьму они шли все равно без партийного билета. Трех дней всегда хватало для решения вопроса об исключении. Здесь же был особый случай.
Нельзя сказать, что Кораблев в этой ситуации чувствовал себя в полной безопасности. Решив подстраховаться, он побежал в райком партии, где наплел слезную историю о том, как он доверился приезжим авантюристам и как те его жестоко обманули. Он просил у райкома помощи и защиты.
Ход Кораблева был, безусловно, беспроигрышным. Партийные органы обладали в те годы такой силой, которая превосходила силу и мощь любого карательного аппарата. Они могли не только казнить или поставить крест на дальнейшей карьере начальника любого ранга и не только на карьере, но и на дальнейшей судьбе человека. Вместе с тем, могли и миловать, отказать, например, милиции и прокуратуре в даче согласия на привлечение к уголовной ответственности. Но для любого партийного руководителя это была тоже палка о двух концах - ведь и самому можно было нарваться на крупную неприятность.
Разговор с первым секретарем райкома кончился ничем:
- Мы конечно понимаем, что речь идет о серьезном проступке, допущенном нашим коммунистом, - сказал секретарь, - но давайте не будем забывать, что у него семья, дети. Каждый человек может оступиться, допустить серьезную ошибку. Мы его должны поставить на место, и мы это сделаем, мы его серьезно накажем, очень серьезно!
В голосе секретаря зазвенел металл.
- Мы объявим Кораблеву выговор, - продолжил секретарь, - даже строгий выговор, с занесением в учетную карточку. Пусть сам исправляет свои ошибки, а не кто-то другой.
Настаивать было бесполезно. Райком своих просто так не сдавал. Может быть в райкоме не понимали, в какую серьезную историю вляпался их член райкома и депутат? А может бить понимали и старались смягчить удар, который должен затем рикошетом последовать по головам всего районного руководстве?
Об итогах разговора с районом я доложил министру, а он при мне позвонил прокурору республики. Тот, оказываемся, был уже в курсе дела, видимо получил информацию от районного прокурора. Обменялись мнениями и пришли к выводу, что не нужно вступать в дискуссии с районным руководством, материалы расследования забрать в город с тем, чтобы местные чиновники не могли оказывать на ход расследования никакого влияния. А вопросы по партийности и депутатству решить здесь у руководства республики.
Преступление и наказание
Наши дальнейшие действия проходили по плану, разработанному в лучших традициях детективного жанра.
Туробов вызвал к себе Кораблева к семи часам вечера. Я подъехал позднее. Кораблев уже сидел у стола, напряженный и злой.
Присел на стуле напротив.
В таких случаях всегда важно, как вклиниться в разговор. Сделать вид, что незнаком с материалами, выслушать оперативника и по ходу доклада требовать от Кораблева объяснений по каким-то деталям. Ну, а если он вообще от всего будет отмахиваться и только огрызаться?
Именно так и оказалось. Он не поддавался ни на увещевания и уговоры. Возмущался, угрожал и надоел тем самым до такой степени, что пришлось вывести его, упирающегося, из отдела, усадить в машину и дать команду шоферу двигаться в сторону города.
Гонор Кораблева убывал по мере удаления от районного центра.
- Куда вы меня везете? - несколько раз с тревогой опрашивал он.
Ситуация поменялась. Ни райком, ни райсовет бросаться грудью на его защиту не станут. Когда он, наконец, это понял, наступило прозрение. С дрожью в голосе он стал просить:
- Давайте вернемся, я все расскажу.
- Ваши показания не так и нужны, доказательств хватает. Для нас важно было услышать, понимаете ли вы, что натворили. Ведь от вашего раскаяния зависит тот срок, который вам определит суд.
Думаю, что только в этот момент он по-настоящему понял, что проиграл по-крупному. После этого всю дорогу, почти два часа, пока мы добирались до Улан-Удэ, Кораблев рассказывал во всех подробностях историю своего падения. Еще столько же времени ушло по приезду на запись его показаний. Рассказал о взятке, рассказал о липовых актах, о деньгах которые делили, получив расчет за не производившиеся работы. Суммы были большие даже по тем временам.
Почти за полночь он был помещен в КПЗ, как тогда назывался изолятор временного содержания. Утром к работе с ним подключились новые сотрудники.
Он получил, кажется, десять лет лишения свободы с конфискацией имущества и наказание полностью отбыл.
Работы по асфальтированию трассы на этом участке пришлось производить заново.
...Я смотрел из окна своего дома на молодых людей, укладывающихся плитку. В голову закрадывалась мысль, что ухабы и рытвины на городских улицах появляются так быстро потому, что одни не вложили то, что полагается, другие недоглядели, а то и просто не понимали, что нельзя загонять деньги в песок, который, как известно, даже после небольшого дождя или таяния снега имеет свойство оседать и уплотняться… Поэтому и ездить по таким дорогам приходится, как лыжникам на слаломных трассах...
Герман ЯЗЫКОВ,
заслуженный работник МВД СССР,
полковник в отставке
Фото: pixabay.com
Куда порой исчезают выделяемые средства, видно из следующего материала.
Дороги... Дороги…
С утра до позднего вечера два молодых парня, по виду гастарбайтеры, укладывали под окнами нашего дома тротуарную плитку. Время от времени самосвалы подвозили песок и ссыпали его кучами на обочину, где еще недавно лежал ровный асфальт.
Вспоминаю, как недавно в маршрутке добирался до одного из пригородных поселков, чтобы проведать старого товарища-ветерана. Машина лавировала между выбоинами, подпрыгивала на ухабах. Шофер остервенело крутил баранку, отчего пассажиров на сидениях кидало то влево, то вправо. А мысли от этих ухабов и рытвин неслись, как скакуны, вглубь на три десятилетия назад.
Занимался этим делом капитан милиции Иван Туробов, старший оперуполномоченный ОБХСС. Сейчас аббревиатура ОБХСС знакома далеко не всем, даже тем, кто трудится нынче в службе по борьбе с экономическими преступлениями. Расшифровывалась она как отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности.
Ушла в прошлое социалистическая собственность, а с нею служба, о которой с трепетным чувством отзывались, бывало, все хозяйственники. С гордостью могу сказать, что в семидесятые годы наша службы БХСС по служебным показателям занимала восьмое место в Советском Союзе, среди ста шестидесяти восьми ее регионов.
Туробова заинтересовала бригада дорожно-строительных рабочих, производящих асфальтирование и расширение полотна дороги на трассе Иркутск - Улан-Удэ. В бригаде насчитывалось несколько десятков рабочих, было много строительной техники - самосвалы, скреперы, грейдер, катки и прочее. В местном банке был открыт счет. Возглавлял бригаду некто Тумасян, или Туманян, что-то этом роде. Бригада быстро осваивала выделенные для строительства средства, ударными темпами покрывая многокилометровые расстояния асфальтом, производя разметку и устанавливая в нужных местах дорожные знаки.
Однажды на трассе произошла авария. Тяжелая грузовая машина перевернулась и несколько метров по инерции бороздила асфальт. На поверхности образовались глубокие следы, в некоторых местах до самого грунта. С этого и началась история, привлекшая внимание оперативного работника.
- Мне показалось странным, - рассказывал оперативник, - что толщина асфальта вместе с подушкой из щебенки в отдельных местах составляла всего пятнадцать сантиметров. Стоит только ковырнуть поверхность, сразу образуется выбоина, дорогу нужно заново ремонтировать. А сколько из-за этого различных происшествий - поломок, аварий!
Ситуация была вполне понятной - рабочие недосыпали щебенку, экономили на битуме и гудроне - компонентах асфальта, за счет этого сокращались сроки укладки дорожного полотна, увеличивалась оплата за фактически не производившиеся работы. И не только это. Появлялись излишки строительного материала, которые можно было сбывать на сторону за солидную цену. Какому сельскому начальнику не захочется за умеренную цену заасфальтировать сельские улицы или построить в селе добротные тротуары!
Из доклада было понятно, что речь идет о крупном хищении. Навар в результате махинаций на строительстве многокилометровой трассы мог измеряться кругленькой суммой со многими нулями. Непонятно лишь было, неужели вся эта строительная деятельность производится без всякого контроля.
Я предложил тогда:
- Давайте сначала очень скрытно сделаем несколько контрольных замеров на различных участках трассы. Строительство ведут несколько бригад. Важно выяснить, происходит ли подобное по всей трассе или только здесь, в этой бригаде. Кроме того, нужно очень хорошо изучить систему контроля за дорожными работами, выяснить, кто у них принимает работу, кто подписывает платежные документы на получение денег.
Так и решили.
Старые "песни" о главном
Прошел месяц. Добытые за это время оперативным работником сведения были ошеломительными.
- На участке трассы, где ведет работы эта бригада, везде одна картина. Толщина дорожной подушки не соответствует установленным нормам. Бригада работает на объекте по договору, заключенному с начальником Кабанского участка Управления строительства. Назовем его условно Кораблевым. Он же контролирует строительство, подписывает акты приема выполненных работ. На основании актов производится оплата.
- Что удалось узнать о бригаде, что за народ в ней работает?
- Тут вообще комедия. Все они постоянные жители Армении, из одного села. А их бригадир работал там электриком в сельском клубе. Так что все эти дорожники – те еще специалисты! Вы не поверите, у них ни копейки за душой не было, когда они сюда приехали.
- Откуда тогда техника - грейдер, скрепер?
- Им помог получить кредит в банке под гарантии Управления строительства все тот же Кораблев. Что-то они купили из старья в организациях, подлатали, наладили, какую-то технику взяли в аренду...
Удалось узнать, что примерно в это же время Кораблев приобрел легковую автомашину. Как начальник участка, Кораблев имел в своем распоряжении служебный автомобиль и пользовался им в любое время суток по собственному усмотрению. Персонального шофера ему не полагалось.
- Не понимаю, - сказал Туробов, - зачем ему покупать машину , если у него уже есть добротный внедорожник. На ней можно и на охоту, и на рыбалку. А купил парадную машину, на ней только по асфальту ездить.
Сейчас, наверное, трудно представить, что автомашины были тогда в большом дефиците, особенно в сельской местности. Их выделяли в ограниченном количестве предприятиям, а те определяли списки для продажи их передовикам производства.
Воспроизвести цепочку, по которой машина попала в руки Кораблева, было не сложно. Достаточно было лишь внимательно изучить документацию ГАИ, относящуюся к регистрации указанного транспортного средства.
Как выяснилось, строительная бригада купила машину у какого-то передовика сельского хозяйства и тут же, якобы, перепродала Кораблеву. Перепродали или подарили - предстояло еще выяснить. Подарок - это взятка.
Взятка всегда входила в число наиболее тяжких преступлений. Наказание за нее было суровое. Даже по нынешним временам, когда либерализм сверх меры присутствует не только в политике, но и в других сферах жизни, взятку совершенно обоснованно считают главной коррупционной составляющей и борются с ней, правда, без особого успеха, всеми имеющимися средствам!
Мы организовали комиссию по проверке качества произведенной бригадой работы. Выявились сплошные нарушения. Возбудили уголовное дело по факту присвоения денежных средств за не производившиеся работы. Речь шла о многомиллионных хищениях. А в отношении Кораблева, на первых порах, возбудили дело по халатности за ненадлежащее исполнение служебных обязанностей по контролю.
Вроде бы предусмотрели все, однако, как говорил Суворов, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Оказалось, что Кораблев был депутатом районного Совета, в связи с чем пользовался депутатской неприкосновенностью. Он был еще и членом райкома КПСС. Члены партии в то время к уголовной ответственности не привлекались, необходимо было сначала исключать его из партии. Бывали, конечно, случаи, когда тот или иной партиец совершал тяжкое преступление, к примеру, убийство или совершал на машине аварию с человеческими жертвами. На таких преступников этот порядок не распространялся. Однако, в тюрьму они шли все равно без партийного билета. Трех дней всегда хватало для решения вопроса об исключении. Здесь же был особый случай.
Нельзя сказать, что Кораблев в этой ситуации чувствовал себя в полной безопасности. Решив подстраховаться, он побежал в райком партии, где наплел слезную историю о том, как он доверился приезжим авантюристам и как те его жестоко обманули. Он просил у райкома помощи и защиты.
Ход Кораблева был, безусловно, беспроигрышным. Партийные органы обладали в те годы такой силой, которая превосходила силу и мощь любого карательного аппарата. Они могли не только казнить или поставить крест на дальнейшей карьере начальника любого ранга и не только на карьере, но и на дальнейшей судьбе человека. Вместе с тем, могли и миловать, отказать, например, милиции и прокуратуре в даче согласия на привлечение к уголовной ответственности. Но для любого партийного руководителя это была тоже палка о двух концах - ведь и самому можно было нарваться на крупную неприятность.
Разговор с первым секретарем райкома кончился ничем:
- Мы конечно понимаем, что речь идет о серьезном проступке, допущенном нашим коммунистом, - сказал секретарь, - но давайте не будем забывать, что у него семья, дети. Каждый человек может оступиться, допустить серьезную ошибку. Мы его должны поставить на место, и мы это сделаем, мы его серьезно накажем, очень серьезно!
В голосе секретаря зазвенел металл.
- Мы объявим Кораблеву выговор, - продолжил секретарь, - даже строгий выговор, с занесением в учетную карточку. Пусть сам исправляет свои ошибки, а не кто-то другой.
Настаивать было бесполезно. Райком своих просто так не сдавал. Может быть в райкоме не понимали, в какую серьезную историю вляпался их член райкома и депутат? А может бить понимали и старались смягчить удар, который должен затем рикошетом последовать по головам всего районного руководстве?
Об итогах разговора с районом я доложил министру, а он при мне позвонил прокурору республики. Тот, оказываемся, был уже в курсе дела, видимо получил информацию от районного прокурора. Обменялись мнениями и пришли к выводу, что не нужно вступать в дискуссии с районным руководством, материалы расследования забрать в город с тем, чтобы местные чиновники не могли оказывать на ход расследования никакого влияния. А вопросы по партийности и депутатству решить здесь у руководства республики.
Преступление и наказание
Наши дальнейшие действия проходили по плану, разработанному в лучших традициях детективного жанра.
Туробов вызвал к себе Кораблева к семи часам вечера. Я подъехал позднее. Кораблев уже сидел у стола, напряженный и злой.
Присел на стуле напротив.
В таких случаях всегда важно, как вклиниться в разговор. Сделать вид, что незнаком с материалами, выслушать оперативника и по ходу доклада требовать от Кораблева объяснений по каким-то деталям. Ну, а если он вообще от всего будет отмахиваться и только огрызаться?
Именно так и оказалось. Он не поддавался ни на увещевания и уговоры. Возмущался, угрожал и надоел тем самым до такой степени, что пришлось вывести его, упирающегося, из отдела, усадить в машину и дать команду шоферу двигаться в сторону города.
Гонор Кораблева убывал по мере удаления от районного центра.
- Куда вы меня везете? - несколько раз с тревогой опрашивал он.
Ситуация поменялась. Ни райком, ни райсовет бросаться грудью на его защиту не станут. Когда он, наконец, это понял, наступило прозрение. С дрожью в голосе он стал просить:
- Давайте вернемся, я все расскажу.
- Ваши показания не так и нужны, доказательств хватает. Для нас важно было услышать, понимаете ли вы, что натворили. Ведь от вашего раскаяния зависит тот срок, который вам определит суд.
Думаю, что только в этот момент он по-настоящему понял, что проиграл по-крупному. После этого всю дорогу, почти два часа, пока мы добирались до Улан-Удэ, Кораблев рассказывал во всех подробностях историю своего падения. Еще столько же времени ушло по приезду на запись его показаний. Рассказал о взятке, рассказал о липовых актах, о деньгах которые делили, получив расчет за не производившиеся работы. Суммы были большие даже по тем временам.
Почти за полночь он был помещен в КПЗ, как тогда назывался изолятор временного содержания. Утром к работе с ним подключились новые сотрудники.
Он получил, кажется, десять лет лишения свободы с конфискацией имущества и наказание полностью отбыл.
Работы по асфальтированию трассы на этом участке пришлось производить заново.
...Я смотрел из окна своего дома на молодых людей, укладывающихся плитку. В голову закрадывалась мысль, что ухабы и рытвины на городских улицах появляются так быстро потому, что одни не вложили то, что полагается, другие недоглядели, а то и просто не понимали, что нельзя загонять деньги в песок, который, как известно, даже после небольшого дождя или таяния снега имеет свойство оседать и уплотняться… Поэтому и ездить по таким дорогам приходится, как лыжникам на слаломных трассах...
Герман ЯЗЫКОВ,
заслуженный работник МВД СССР,
полковник в отставке
Фото: pixabay.com
